Рожденный очаровывать - Сьюзен Элизабет Филлипс

– Я так тебя понимаю, – вздохнула она. – До чего же велик соблазн поменять твой «вэнкуиш» на эту роскошь! Но учти, я против.

Он опустил руки. В глазах стыло тупое отчаяние.

– Ситуация становится все лучше и лучше, верно?

– Для повышения адреналина нет ничего полезнее небольшой драмы, уж поверь мне, – весело заметила Блу, сдержав порыв снова обнять его. – Джек и Райли останутся на неделю. Но на уик-энд он увезет ее в Нашвилл. Посмотрим, хватит ли у него смелости вернуться.

Лицо Дина исказилось.

– Как это все получилось, мать его так? Последние годы я держался как можно дальше от него и за какие-то несколько минут все изгадил!

– А я считаю, что ты был просто великолепен! – возразила она. – Просто слишком придирчив к себе. Не нужно искать недостатки в своем характере!

Но лицо Дина по-прежнему оставалось мрачным. Ни тени улыбки. Он пнул ногой ржавый бампер.

– Думаешь, я сделал Райли одолжение?

– Конечно. Ты заступился за нее.

– Ошибаешься! Я только навлек на ее голову новые неприятности. Джеку плевать на все, кроме собственной карьеры, а по моей вине Райли ждет очередное разочарование, только и

всего.

– Она провела с отцом больше времени, чем ты, поэтому достаточно хорошо его знает. И сомневаюсь, что так уж много от него ждет.

Дин схватил обломок гнилого дерева и запустил в кузов грузовика.

– Этому сукину сыну лучше не попадаться мне на глаза. Я не желаю никаких с ним отношений.

– Уверена, что ему тоже не хочется демонстрировать свое присутствие в доме.

Она поколебалась, не зная, как облечь свои мысли в слова, но Дин уже все понял.

– Можешь не говорить. Думаешь, я не просек истинную причину, по которой она так старалась здесь остаться? Только из-за меня. Джек тут ни при чем. Она отказалась от него много лет назад. Следовало бы уехать в ту же минуту, как я увидел выходившую на крыльцо Эйприл.

Блу ужасно не хотелось, чтобы он вспомнил о роли, которую она сыграла, удержав его на ферме.

– Давай посмотрим на положительную сторону этой истории. – предложила она, растирая пальцами крупинки ржавчины.

– О, конечно, и поскорее! Как же без положительной стороны!

– Пойми, твои родители впервые за много лет встретились и даже собираются жить в одном доме. Согласись, это знаменательное событие.

– Надеюсь, ты не воображаешь, что между ними вот-вот состоится трогательное примирение?

– Нет. Но тебе, возможно, следует, похоронить кое-какие призраки прошлого. Жестокая правда заключается в том, что они – твоя семья, в радости и горе.

– Как ты ошибаешься!

Он принялся собирать разбросанный среди деревьев мусор и складывать его в кучку.

– Моя семья – это команда. Так было с тех пор, как я стал играть в футбол. Стоит мне поднять трубку и сказать слово, как дюжина парней прыгнет в самолет, не задавая при этом вопросов. Сколько людей могут сказать то же самое о своих родственниках?

– Но не будешь же ты играть в футбол вечно! И что потом?

– Не важно. Они по-прежнему будут со мной. Кроме того, у меня еще много времени.

Не так много, как он думает. Дин вот-вот перейдет в разряд ветеранов команды.

Где-то визгливо залаяла собачонка. Оглянувшись, Блу увидела грязный белый комок меха, выкатившийся из сорняков. Заметив людей, крошечное создание остановилось, прижало уши и затявкало еще яростнее. Спутанная шерсть висела колтунами, обрамляя маленькую мордочку. К лапам пристали колючки. Бродяжка походила на метиса мальтийской болонки. Такого рода собак следует называть, скажем, Бонбон, всячески баловать и украшать макушку розовыми бантиками. Но этой бедной твари не повезло. Ее давно уже никто не баловал.

Дин опустился на колено.

– Ты откуда явился, парень?

Тявканье смолкло. Песик подозрительно уставился на Дина. Тот протянул руку ладонью вверх.

– Чудо, что тебя не сожрали койоты.

Пес наклонил голову, после чего осторожно шагнул вперед и принюхался.

– Совсем не похож на типично фермерскую собаку, – заметила Блу.

– Бьюсь об заклад, его бросили. Просто выкинули из машины и уехали.

Он раздвинул серый от грязи мех.

– Никакого ошейника. И ребра торчат. Именно так все и было, киллер? Когда ты в последний раз обедал? Хотел бы я оказаться минут на пять в темном переулке с тем, кто сделал с тобой такое.

Малыш перевернулся на спину и раскинул... раскинула... лапы. Блу покачала головой и укоризненно взглянула на маленькую шлюшку.

– Хотя бы заставь Дина потрудиться ради результата!

– Не обращай внимания на Бо-Пип! Она изголодалась по сексу и потому злится, – отмахнулся Дин, почесывая впалое грязное брюшко. – Пойдем, киллер, раздобудем что-нибудь поесть, – позвал он и, в последний раз погладив животное, встал.

Блу поплелась сзади.

– Стоит покормить собаку, и она твоя.

– И что тут такого? На ферме собаки нужны.

– Да, овчарки и колли. Это не деревенская собака.

– Добрый фермер Дин считает, что у каждого должен быть шанс.

– Маленькое предупреждение, – окликнула она. – Такие собаки больше подходят геям, так что если хочешь поменять ориентацию...

– Я сдам тебя в полицию.

Что же, по крайней мере маленькая грязная бродяжка отвлекла Дина от разыгравшейся в доме драмы, и Блу старалась поддерживать его в этом состоянии, заведя очередную перепалку, длившуюся до самого двора.

Грузовики, которым следовало бы тесниться на подъездной аллее, как ни странно, отсутствовали. Ни стук молотков, ни вой мощных дрелей не заглушали птичьего пения.

– Странно, – нахмурился Дин. – Что тут творится?

Из дома вышла Эйприл с сотовым в руке. Собака приветствовала ее яростным лаем.

– Молчать! – велел Дин. Животное мгновенно признало в нем хозяина и замолчало. Дин оглядел двор.

– А где рабочие?

Эйприл спустилась с крыльца.

– Похоже, всех постигла таинственная болезнь.

– Сразу всех?

– Очевидно.

Блу начинала кое о чем догадываться, и ей стало не по себе.

– Это не потому... нет, я уверена, что это не так.

– Нам объявили бойкот, – сообщила Эйприл, поднимая руку. – Как это ты ухитрилась настолько обозлить эту особу?

– Блу все сделала правильно, – резко оборвал ее Дин.

На крыльцо вылетела Райли.

– Я слышу лай!