Кофейня мадам Мирабель - Юлия Марлин

Ощущая эмоции хозяйки на подсознательном уровне, телохранитель насупился и, нетерпеливо нагнав, заглянул мне в лицо.

- Что случилось, мадам?

- Ты был прав, - произнесла осипшим шепотом, чуть не задохнувшись от захлестнувшего меня горя и беспомощности. - Он это сделал.

Отчаяние неподъемной плитой обрушилось на мои хрупкие женские плечи, колени под юбкой предсказуемо подкосились. Клод в последний момент подхватил меня под локоть, избавив от позорного падения на тротуар у всех на глазах.

Словно читая мысли, мужчина, с полуслова разобравшись, о чем идет речь, поморщился и, мягко поддерживая и позволяя опереться на свое широкое мускулистое плечо, зло пробубнил:

- Мне искренне жаль.

Я едва держалась на ногах, когда рядом остановилась карета, но все же взяла себя в руки, устроилась на мягком сидении и весь путь до кофейни невидящим взором рассматривала плывущие мимо таверны и ресторанчики. Скоро в каждом появятся те самые уникальные рецепты изготовления кофе, и ни я, ни Алекс, ни даже король уже не в силах этому помешать. Мой бизнес подвели под черту, разом лишив большей части посетителей и, соответственно, прибыли. Отныне старая кофейня на Площади Мостов не более чем заурядное заведение, едва ли отличающееся от всех остальных.

Слезы горячими дорожками текли по пылающим от праведного гнева щекам. Я искусала губы до крови, чтобы почти не издавать всхлипов и стонов и боролась с собой, как могла. Но едва очутилась в родной квартирке, дала волю чувствам и проплакала целый час.

… Так прошло еще несколько невыносимо долгих, дождливых дня.

- Мадам Мирабель, - из липкого озноба, каким после внезапного похолодания в середине лета оплело всё мое тело, вырвал аккуратный стук в дверь. Лизбет тихонько оповестила. – Сегодня суббота. В пять часов состоится церемония прощания с господином Лораном. Помните? Уже четыре пятнадцать, вам пора собираться.

- Да, спасибо, - откликнулась, обхватывая голову озябшими пальцами и успокаивая себя глубоким вдохом. Так или иначе, страдать – бесполезно. Йен нанес жене сокрушительный удар. Понятия не имею, сумею ли я вообще от него оправиться.

Через тридцать минут я была готова к поездке на кладбище.

Глухо застегнутая на все пуговички под горло черная шелковая рубашка, жакет с серебром и юбка оттенили и без того мое бледное осунувшееся лицо. Скрутив волосы в пучок, водрузила на голову шляпку цвета воронова крыла, сунула руки в ажурные перчатки того же оттенка и, застыв у зеркала, невесело усмехнулась. Краски жизни на миловидном личике Мирабель поблекли. Ясный блеск глаз потускнел, под ними залегли фиолетовые круги. Бескровные губы были искусаны – я полностью соответствовала скорбной церемонии. Такая же мрачная и беспощадно чужая.

Когда обитый черной тканью экипаж прикатил на Старое кладбище, зарядил сильный дождь. Порывами налетал холодный ветер. Клод предусмотрительно захватил с собой зонт, и едва я выбралась из салона, раскрыл его над хозяйкой. Расправив на тяжелой набивной ткани юбки незримые складки, медленно осмотрелась. В этой части города я еще не бывала. Широкая мокрая дорога, вдоль обочины темнеют однотипные экипажи. Не менее двадцати карет. Близкие и знакомые старого нотариуса с печальными лицами выбирались под дождь и, чуть горбясь, тоже прикрываясь зонтами, тянулись к распахнутым железным вратам вдалеке.

Жена Лорана с дочерями в глухих черных нарядах были уже на кладбище. Сдержанно принимая слова утешения, они молчаливо кивали, не поднимая заплаканных глаз. Вслед за остальными я еще раз выразила семье усопшего соболезнования и, отпрянув от хмурой толпы, застыла на самом краю погребальной площадки.

Церемония прошла как в тумане.

Монотонный шум дождя смешивался с заунывной речью священнослужителя в серебряном одеянии. Женские всхлипы перемежались с горестными мужскими вдохами и шорохами одежды. Вдова произнесла несколько слов, и затем тело с гробом старого мсье передали стылой земле.

Скользя рассеянным взглядом по старинному кладбищу: с каменными надгробиями, затянутому синей дождливой мглой, не могла дождаться завершения ритуала. Наконец, вдова Лорана тихонько всхлипнула и вместе с дочерями под проливным дождем осталась у свежей могилы почти одна.

Я вновь сочла своим долгом подбодрить безутешную женщину, хотя у самой на душе царила зимняя метель, и вместе с Клодом поспешила к карете. Стремительно вечерело; грязно-серое небо набухло, обещая «поливать» Ривтаун весь вечер и ночь напролёт. Часть приглашенных уже разъехалась. Между экипажами зияло приличное расстояние. Молча шагая к своему и зябко передергивая плечами от пронизывающего ветра, я смотрела строго под ноги и никак не могла отделаться от странного чувства, будто за мной наблюдают.

Отмахнувшись от глупых мыслей, благодарно кивнула охраннику, распахнувшему дверцу кареты, с его помощью устроилась на сидение и только хотела обратиться к Клоду с обыденной просьбой – произошло невероятное. Он вдруг порывисто отпрянул и захлопнул тонкую дверцу, оставаясь в дождливом сумраке. Более того, только сейчас я разобралась, что карета – совсем не та, что мы наняли для поездки на кладбище. И я в салоне – не одна!

Напротив, выступая из полутьмы, виднелись обтянутые темными брюками мужские колени.

От испуга перехватило дыхание, но вскрикнуть мне не позволили.

Мужчина порывисто подался навстречу, стиснул мои пальцы сильными руками в кожаных перчатках и, обжигая знакомым парфюмом, произнес:

- Я вернулся в Ривтаун так быстро, как только смог, Мирабель.

Глава 27

- Алекс… - имя слетело с губ вместе с глухим тихим стоном.

Все последние дни я балансировала на грани нервного срыва. Неудачи в кофейне и смертельные угрозы извне подточили мою великолепную выдержку, заставили испить до дна горечь бессилия, в каком я пребываю вот уже несколько недель подряд. Я не представляю, как склеить воедино разлетевшуюся на осколки прежде спокойную жизнь. Ума не приложу, как выпутаться из расставленного мужем капкана.

Рядом с сильным, уверенным в себе мужчиной – здравомыслие окончательно мне отказало. Не в силах сдержаться замотала головой и зажмурилась, ощущая, как по щекам потекли горячие слезы.

- Тише, Бель, - обволакивая тихим бархатным голосом, Алекс незамедлительно пересел ко мне, сгреб в охапку и прижал к своей твердой как сталь груди, - я рядом. Всё плохое позади.

- Разве? – Шепнула, ругая себя последними словами за слабость.

- Да, - резко, решительно.

- И что ты сделаешь? – Переспросила и тут же смутилась собственной откровенности. Малознакомым мужчине и женщине запрещено находиться настолько близко друг от друга и, тем более, вести подобного рода беседы.

- Узнаешь, - уже привычно наплевав на все мыслимые правила приличия, этикет и нормы морали, Алекс крепче