Вирус забвения - Вадим Панов

Нож, тощий уродец с большой головой, Пустырь…

Нет, он не вспомнил события, это были скорее ощущения, импрессия, а не конкретные воспоминания. Но следующим пунктом в цепочке образов была…

…книга.

Вуду, СБА, Анклав…

Список, казалось, можно продолжать до бесконечности. Сам взлом имел какое-то значение, что-то было связано с мародерами и взломанной лавкой.

Мир полон загадок. Можно подумать, что кто-то неведомый и могущественный, кто-то из иной вселенной, превратил как минимум Эдинбург в игровую площадку специально для Лохлана. Или это странный, запутанный сон, который никак не может закончиться. Возможно, стоит попытаться проснуться?

Мир превратился в игру. А игра всегда ведется по правилам.

Бунт в Анклаве, Шотландец, сеть…

Обрывки воспоминаний продолжали выползать из небытия. Только обрывки, никаких связанных фактов. Они не желали соединяться один с другим самостоятельно, но отчего бы не попробовать слепить их насильно. Для чего человеку дана воля? Если мир не хочет отдавать свои тайны, прикинувшись, что их у него нет, придется сначала тайны выдумать, а потом отобрать силой. Придется воссоздавать мир с нуля, отдавшись на волю забвения.

Тысячи, миллионы мелких, кажущихся бессмысленными событий наполняют жизнь людей. Человек никогда не вспоминает о них. Но он их помнит, и именно эта память создает тот образ, который мы привыкли называть миром. А хорош он или плох – зависит от того, какие воспоминания о нем накопились.

Когда в системе скапливается много ошибок – неправильной памяти, – нет никакого смысла пытаться что-то исправить. Можно лишь установить систему заново, уничтожив память о прошлых ошибках. Но всегда подкупает обещание программ восстановления данных вернуть все, как было. А для этого системе нужно вспомнить тот день, когда все началось, продравшись сквозь чащу испортивших ее за долгие годы системных ошибок. Вспомнить, как получилось то, что мы имеем на сегодняшний день.

Голые стены – их даже можно назвать ободранными, – потрепанный диван, стул и стол, стоящий посередине небольшой комнаты. Нет ни одного окна, свет только искусственный, падающий с низкого потока из лишенной плафона люминесцентной лампы. На столе монитор компьютера и открытый «раллер», на экране которого мешанина черных окон с ползущими в них строчками машинных кодов – никакой визуализации, только истинный язык Цифры. Психопривод подключен к «балалайке». В черной сумке для «раллера», в кармашке, закрытом большим клапаном, лежит «поплавок» и несколько ампул с «синдином». Для них еще не пришло время, но оно обязательно придет. Уже скоро.

Краб утверждает, что именно в этой комнате работал Сорок Два последние недели своей жизни. Краб вообще много чего рассказывал о Сорок Два. По меньшей мере треть этих россказней была художественным вымыслом, еще треть – откровенным враньем. И только тридцать процентов, в лучшем случае, могло быть правдой.

То, что Сорок Два работал в Punkground, ни для кого секретом не было. Но о пабе «Клещи» никто ничего не знал.

Здесь все оставалось как в те дни, когда Пророк говорил свое Слово. Сейчас в этой комнате не хватало только одной, но очень существенной детали – оптоволоконный кабель, который исчезал в черном корпусе «раллера» Лисы, не подавал признаков жизни. Сеть молчала. Сеть умирала в сегодняшнем мире. Но она обязательно возродится.

Лиса знала время, когда в этом месте включится сеть, с точностью до минуты. Она все проверила – сигнал должен появиться. А дальше уже ее задачей будет сделать так, чтобы он не исчез. Бойд обещал, что в этом районе электричество включат на несколько часов, у него была информация, что называется, из первых рук. И разве не символично то, что подключиться можно будет прямо отсюда, из комнаты, в которой работал Пророк? Если, конечно, верить рассказам Краба.

– Колдуешь? – спросил появившийся на пороге Краб.

Краб был совладельцем «Клещей». Особенного дохода паб сегодня не приносил, но позволял сводить концы с концами. Краб был человеком пожилым, но в былые годы он успел поработать ломщиком. Настоящим ломщиком, а не тритоном – во времена легендарного Сорок Два он уже давно отошел от дел.

– Пишу программы, – объяснила Лиса. – Когда здесь все начнется, времени будет мало. Все должно быть готово заранее.

Краб кивнул, с интересом наблюдая за ползущими по экрану цифрами.

– Мы такого не писали, – с уважением в голосе произнес бывший ломщик настоящему.

– Они изменили прошивку. Вы пользовались совсем другими программами. Приходится изворачиваться. Повезло, что наши ребята смогли уловить суть новой системы.

– Ты права: взлом – это не налет тритонов, – в голосе Краба послышались нотки неприязни, – его готовят долго и тщательно. У тебя должно получиться.

– Твоими бы устами…

– Ладно, заканчивай тут – пойду глушить «тарахтелку».

Краб запускал дизель, когда требовалось подзарядить оборудование, которое он применял в работе паба. Лиса пользовалась каждой секундой, когда провода оживали, да и «раллер» тоже требовал подзарядки.

Ломщица закрыла крышку «раллера» и вытащила из разъема «балалайки» психопривод.

– Краб?

Хозяин паба остановился на пороге.

– Да?

– Ты знаешь, что мы будем ломать?

Краб усмехнулся.

– Догадываюсь.

– Ты что-то задолжал Бойду?

Бывший ломщик вернулся в комнату и присел на диван. Именно на тот, как он рассказывал, на котором спал Сорок Два.

– Мы все кому-то что-то задолжали, – сказал он. – Но если ты имеешь в виду, что я делаю то, что делаю, не по доброй воле – ты ошибаешься.

– Этот взлом может стать для меня последним.

Краб кивнул. Никакой обреченности, ломщик всегда готов к тому, что рано или поздно настанет момент истины: подведут помощники, не успеешь уйти от погони, проколешься на входе. И еще одна очень притягательная концовка – нет, ломщики, как и все нормальные люди, не были лишены инстинкта самосохранения, но… – некоторые не возвращались из сети, мозг не выдерживал информационной нагрузки.

– И для тебя – тоже, – добавила Лиса.

– Ты боишься?

Лиса замялась. Как-то нехорошо признаваться в собственной слабости, ведь такова жизнь ломщика, ее никто не заставлял заниматься тем, чем она занимается. Но…

– Да, – Лиса кивнула. – Я не знаю, смогу ли я… Как будет…

– Ты боишься подвести других, – подвел за Лису итог Краб. – Он тоже боялся.

– Сорок Два?

– Да. Но делал. Продолжал развивать идею, приближал эпоху Цифры. Ему приходилось предавать друзей, а это страшней, чем оставить свои мозги там, в сети.