Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин

Итак, мы имеем две версии одного и того же преступления. Кто, когда и при каких обстоятельствах уничтожил неустановленное число польских офицеров (называют цифры от 3 до 22 тысяч человек)? Первая — это сделали немцы осенью 1941 года. Вторая — НКВД весной 1940-го. И та, и другая версии подкрепляются какими-то вещественными доказательствами, уликами, документами, свидетельскими показаниями.

Обе следственные бригады, как советская, так и немецкая, работали около шести месяцев. То есть время у них было. Давайте посмотрим, как они этим временем распорядились и что в итоге смогли предъявить…

Гамильтон Бергер поднялся и начал говорить лицемерно умильным голосом, демонстративно приняв безучастный вид, что обычно производило большое впечатление на присяжных.

Эрл Стенли Гарднер. Кокетка в разводе

13 апреля 1943 года, в 9 часов 15 минут берлинское радио передало следующий текст:

«Из Смоленска сообщают, что местное население указало немецким властям место тайных массовых экзекуций, проведённых большевиками, где ГПУ уничтожило 10 000 польских офицеров. Немецкие власти отправились в Косогоры — советскую здравницу, расположенную в 16 км на запад от Смоленска, где и произошло страшное открытие. Ими обнаружена яма длиной 28 метров и шириной 16 метров, в которой находились уложенные в 12 слоёв трупы польских офицеров в количестве 3000. На трупах была полная военная форма, часть из них связаны и у всех раны от револьверных выстрелов в затылок. Не составит труда идентифицировать трупы, так как они находятся в состоянии мумификации из-за особенностей грунта и поскольку большевики оставили при телах личные документы. В настоящее время уже установлено, что среди убитых обнаружено, в частности, тело генерала Сморавинского из Люблина. Офицеры сначала находились в Козельске под Орлом, откуда в феврале и марте 1940 г. были переправлены в вагонах для скота в Смоленск, а оттуда на грузовиках перевезены в Косогоры, где большевики всех их уничтожили. Продолжаются поиски и открытие новых ям. Под уже открытыми слоями обнаружены новые слои. Общее число убитых офицеров оценивается в 10 000, что соответствует примерно полному польскому офицерскому корпусу, взятому большевиками в плен. Корреспонденты норвежских изданий, которые присутствовали на месте и могли лично воочию убедиться в истинности этого преступления, сообщили о нём в свои издания в Осло».

С самого начала всему, что делали немцы, присуще слегка небрежное художническое эстетство. Вот, например, почему первыми пригласили именно норвежцев, а не датчан, голландцев, финнов, французов?

«А почему бы и не норвежцев? — ответит художник, нанося на холст очередной мазок. — Есть в них эдакое очарование викингов».

А может, и просто бумажки из шляпы тянули…

Гитлер потребовал придать катынской находке общемировую огласку, используя все доступные пропагандистские средства, так что возня с сенсацией естественным образом легла на плечи доктора Геббельса. Тот предложил МИДу обратиться к Международному Красному Кресту, чтобы он провёл идентификацию трупов.

15 апреля 1943 года, в ответ на сообщение берлинского радио, последовало заявление Совинформбюро под заголовком «Гнусные измышления немецко-фашистских палачей».

«Геббельсовские клеветники в течение последних двух-трёх дней распространяют гнусные клеветнические измышления о якобы имевших место весной 1940 г. в районе Смоленска массовом расстреле советскими органами польских офицеров. Немецко-фашистские мерзавцы в этой своей новой чудовищной выдумке не останавливаются перед самой беззастенчивой и подлой ложью, которой они пытаются прикрыть неслыханные преступления, совершённые, как это теперь очевидно, ими самими.

Немецко-фашистские сообщения по этому поводу не оставляют никакого сомнения в трагической судьбе бывших польских военнопленных, находившихся в 1941 году в районах западнее Смоленска на строительных работах и попавших вместе с многими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года, после отхода советских войск из района Смоленска.

Не подлежит никакому сомнению, что геббельсовские клеветники ложью и клеветой пытаются теперь замазать кровавые преступления гитлеровских разбойников. В своей неуклюже состряпанной брехне о многочисленных могилах, якобы открытых немцами около Смоленска, геббельсовские лжецы упоминают деревню Гнездовую, но они жульнически умалчивают о том, что именно близ деревни Гнездовой находятся археологические раскопки исторического „Гнездовского могильника“. Гитлеровские сих дел мастера пускаются на самую грубую подделку и подтасовку фактов, распространяя клеветнические вымыслы о каких-то советских зверствах весной 1940 г. И стараясь, таким образом, отвести от себя ответственность за совершённые гитлеровцами зверские преступления.

Патентованным немецко-фашистским убийцам, обагрившим свои руки в крови сотен тысяч невинных жертв, систематически истребляющим население оккупированных ими стран, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков, истребившим в самой Польше многие сотни тысяч граждан, никого не удастся обмануть своей подлой ложью и клеветой. Гитлеровские убийцы не уйдут от справедливого и неминуемого возмездия за свои кровавые преступления».

Не совсем понятно, при чём тут археологические раскопки, но в целом написано вполне разумно — может быть, за исключением лексики. Лучше бы, конечно, поспокойней, пообъективней… Впрочем, если посмотреть на сообщение ТАСС объективно — то разве в эпитетах, которыми советская печать награждала немцев, есть хоть малейшее несоответствие исторической правде? Или фашисты не убийцы и не мерзавцы? Или Геббельс не неуклюжий брехун? А может, гитлеровцы не истребляли сотнями тысяч «расово неполноценное» население оккупированных стран?

В общем, стороны обменялись взаимными обвинениями, и теперь дело было за доказательствами. До освобождения Смоленска оставалось чуть больше пяти месяцев, так что время, чтобы провести расследование, у немцев было. Равно как и преимущество во времени: ведь до сентября 1943 года наши могли только гадать, что произошло в катынском лесу, а немцы творили там что хотели.

Противопоставить доктору Геббельсу что-либо, кроме заверений в том, что это провокация, советская сторона не могла. Заверения же плохо убеждали «мировое сообщество», которому маленький рейхсминистр собирался скормить приготовленное им блюдо — не русских же он намеревался убеждать, в самом-то деле! «Великие кампании» Геббельса, будь то статья «Крит как образец» или катынские могилы, была рассчитана на западные средства массовой информации, а мировое журналистское сообщество не очень-то склонно верить на слово. До войны они практически не видели разницы между большевизмом и фашизмом, и то, что два крокодила сцепились между собой, не означало, что один из них лучше другого. Западная отстранённая объективность требовала доказательств. Доказательств у наших не было.

Зато немцы быстро выложили свои улики на стол. В 1943 году в Берлине был издан «Официальный материал о массовом катынском убийстве». Как значится на обложке, издание «по заданию Министерства иностранных дел на основании документального доказательного материала составлено, доработано и издано Германской Информационной службой».