Серебряная кровь - Рейчел Хартман

Под словом «он» Глиссельда имела в виду третьего драконьего убийцу, посланного Старым Ардом за Комонотом, которого разоблачил принц Люсиан. Пытаясь сбежать, саарантрас вернулся в драконье обличье. Комонот тоже обратился и уничтожил своего противника, не дав ему покинуть город. Но пока они боролись, адское пламя убило пять человек и оставило без крова еще пятьдесят шесть.

Таковым был результат битвы всего двух драконов. Мы боялись представить, какие разрушения ждут Горедд, если Лоялисты Комонота больше не смогут сдерживать Старый Ард и в нашу страну придет настоящая война.

– Ларс разрабатывает новые военные машины, – сказала я, пытаясь привнести нотку оптимизма. – И не стоит сбрасывать со счетов дракомахистов, которые тренируются в форте Надморье. – Старые рыцари Южных земель и их немолодые оруженосцы, которых спешно произвели в рыцари, объединились ради общего дела.

Глиссельда скептически усмехнулась. Она не сводила глаз с Эскар, которая облетала город по второму кругу.

– Даже когда наши рыцари были на пике своих сил – а обученных на скорую руку дракомахистов нельзя назвать рыцарями, – этот город то и дело сжигали дотла. Мы с тобой выросли в мирное время и никогда не видели ничего подобного.

На нас снова и снова налетали порывы ветра, не давая забыть о том, на какой высоте мы находимся. На моих ладонях, затянутых в перчатки, выступил пот.

– Соратники Комонота защитят нас.

– Я верю, что они защитят наших людей, но до города им нет особого дела. Люсиан настаивает на том, чтобы мы восстановили туннели и сделали их пригодными для жизни. Мы уже выживали в них, а город всегда можно отстроить заново. – Королева подняла руку и уронила ее, как будто даже жесты стали казаться ей бессмысленными. – Этот город – наследие моей бабушки. Он расцвел в мирное время. Меня ужасает мысль, что мне, возможно, придется от него отказаться.

Эскар возвращалась, поймав порыв воздуха с восточной стороны Замкового холма. Она подлетела ближе, чтобы приземлиться, и мы с Глиссельдой вжались в парапет. Ее темные вздымающиеся и опускающиеся крылья обдували нас порывами воздуха с запахом серы. Факелы погасли. Я наклонилась вперед: мне было ужасно страшно, что меня вот-вот снесет и я упаду через край. Эскар коснулась лапами площадки и застыла с расправленными крыльями, словно ожившая тень на фоне неба. Я уже имела дело с драконами – и сама была наполовину драконом, – но у меня по коже все равно побежали мурашки. Прямо у нас на глазах сгусток темноты с клыками и чешуей свернулся в клубок, а затем стал остывать и сжиматься, пока на ледяной башне не осталась лишь обнаженная женщина, величественная и высокая, словно статуя.

Глиссельда изящным жестом сбросила с себя меховую мантию и подошла к саарантрасу – дракону в человеческом обличье, – протягивая теплое одеяние. Эскар опустила голову, и Глиссельда накинула мантию на ее обнаженные плечи.

– С возвращением, заместитель секретаря! – поприветствовала ее юная королева.

– Я не останусь здесь, – напрямик сказала Эскар.

– Понятно, – отозвалась Глиссельда. В ее голосе не было и следа удивления. Она стала королевой лишь три месяца назад, когда из-за яда и скорби ее бабушку поразила болезнь, но она уже искусно научилась сохранять невозмутимость. – Ардмагару Комоноту об этом известно?

– Я буду для него полезнее там, где находилась, – произнесла Эскар. – Он поймет, когда я объясню. Где он?

– Спит, конечно же, – улыбнулась Глиссельда. За этой улыбкой она скрывала изрядное раздражение из-за того, что Комонот не соизволил отложить свой ночной сон и встретить Эскар лично. Глиссельда выплескивала все жалобы во время уроков игры на клавесине, поэтому я постоянно выслушивала ее слова о том, как он бесцеремонен и как она устала приносить извинения своим союзникам за его бестактное поведение, а также о том, как сильно она мечтает, чтобы он уже наконец победил в этой войне и улетел домой.

Благодаря дяде Орме и воспоминаниям, оставленным мне матерью, я неплохо понимала драконов. Что бы ни сделал Комонот, Эскар бы не обиделась. Возможно, заместитель секретаря задавалась вопросом, зачем нам понадобилось ее встречать. Глиссельда поступила так, потому что этого от нее требовали правила приличия, а я ужасно хотела узнать новости о дяде Орме и не могла упустить возможность расспросить Эскар лично.

Стоило увидеть ее, как меня охватили эмоции. Когда мы встречались в последний раз в больнице святой Гобнайт, она заботливо держала за руку моего раненого дядю. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Я машинально протянула ей руку и спросила:

– С Ормой все хорошо? Надеюсь, вы не принесли нам плохих новостей?

Эскар взглянула на мою руку и изогнула бровь.

– С ним все в порядке. Если, конечно, он не воспользовался моим отсутствием, чтобы совершить какой-нибудь необдуманный поступок.

– Пожалуйста, пройдемте в замок, заместитель секретаря, – пригласила ее Глиссельда. – Здесь страшно холодно.

Эскар достала из снега сверток с одеждой, который принесла в когтях, и последовала вслед за нами по узкой лестнице. Глиссельда предусмотрительно оставила зажженный факел внутри колокольни и теперь, взяв его в руку, освещала нам путь. Мы спустились с башни и пересекли маленький дворик, запорошенный снегом и казавшийся каким-то призрачным. Практически все обитатели замка Оризон спали, но, оказавшись у темного коридора, который вел в жилую часть замка, мы встретили ночных стражей. Если позднее прибытие дракона и встревожило их, они слишком хорошо знали свою работу и не подали вида.

Юный паж, который хотел спать так сильно, что, похоже, даже не заметил Эскар, открыл нам дверь нового кабинета королевы. Глиссельда отказалась от заставленной книгами комнаты своей бабушки – не без суеверного страха – и выбрала себе другую, более просторную, которая скорее напоминала не библиотеку, а зал для приема гостей. У темных окон виднелся широкий письменный стол; стены были задрапированы дорогими гобеленами. У камина, слева от нас, стоял принц Люсиан Киггз и энергично ворошил угли кочергой.

Киггз уже успел пододвинуть к камину четыре стула с высокими спинками и поставить на огонь чайник. Услышав нас, он выпрямился и расправил свой алый дублет. Лицо принца не выражало никаких эмоций, но в его темных глазах сверкало нетерпение.

– Заместитель секретаря, – проговорил он и низко поклонился полуобнаженной саарантрас. Эскар никак не отреагировала, а я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться. Последние три месяца я почти не видела принца, но по-прежнему дорожила каждым его жестом, каждым темным локоном его волос. На секунду наши глаза встретились, но он тут же перевел взгляд на Глиссельду. Он не мог позволить себе заговорить с помощницей придворного композитора раньше, чем со своей кузиной, которая также являлась его невестой и королевой.

– Присаживайся, Сельда, – произнес он, стряхнув несуществующую пыль с одного из стульев, стоящих посередине, и подал ей руку. – Ты наверняка до смерти замерзла.

Глиссельда взяла протянутую руку Киггза и позволила ему усадить себя на стул. На подол ее шерстяного платья налип снег; она стряхнула его на раскрашенные плитки, которыми был выложен пол у камина.