Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров

class="p1">— Еще ни одна диспозиция не пережила даже начала боя. Кто против кого выйдет, вилами по воде писано.

— Но все же против Эсдес может оказаться мало всех остальных. Мы с Лаббоком — ровно треть всех сил.

— Лаббок знает город, он два месяца вел тут разведку. Он идет как проводник. На местных надежды мало, сама видишь, кого нам подсунули… Так что, если от цитадели побегут подкрепления, ты останешься единственной преградой между их железом и нашими спинами… Мы же обсуждали это!

Акаме помолчала. Поразмыслила. Улыбнулась:

— На Тракте у вас получилось.

Надежда покосилась, не слышит ли кто:

— Эсдес уже переиграла нас. Она заставляет штурмовать в лоб укрепленную позицию, где и она сама, и та же Куроме с Яцуфусой, с пачкой мертвецов… Правда, вот здесь имеется некий нюанс… — генерал Ривер повертела в ночной прохладе живыми пальцами. — Но и это ты уже знаешь, не стану повторяться…

— Поэтому, — Акаме распахнула глаза, — козырь?

Надежда согласно кивнула:

— Сусано-о!

— Здесь, — ровным голосом доложил подбежавший тейгу. — Готов.

Красноглазая прикусила губу:

— Это будет второе применение козыря, так ведь? А их всего три, после чего связь между тейгу и хозяином приводит к…

— А вот это уже хорошо помню я, — Надежда скомкала вытащенную сигарету. — Повторять не нужно… Что поделаешь: приказ! Атакуем в лоб. Можешь не переживать, будет мало раненых. Если встретился с Эсдес, значит — сразу в гроб…

— Нахрен Енота с его крадеными стихами! Сам-то слинял с острова!

— Ты бы предпочла, чтобы он там и остался? Акаме — время!

— Йес-с-сть, — прошелестела девушка, убегая к отряду. Завербованный контингент вел себя на удивление смирно и послушно, но Лаббок не спускал глаз с неровных рядов. Опыт подавления бунта подчиненных у дезертира как раз имелся, потому-то Надежда и назначила в помощь Акаме именно его.

— Тацуми… Сигналь!

Зеленоглазый понемногу окутался молочным сиянием; сияние сгустилось, превратилось в доспех. Доспех-тейгу придавал силы, ловкости, выносливости. Разумеется, защищал от большинства известных видов оружия. Но и требовал немало: слабый человек в нем попросту бы надорвал спину.

Сейчас Тацуми сделал условный жест факелом; в небе ответно дважды мигнул фонарик.

* * *

— Фонарик в небе! — по лестнице скатился всревоженный моряк, схватил спящего за плечо:

— Вставай, Ран! У них в небе кто-то есть!

— Как в небе? — отбросила дрему Эсдес. — Крылатый тейгу один: Мастема. Он у Рана.

— Не знаю! Я на пост! — Вал умчался.

— Генерал Ривер умеет удивить… Ран?

— Я готов.

— Запомни, информация и связь, которые ты обеспечишь, важнее, чем твоя неуклюжая попытка сцепиться с кем-либо из “Рейда” врукопашную. Взлетай!

— Слушаюсь…

Ран взбежал по лестнице на башенку над куполом. Днем отсюда прекрасно просматривался сам город, обе стены, долина до середины, и безжизненная степь… Сейчас в городе там и сям светились окна, местами по улицам двигались красно-рыжие факелы ночных патрулей. Спящая долина тонула во тьме; Ран бросил вгзляд в степь — и содрогнулся.

В степь уходила ровная дорожка огней!

Вот сейчас, пока Ран оглядывался, два костра продлили цепочку сигналов!

Ран скатился вниз по лестнице:

— Генерал! В степь уходят сигнальные костры!

Эсдес вскочила:

— Ривер… Сука! Покушение на градоначальника отвлекающий маневр! Удар будет из степи, а мы не сможем разорваться туда и сюда… Да и сил у нас мало на обе задачи. И приказ у нас ясный…

Генерал приняла решение:

— Куроме! Уводи цель в крипту, а оттуда катакомбами в цитадель. Ран, в небо, сигнал тревоги военным! Людей на стены! Сэрью с отрядом — прорываться к нам! Берегись обстрела с земли…

Храм содрогнуся от подошвы до купола; в облаке кусков дерева и обшивки на пол главного зала полетел Вал. Еще в полете окутался черными молниями, оделся броней-тейгу ночного черного цвета — так что по каменному полу покатился уже с лязгом.

— Мейн? Ты заметил, где она?

— То-то и оно, что не заметил, — отвечал Вал, распихивая из-под ног обломки купола.

— Ран, ты еще здесь?

Крылатый посмотрел на остатки лестницы, глубоко вдохнул — и рванул в ночное небо свечкой от пола, в надежде, что стрелок пока не готова повторить.

Эсдес обернулась к градоначальнику, так и съежившемуся в кресле при грохоте попадания:

— Господин… Следуйте за Куроме.

— Да… Да. Но там же…

— Наставник и служители собора заперты за решетками храмовой казны, и не помешают вам. Куроме, в ход, живо!

Дверь собора разлетелась в клочья; Эсдес крутанула шпагу, встретив поток обломков белым блеском ледяного щита. Две силы с грохотом столкнулись на половине длины зала и усыпали пол горкой мусора.

В наступившей тишине по камню залязгал черный доспех Вала — и белый доспех неизвестного рейдовца, едва прошедшего даже под высокой притолокой парадной храмовой двери. Противники бросились навстречу друг другу, размахивая клинками; Эсдес настороженно вертела головой по сторонам: кто-то же должен под прикрытием свалки пробираться к цели… Логичнее всего послать за этим саму Акаме, один порез — и дело сделано…

Через дыру в куполе скользнула некрупная тень, тремя прыжками проскочила разломанную лестницу. Леона в звероформе?

— Куроме, укороти ей сиськи!

Второй Проклятый Меч мог поспорить скоростью даже с Первым — что ему кошка, пусть и большая? Куроме двигалась мелкими шагами, берегла дыхание, силы. Пока что ей хватало здоровья и скорости удерживать Леону на дистанции.

— Господин градоначальник, в крипту! Спускайтесь, живее!

А почему это Леона свалилась из дырки в куполе?

И что за фонарик в небе?

И почему выстрел Мейн был по куполу? Заметила дозорного? Но ведь не свалила, даже не задела — для нее нехарактерно… И вот атакует Леона — когда же появится эта проклятая Акаме?

* * *

Акаме высматривала в небе сигнал, что и спасло ей жизнь. Звезды скрылись за силуэтом крылатого, мчащегося почему-то не со стороны собора, а от крепости. Крылатый на миг завис, помигал кому-то фонариком — в следующий миг спикировал прямо на отряд.

— Воздух! — тонко закричала красноглазая. — Атака с неба! Под навесы!

Услышали ее все, но не все поняли. Не все, кто понял, сразу сообразили, что делать; а из сообразивших опять же не все добежали до укрытий.

Оставшиеся на открытом пространстве не успели даже дезертировать: с жутким шелестом посыпались острые стальные перья. Несколько удальцов сумели отбить падающую смерть; еще кому-то повезло получить смертоносный подарок не в голову или спину, а всего лишь в конечность.

Остальные мешками оседали на землю там и тут; выжившие жались под свесы крыш. За неполную минуту триста повстанцев превратились в двести перепуганных бандитов. Крылатый завернул вираж. Кто-то ухитрился кинуть вслед копье