Ларец - Елена Чудинова

Обратно Нелли скорей бежала, чем кралась. Ей мерещилось, что стражи в зеленых ливреях не катают свои шарики по столу в ярко освещенной кордегардии, а таятся по самым темным углам, намереваясь наброситься на нее. У-фф! Вот она, передняя, теперь уже никто не докажет, что юный Роман Сабуров бродил по чужому жилью.

Нелли задула ненужную уже свечу. Пора возвращаться к игорным зеленым столам, но уж больше ни одна из четырех мастей ее не одурманит.

Кажется, никто не заметил отсутствия Нелли, даже и сам Венедиктов, который все еще играл с Индриковым. Что-то, впрочем, изменилось в комнатах. Ах, вот что: почти все столы, кроме того, где стояли друг противу друга Венедиктов и Индриков, были брошены. Всеобщее внимание было приковано к одной-единственной партии.

— Вот это игра!

— Нипочем я не стал бы так рисковать!

— Но малому везет, ох, как везет нынче! Двойное руте!

— Понтирую! — Лицо Индрикова было теперь бело как бумага, только веснушки казались совсем черными, словно россыпь маковых семян.

— Слыхали? Эй, Меринг, Индриков, кажись, третий раз ставит на даму бубён!

— Плюмаж!

Венедиктов щелкнул перстами. Нелли заметила только теперь, что рядом с денежною шкатулкою по краю стола выстроилось еще три точно таких же, а слуга тем временем поднес четвертую.

Кольцо наблюдателей сдвинулось плотнее.

— Эй, сударь, к Вам почта, да никак не пробьется! — весело шепнул кто-то из соседей.

Слава Богу, наконец-то Катька! Нелли обернулась и тут же закусила от досады губу. Ошибка, это не к ней! Молодой слуга в скромной ливрее топтался с письмом в руке, не смея расталкивать гостей. Но в следующее мгновение толпа шевельнулась от одной стороны стола к другой, и лакей поспешно шмыгнул в образовавшуюся просеку.

— Барин, извольте принять!

Лакей вправду протягивал свернутый листок Нелли. Что за оказия?

Отступив от стола, Нелли не без тревоги разломила вишневую печать. «Юный друг, я не знаю Вашего имени, — побежал некрупный приятный

почерк, — но обстоятельства, побуждающие меня обратиться к Вам, сериозны. Ради всего святого, покиньте этот дом. Мне надобно срочно поговорить с Вами, и слуга укажет нужную карету».

Так просят о помощи. Но кому и что может понадобиться от нее, Нелли, даже если она сейчас не Нелли, а Роман?

Ладно! Нелли решительно запихнула листок в карман. Ничто ей не мешает выйти, поговорить с кем бы то ни было, а затем воротиться сюда за Катькой.

Лакей глядел умоляюще, всем своим видом приглашая Нелли следовать за ним.

Ночь брызнула в лицо противным сырым дождичком. Возницы на козлах укрывались рогожею. Пар валил от дыхания скучающих в упряжи лошадей. Нелли тут же запачкала колесной грязью низ плаща, пробираясь за лакеем между экипажами.

— Никто Вас не видал? О, пожалуйста, скорее! — мелодически встревожился женский голос вслед за откинувшейся дверкою кареты. Поставя ногу на ступеньку, Нелли тем не менее промедлила, вглядываясь в темную коробку. Ничто не сулило опасности. Женщина была одна.

— Я боялась, что Вы не придете. — Чувствовалось, что незнакомка молода, хотя ее скрывали темный плащ с надвинутым капюшоном и бархатная полумаска. — Да Вы совсем дитя, еще моложе, чем мне казалось издалека! Умоляю, поведайте мне, что привело Вас в дом этого чудовища?

— То же, что и всех, сударыня, приятное общество и игра, — с усилием ответила Нелли. — Я, право, моложе, чем принято для того и для другого, но родители мои остались в имении далеко от столицы. Верно и то, что мне достанется от них на орехи, но вить не сейчас, а потом.

— Вы правы! — Незнакомка горько рассмеялась. — Сердце мое поспешило, опережая разум. Я требую откровенности, меж тем как сама…

Рука в тонкой перчатке решительно взялась за край маски. Следом за маскою упал капюшон, и из сумрака кареты выступило прелестнейшее лицо, обрамленное темными волосами, самым простым манером завитыми по обеим сторонам в упругие локоны. Ни ленты, ни цветка не украшало куафюру молодой девушки. Впрочем, незнакомка была красива тою редкою красотой, которой не нужны никакие украшения. Пышный убор лишь досадно отвлекал бы взгляд от этих царственных черт: словно бы в полете раскинувшихся бровей совершенной формы, точеного маленького носа и горделивого подбородка. Яркие глаза глядели доброжелательно.

— Теперь Вы можете узнать меня в лицо, и многим в свете показалось бы странным, что я часами высиживаю в убогой повозке у этого дома, вглядываясь в лица входящих.

— Что хотите Вы прочесть в этих лицах, сударыня? — спросила Нелли со все возрастающим вниманием.

— То, что не есть легкомыслие, суетность и азарт, — отвечала девушка, доверительно касаясь своей рукою руки Нелли. — И сие я нашла в Вашем совсем детском лице. Нет, сугубая причина привела Вас к нему, быть может схожая с тою, что руководит моими действиями. Я угадала Вас потому, что ненависть не ошибается.

— Вы ненавидите господина Венедиктова?

— Как и Вы, вероятно. Но понимаете ли Вы, противу кого идете? Не отвечайте! Прежде чем вести с Вами разговор, я хотела бы нечто Вам показать.

— Извольте, сударыня, я готов смотреть.

— Придется подождать немного, — девушка в волнении мяла в руках полумаску. — Я не знаю сколько.

— Мне надобно будет воротиться обратно, — Нелли нахмурилась.

— Прошу Вас, оставьте сейчас эту мысль! Верьте мне!

— Я верю Вам, сударыня, но связан назначенной встречей.

— Встречей в этом дому? — девушка содрогнулась. — Подождите хоть немного!

— Я готов.

Девушка замолчала, но дыхание ее было прерывистым, а взгляд не отрывался от окна. Что-либо увидеть в нем между тем было непросто — по стеклу змеились струйки воды.

Некоторое время Нелли и незнакомка сидели молча.

Капли барабанили по кожаному коробу тесной кареты, совсем над головою. Внутри же было мягко и тепло, и это дарило ощущение безопасности. Голова Нелли сделалась тяжелой: только теперь поняла она, как утомили ее встреча с Венедиктовым, сопереживание игре и рискованное путешествие по закрытой для посетителей части дома. Вот, однако, странность! Самого Венедиктова Нелли ни капельки не боялась, но какие же жуткие у него слуги! Казалось, в жизни Нелли не видала никого страшней, чем слуга с разрисованным лицом, что точил свой нож. Противный скрип металла о точило то и дело вспоминался Нелли, и тело ее каждый раз покрывалось гусиной кожей.

— Кто-то вышел! — воскликнула девушка.

— Кто?

— Кто — неважно, важно с чем. Худо видно! — Девушка довольно широко приоткрыла дверцу. — Теперь глядите, и глядите внимательно!