Потайная дверь - Ева Фёллер

Лондон, 1813 год

– Это там, – сказал Себастьяно, когда мы сошли с облучка экипажа и прошли немного вдоль ночной Харли-стрит.

– Ты имеешь в виду дом с каменными львами у входа?

– Это сфинксы.

– Ясно. – Я расслабилась, хотя сердце у меня колотилось так, что допрыгивало до горла. – То-то я удивлялась, чего это у них крылья, человеческие лица и такая ухмылка.

Себастьяно остановился перед воротами внушительного здания.

– Давай-ка быстренько пройдёмся ещё раз по нашему плану, – сказал он, уже взявшись за колотушку двери. – Ну, на всякий случай.

– Да ладно, – отмахнулась я. – Не буду я просить у него автограф. Хорошо, не спорю, что я хотела бы его получить, и не сомневаюсь, что мне бы это удалось, но я понимаю, что это могло бы осложнить дело. Так что я смирюсь. И нам незачем всё проходить ещё раз. – Из-за сильного волнения я была неумеренно многословной. Это одно из побочных действий путешествий во времени. Мне было не по себе при мысли, что, будучи человеком из 2013 года, я вдруг расхаживала по 1813 году. Но Себастьяно был само воплощённое терпение – одна из множества причин, почему я так его любила.

– Нет, я имел в виду не твоё желание заполучить автограф, – пояснил он. – А всю последовательность действий.

– Ах, это. Итак, сейчас ты постучишь в дверь этой львиной головой. Затем мы ждём, когда мистер Тёрнер откроет. Потом я его отвлекаю, а ты заходишь внутрь и смотришь, где именно горит. И тут же следует вторая часть плана.

Вторая часть предусматривала, что мы подгоняем к дому пожарную повозку, которая поджидала за ближайшим углом, с заполненными бочками и парой вёдер, которые мы сможем использовать при тушении огня. Наша задача была бы намного проще, если бы в 1813 году уже существовала нормальная пожарная служба, но всему, что к этому историческому моменту было в нашем распоряжении, требовалось слишком много времени, чтобы подъехать. Пока собралось бы достаточно сил пожаротушения, весь дом сгорел бы до несущих стен вместе с пристроенной галереей и огромным количеством чудесных картин современности приблизительно так на миллиард фунтов. Разумеется, здесь и сейчас картины столько не стоили, но спустя двести лет уже будут стоить, особенно если учесть тысячи шедевров, которые художник, мистер Тёрнер, изготовит за оставшуюся жизнь. Поэтому нам следовало позаботиться о том, чтобы в этом пожаре не пострадало не только его существующее творчество, но и он сам.

Себастьяно постучал в дверь колотушкой.

– Давай говорить буду я, – предложил он.

– Почему это? Ты боишься, что я всё-таки попрошу у него автограф? Ты полагаешь, что я нарушу наш договор?

– Как в прошлом году во Флоренции, когда ты клялась держаться в сторонке от Микеланджело, а потом всё-таки не утерпела и спросила его, нельзя ли тебе послужить натурщицей для какого-нибудь его эскиза?

– О, но Микеланджело сам хотел меня нарисовать! И кроме того, у тебя не было ни малейших оснований для ревности, ведь он же голубой!

– Да, и как раз поэтому его любовник разозлился и изувечил самую знаменитую в мире мраморную статую.

– А нигде не говорится, что это был именно он! Кто угодно мог бы выбросить скамью из окна дворца и задеть при этом Давида, – отбивалась я. – Кроме того, статуя давно реставрирована.

Меня перебили звуки близкого колокола, и я замерла, пока удары с неумолимой регулярностью следовали один за другим. Двенадцать раз.

– Это знак, – прошептала я. – Начинается.

Вскоре после полуночи, значилось в условии нашего задания. Начало пожара. Я повернула голову к двери и беспокойно принюхалась:

– Не пахнет ли уже дымом? Неужто мы опоздали?

– Тихо! – шепнул Себастьяно. – Кто-то идёт!

Он отступил назад и спрятался за одним из упитанных крылатых сфинксов.

И правда, послышались шаги, и дверь распахнулась. Передо мной стоял заспанный мужчина в длинном домашнем халате. Ему было лет под сорок, у него было приятное, узкое лицо, но вид это лицо имело рассерженный.

– Кто нарушил мой покой в столь поздний час? – Он держал в руке масляную лампу, и в её мерцающем свете я заметила на его пальцах пятна краски.

– О, – благоговейно ахнула я. Это был он. Уильям Тёрнер собственной персоной. Величайший британский живописец всех времён. Прошло несколько мгновений, прежде чем я вспомнила про свою задачу. – О, – повторила я, на сей раз уже входя в роль. – Мне что-то как-то… не знаю…

Я приложила ко лбу тыльную сторону кисти, совершила грациозный поворот и осела у его ног.

– Силы небесные! Мисс, что с вами?

Мистер Тёрнер среагировал в точности так, как и ожидалось. Он опустился передо мной на корточки и похлопал меня по щекам. Пожалуй, чуть сильнее, чем следовало, но ведь не со зла, а от желания помочь. Я со стоном открыла глаза:

– Что случилось? Я упала в обморок?

– Получается, что так, – запричитал мистер Тёрнер, помогая мне подняться на ноги. – Что я могу… Что мне для вас…

– Стакан воды, пожалуйста, – выдохнула я тоном умирающей, и снова мистер Тёрнер сделал именно то, что и должен был: быстро вскочил и скрылся в доме.

Себастьяно выбрался из-за сфинкса и скользнул вслед за ним.

Вскоре мистер Тёрнер вернулся и протянул мне стакан. Он явно не заметил, как Себастьяно прошмыгнул в дом. Часть плана уже удалась, по крайней мере её начало.

– Как вы себя чувствуете, мисс? – Мистер Тёрнер с сомнением посмотрел на меня: – Или миссис?

– Мисс, пожалуйста. – Я приняла его заботу, отхлебнула глоток воды и тут же сделала вид, что у меня ужасное головокружение, поэтому мистеру Тёрнеру пришлось крепко удерживать меня, иначе я снова могла лишиться чувств.

– Где же… Разве с вами больше никого… – Он панически озирался: – Вы что, совсем одна?

– О, нет. – Я вспомнила, в эти времена было совершенно немыслимо для приличной девушки выходить на улицу одной. – Меня сопровождал мой… – Супруг не подходило, потому что я уже назвалась «мисс». – Мой брат. И потом нашу карету остановили… остановил разбойник. Я смогла убежать, и вот я здесь.

– Ах ты, беда какая! Какая беда! – Мистер Тёрнер повторил эту фразу ещё пару раз, всплёскивая руками. – Надо бы вызвать полицию! Я позвоню экономке, подниму её с постели и пошлю на Боу-стрит.

– Ах, это лишнее. – Я украдкой принюхивалась, но дымом по-прежнему не пахло. Кажется, огонь ещё не разгорелся. Может быть, Себастьяно сразу обнаружил очаг возгорания. Жизненно важно было, чтобы нам удалось вовремя погасить пожар. Прежде всего ради мистера Тёрнера, иначе к завтрашнему дню его уже не будет в живых. Отклонение в причинно-следственном ходе времени, которое мы непременно должны были предотвратить. – Может, вы просто постоите около меня, здесь, на свежем воздухе, – попросила я мистера Тёрнера.