Невеста для фейри. Зеркало Оберона - Дарья Светлая

— Не спешите, мисс Лоран, назовите вашу цену. Я заплачу любую сумму.

— Это дом моих родителей и я не продам его за все сокровища мира мистер Даффи. Если это все, прошу вас покинуть эти стены.

— Что вы сказали? Родителей?! — мужчина задохнулся, побледнел и схватился одной рукой за дверной косяк, второй за сердце — О, святой Патрик… мерзавец Магвайр все-таки все разболтал!

— Мистер Даффи? Вам плохо? О чем вы говорите?

— И ты сейчас ищешь остальную родню девочка не так ли? — произнес все еще бледный, но кое-как успокоивший дыхание старый ирландец — А еще хочешь знать, как и почему умерли твои родители, верно?

— Д-да… — запнувшись, ответила я.

— Что ж, если нальешь старику чашку кофе с виски, я расскажу тебе все, что знаю.

— Вы знали моих родителей?

— Разумеется, — горько усмехнулся мой собеседник — Потому, что Морна Бакли — моя дочь.

— Так вы… вы мой дедушка?!

— Именно так, птичка*… — заново оглядывая меня с ног до головы и раскрывая объятия, прошептал старик — Именно так!

(*Имя "Эйлин" означает "птица")

Мы спустились на кухню, приготовили кофе на троих. Гостю в оный добавили виски, сами же обошлись корицей. Флави вытащила из сумки купленные по дороге булочки и с любопытством села рядом, готовая слушать старика:

— Я знаю, некоторые вещи из того, что я расскажу, покажутся тебе, Птичка, невероятными, а быть может, и безумными. Но уверяю, я в здравом уме и мой рассказ правдив.

Все началось пятьдесят лет назад… Дело было в Коннахте. Я работал дальнобойщиком, ехал из Голуэя в Слайго. Мой "Кенворт" был загружен ящиками, о содержимом которых я ничего не знал, ибо заказчик просил соблюдать секретность.

Ехать при хорошем раскладе предстояло около двух с половиной часов.

Я уже миновал Балладрихид, до Слайго оставалось чуть больше четырех миль, когда вдруг появился туман. Буквально за пару минут все вокруг заволокло, да так, будто в молоко попал. Ехать невозможно.

Приемник, который всегда включаю, чтобы не заснуть за рулем, забарахлил и я его выключил. Через пару минут я не выдержал тишины и принялся негромко напевать, но почти сразу замолчал, потому что понял, что слышу музыку.

Я решил, что просто слишком устал и не стал обращать внимания. Но тут у меня забарахлил мотор. Новенький Кенворт никак не мог издавать такие хрипы и стук.

Я плюнул на возможный штраф за остановку в неположенном месте. Затормозил, заглушил двигатель и включил аварийку. Захватил знаки, чтобы поставить впереди и позади машины, а затем взглянуть что с двигателем.

Стоило мне немного пройти по дороге вперед, как в свете фар я увидел ее.

Черноволосая женщина в белом платье выплыла из тумана. Ее кудри были растрепаны, а на талии, обвитой дорогим поясом чудесной работы, висел кинжал.

Я подошел к ней, спросить все ли в порядке и она ответила: "Не все. Я хочу забыть. Помоги мне, человек".

Ее руки обвили меня, как плющ обвивает ограду, и я потерял счет времени. Мир вокруг нас исчез, ничто, кроме нее не имело значения в тот момент. Она была… центром Вселенной для меня.

Женщина отвела меня на поляну, окруженную зарослями боярышника. Там мы любили друг друга, пока я не утомился и меня не сморил глубокий сон.

Я проснулся в поле, мокрый от росы и абсолютно без одежды. Не знаю, каким чутьем я нашел направление и вышел к дороге, нашел сменку в грузовике и оделся. Пришлось воспользоваться старыми кроссовками, в которых обычно мыл машину.

Сам собой заработал приемник. Там как раз передавали новости. Когда я услышал, как диктор объявляет сегодняшнюю дату, то пришел в ужас. С момента, как я вышел из грузовика, прошло две недели. Удивительно, что сам грузовик не обнаружила и не отогнала с дороги полиция. Воры тоже не объявлялись: груз цел, ни кузов, ни кабина не взломаны. Только тогда я осознал, что встретил фейри.

— Фейри? Кто это? — нахмурилась я.

— Фейри? Кто это? — спросила я, нахмурившись. Флави бросила на деда недоверчивый взгляд, а потом осторожно покосилась на меня, глазами спрашивая: "Ты в это веришь? Он это серьезно? Может он местный сумасшедший, а никакой не родственник?".

Я чуть заметно двинула плечом, в знак того, что и сама недоумеваю по поводу всего услышанного.

Киллиан Даффи не заметил нашу пантомиму и с невозмутимой неторопливостью продолжил свою речь:

— Вижу, Кэтлин хорошо исполняла свое обещание, раз ты не знаешь — усмехнулся дед, а потом нахмурился — Но недостаточно хорошо, чтобы не дать тебе вернуться на эту землю! Это, Птичка, волшебный народ, живущий в холмах. Их называют по-разному: ши, сидхе, серые соседи, тихий народ или племена Туатха Де Дананн. Они были четвертым племенем, прибывшим в Ирландию. Самые красивые, изысканные в одежде и вооружении, самые искусные в игре на музыкальных инструментах, самые одаренные умом из всех, кто когда-либо приходил в нашу страну.

Одни говорят, их принесли по воздуху темные облака, застившие солнечный свет на три дня, другие, что они прибыли на кораблях и сожгли их после высадки на берег. Но все сходятся в одном: в те дни над землей навис густой туман и когда он рассеялся, северо-западная часть Коннахта была захвачена.

Они предложили племени Фир Болг, жившему тогда в этих землях, поделить Ирландию пополам. Но те побоялись, что заморские колдуны отнимут них все и не согласились. Началась война и в сражении при Маг Туриед — Равнине Башен — фейри победили. Был заключен договор, по которому племена Дану получали всю Ирландию, а Фир Болг, лишь Коннахт.

Тихий народ жил здесь до появления гойделов. Иначе они звались сыновьями Миля и были предками нынешних ирландцев. Гойделы затеяли войну с фейри и победили. Тихому народу пришлось уйти. Ясное дело, после того как их потеснили, фейри не жалуют людей.

Они сила этой земли, ведают плодородием и водой, обитают в холмах, реках и озерах. Живут рядом с нами, на "изнанке" этого мира, на теневой стороне Ирладии.

Среди них есть духи вроде банши и добби, пикси и лепреконы, боггарты и слуа, но высшее их сословие — прекрасные и коварные сидхе, принесшие много слез человеческому роду.

Но вернемся к моему рассказу.

После встречи с красавицей из холмов мир казался мне нереальным. Воспоминания о ней были более яркими и настоящими, чем солнце, небо или биение моего сердца.

Чувствовал себя оглушенным и обессиленным, как человек, выживший в шторме, что только что вылез на берег, измученный борьбой за жизнь. Он не может даже ползти, хотя волны все еще лижут его ноги, мечтая добраться до него и поглотить.

Такой близости у меня никогда не было ни до, ни после нее. К слову, потом у меня еще долго не было женщин. Ни одна меня не манила, не казалась красивой, ни одну я не хотел. Они все были для меня, как манекены: вроде выглядят как надо, но я не видел в них того совершенства и жизни, что были в моей фее.