Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин

К чему мы об этом заговорили? А к тому, что обе стороны кроме убийства обвиняются в крайне циничной, беспардонной и фантастической лжи. И то, что немецкая сторона способна на цинизм такого размаха, мы только что продемонстрировали — разговор о чести и доблести на фоне миллионов людей, убитых в попрание всех и всяческих конвенций. Если проводить художественные аналогии — ничего лучше той же Маньки Облигации на допросе у Жеглова всё равно не придумаешь. Правда, там собеседники прекрасно друг друга понимали, и Жеглов по ходу действия разъяснял новичку Шарапову особенности разговора. Ну а если бы Жеглова там не оказалось, а вместо Шарапова сидел современный правозащитник? Мамаши, прячьте сыновей — Маня выходит на свободу со свидетельством о честности и целомудрии…

…Впрочем, это лишь один из возможных подходов к теме. Существуют и другие. Это ведь с нашей точки зрения действия доктора Геббельса циничны и лживы — потому что мы стоим на позициях христианской морали, объявляющей всех людей равными перед Богом. Но разве Маня считала целомудрие достоинством? И разве Геббельс придерживался христианской морали? Исповедуя учение, разделяющее людей на категории, он имел все основания, вслед за своим фюрером, ставить убийство русских на одну доску с уничтожением расплодившихся насекомых[5].

Поляки же, к которым по сравнению с прочими европейцами немцы относились не слишком хорошо, по этой логике, должны были считать себя польщёнными: германское министерство пропаганды во всеуслышание объявило их людьми! И даже применительно к их офицерам заговорило о достоинстве. Ликуйте, панове!

Ликуют панове не очень, однако доктора Геббельса понимают хорошо, поскольку и сами не без того же греха. Но другие, не польские современные историки, ратующие за права человека до полной политкорректности и вместе с тем принимающие созданный Геббельсом «катынский» мир, — осознают ли они, что в этом мире убийство миллионов людей приравнено к дезинсекции? Иначе вообще непонятно, на каком основании предполагать, что в Смоленской области, где немцы истребили почти полмиллиона человек[6], существует массовая могила, лежащих в которой уничтожил кто-то ещё. С какой стати? Ах, об этом Геббельс заявил? Да-да, конечно, это великий авторитет и символ незамутнённой объективности!

Если составить простую пропорцию, из неё следует: чтобы предположить, что убийцами были не гитлеровцы, доказательства немецкой стороны должны быть в 11–13 раз весомее, чем советские. Так это или нет, мы скоро увидим.

Тем не менее в параллельном «катынском» мире немецкие доказательства не обсуждаются вовсе, а факта уничтожения десятков тысяч неполяков не существует вообще — так, словно бы это и вправду не люди.

«Если идти по шоссе от Смоленска к Витебску; то на расстоянии 14 км от Смоленска расположена деревня и железнодорожная станция Гнездово… Не доходя 2 км до населённого пункта Катынь, слева, между дорогой и Днепром, расположен сосновый лесок с деревьями 10–20 см толщиной, через который проходит немного зигзагообразная дорога длиной приблизительно 300 м, заканчивающаяся на конце леска, у дачи над Днепром. У дачи стоит гараж и один жилой дом.

В удалении приблизительно 100 м от шоссе, с правой стороны от указанной дороги, было отрыто 7 общих могил, расположенных близко одна от другой, и 4 могилы с левой стороны. В 7 могилах с правой стороны были трупы польских офицеров, в 3 могилах с левой стороны были трупы гражданских лиц и в последней — тоже польские офицеры»[7].

Это общее описание места преступления дал привезённый немцами в Катынь чешский судмедэксперт Франтишек Гаек. Теперь об обстоятельствах.

В 114-й описи фонда Р-7021 — под этим номером в ГАРФе значится «катынское дело» — есть и подлинные первичные немецкие документы, но, к сожалению, на языке оригинала. Впрочем, в «официальном материале» достаточно сведений для анализа.

Из «Официального материала о массовом катынском убийстве».

«Летом 1942 года до некоторых польских рабочих дошли слухи, что их соотечественники привезены русскими в район Катыни и там убиты (см. докум. 8) (непременно посмотрим! — Авт.). Они на свой страх и риск произвели раскопки и действительно нашли трупы, отметили место находки деревянным крестом, но не уделили найденному дальнейшего внимания. Во всяком случае, они не сделали немедленно сообщения. Только в феврале 1943 года тайной полевой полиции стало известно, что в Катынском лесу находится массовая могила. Немедленно произведённым расследованием подозрение подтвердилось».

Имена таинственных поляков и их организационная принадлежность не названы — то ли их привезли в Смоленск на работы, то ли они на свой страх и риск приехали на заработки откуда-нибудь из Варшавы или Лодзи, неведомо как перемещаясь по оккупированной стране. Самих их тоже не разыскали, хотя препятствий к тому никаких не имелось. Ай-ай-ай, какая небрежность! Ведь любой недоброжелательный читатель теперь имеет полное право спросить: а не являются ли «некоторые поляки» родными братьями «старых большевиков», которые кочуют неназванными по российским историческим книжкам, разбрасываясь умопомрачительными сенсациями?

«Но только в начале апреля, насколько позволяла погода, можно было приступить к большим раскопкам, обнаружившим преступление, равное которому можно найти только у монгольских завоевателей мира[8]. До июля месяца, когда наступил перерыв в производстве раскопок в связи с летней жарой (надо же, какие трепетные! Наши патологоанатомы, разрывавшие оставленные немцами по всей стране могильные рвы, работали круглый год! — Авт.), можно было извлечь и похоронить 4143 жертвы. Из них бесспорно идентифицированы 2805… Для определения общего количества жертв надо выждать окончательных результатов этого ужасного исследования и подсчёта: осторожный подсчёт позволяет определить по крайней мере 10–12 тысяч жертв большевистской жадности к убийству. Дело идёт о целом ряде массовых могил, большего и меньшего размера, частью русских, преимущественно поляков и до 90 % польских офицеров».

Исходя из этих данных, в Козьих Горах похоронено 9–10 тысяч польских офицеров. Правда, остальных так и не нашли — но когда доктора Геббельса смущали такие пустяки?