Потайная дверь - Ева Фёллер

– Мы просто вернёмся сюда ещё раз через пару месяцев, – сказал Себастьяно, словно прочитав мои мысли (иногда мне казалось, что он действительно может это!). – Тогда мы и выделим себе время на Лондон. Как ты на это смотришь?

– Хороший план, – пролепетала я, зажимая рот рукой, потому что меня снова тошнило. – Но сможем ли мы снова вернуться вовремя?

* * *

Район Спиталфилдз в лондонском Ист-энде, кажется, был местом с дурной славой. Судя по тому, что я об этом читала, раньше – то есть сейчас – это был самый дрянной квартал города. Здесь в конце XIX века творил свои бесчинства Джек Потрошитель, а беднейшие из бедных ютились в убогих лачугах.

Нам пришлось ехать медленнее, потому что дороги стали заметно хуже. Повсюду были выбоины, а некоторые места и вовсе не были вымощены. Дома стояли покосившиеся и обветшалые, а на некоторых углах стояли сомнительные личности, но вряд ли кто-то из них решился бы остановить нас со злым умыслом: Себастьяно после последней остановки пересел на облучок рядом с Хосе, препоясавшись своим ремнём, на котором были хорошо видны смертоносный пистолет и шпага.

Меня всё ещё охватывал озноб, когда он навешивал на себя все эти опасные предметы, но вместе с тем это было как-то успокоительно, поскольку я знала, что в случае чего это спасёт нам жизнь. Пару раз Себастьяно уже доказывал свои способности по этой части, хотя обычно оружие служило лишь для острастки.

Наконец экипаж остановился. Колеблющийся отсвет экипажного фонаря упал на маленькую церковь. Себастьяно открыл мне дверцу и помог сойти. Мы последовали за Хосе, который достал ключ и отпер незаметную боковую дверь церкви. Меня не удивило, что временно́е окно, которым мы сейчас воспользуемся, находится в храме. В Венеции тоже есть одно такое, в церкви Санто-Стефано. Правда, такие окна можно использовать, лишь когда никто не видит – если рядом оказываются люди, не посвящённые в наши дела, окно не срабатывает. Именно поэтому порталы часто располагаются либо за городом, либо в церквях. Ведь церкви зачастую стоят пустыми в промежутках между мессами, не считая разве какого-нибудь священника, но у Хосе были свои методы воспрепятствовать внезапному появлению церковнослужителя – например, щедрым пожертвованием.

Пахло ладаном и отсыревшей, старой каменной кладкой. Пол был выложен грубыми мраморными плитами, а для сидения там была пара скамей, изъеденных древоточцем. В боковых нишах алтаря стояли несколько жутковатого вида саркофагов, обрамлённых закопчёнными свечами, которые, правда, сейчас не горели. Нашим единственным источником света был экипажный фонарь, который прихватил с собой Хосе.

Хосе обошёл одну колонну, сел на скамью и с мрачной миной уставился на главный алтарь, над которым висела на кресте деревянная фигура Христа в натуральную величину, вознеся к небу широко раскрытые глаза. У меня мурашки пробежали по спине от этого зловещего вида. Мне хотелось поскорее исчезнуть отсюда.

– Чего ты сидишь? – Себастьяно проследовал за Хосе и вопросительно взглянул на него: – Чего мы ждём?

– Посыльного. Джереми. Я вызвал его сюда.

– Того рыжего мальчишку? Для чего? Забрать экипаж?

– Нет, он должен тут за всем присмотреть, пока я не вернусь.

– Ты хочешь потом вернуться сюда?

– Да. Мне надо здесь ещё кое-что сделать.

Недоброе чувство овладело мной при этих словах Хосе. Я думала, что он вернётся с нами в наше время, в Венецию, ведь там его работа. Он был руководителем исторического архива при университете и всегда оставался там, на своём постоянном месте, при наших с Себастьяно эпизодических отлучках в прошлые эпохи. Обычно в качестве стражей времени мы выполняли задания в Венеции, за исключением тех случаев, когда нужно было кого-то заменить в другом месте – как теперь в Лондоне. Во всяком случае, Хосе говорил нам, что это замена.

Мы с Себастьяно переглянулись. Что-то во всём этом было не в порядке. Я в изнеможении тоже опустилась на скамью.

– А что именно тебе тут ещё нужно сделать? – спросил Себастьяно.

Хосе пожал плечами. Это было для него типично – не произносить ни одного лишнего звука. Хотя я знала его так же давно, как и Сабастьяно, я всё ещё толком не понимала его. Будучи одним из Старейшин, он действовал в союзе с теми силами, о которых ни я, ни Себастьяно совсем ничего не знали. И уж точно не знали достаточно для того, чтобы строить какие-то предположения.

Обозначение Старейшина никак не было связано с изрытым морщинами лицом Хосе и его изношенным телом, хотя и то и другое легко могло создать ошибочное впечатление, что перед вами трясущийся пенсионер. Старейшины действительно были стары, может, даже старше, чем само время. Хосе постоянно уходил в молчание, когда его напрямую об этом спрашивали, и пока что нам ничего не удалось выведать у него окольными путями. Кроме того, что было ещё несколько человек того же сорта, с которыми мы уже познакомились – среди них двое-трое таких, перед которыми мы по-настоящему испытывали страх.

Старейшины, которых ещё называли хранителями, странствовали через порталы из одной эпохи в другую и выполняли там всевозможные секретные задачи. Иногда они подключали к этому стражей времени, то есть людей вроде меня и Себастьяно, которых называли также защитниками. Но какие-то вещи они предпочитали делать сами, никому не выдавая, почему и ради кого они это делают.

Они располагали странными, магическими зеркалами, в которых могли заметить неправильный ход времени, и там, где это им казалось необходимым, они предотвращали нежелательные события с помощью нас, стражей времени, чтобы не могли наступить те отклонения, которые они увидели в зеркале.

Причиной таких отклонений были чаще всего тайные манипуляции. Я и сама уже не раз сталкивалась с тем, что за этим стояли другие Старейшины. Некоторые из них, казалось, хотели повернуть время так, как нравится им. То и дело я спрашивала себя, как узнать, кто из них прав. Мы с Себастьяно до сих пор молча исходили из того, что Хосе в этих вещах есть последняя и самая надёжная инстанция и что все остальные, преследующие свои цели, хотят схитрить с ходом времени, и мотивы их неблаговидны. Может быть, они непременно хотят управлять миром или с кем-то расквитаться. Или доказать, что они могут больше, чем другие. До сих пор я не могла точно это выяснить, потому что из Хосе почти невозможно было вытянуть информацию об остальных Старейшинах. Мы не знали, откуда они приходят, куда они идут и кто им друг, а кто враг.

Что бы за этим ни стояло – на мой слух воспринималось совсем плохо то, что Хосе должен был ещё кое-что сделать здесь. За этим слышались какие-то тёмные заговоры и грозящие опасности.

Себастьяно, казалось, чувствовал то же, что и я, поскольку он снова собрался о чём-то спросить, но тут со скрипом открылась дверь церкви и появился рыжеволосый подросток.

– Я примчался так быстро, как только мог. – Робко взглянув на меня, он стащил картуз со своих кудрей, торчавших во все стороны: – Миледи, – он немного неуклюже поклонился.