Наши фиолетовые братья - Вячеслав Шалыгин

– Трансформатор это! – подал голос кто-то из толпы исследователей.

– Цыц! – прикрикнул Калашников. – Это я… подчиненным, господин маршал.

– Уж понятно, не мне, – крякнул Страшный. – Дисциплинка! Значит, наведения? И на что эта х-х…хлеборезка наводится?

– Так вот… – Майор снова показался в поле зрения и махнул рукой на круглый монитор, то есть прямо в лицо маршалу.

– Что?! – ужаснулся главнокомандующий.

– Нет, нет! – Калашников, поспешно исправляя ошибку, замахал обеими руками и отчаянно замотал головой. – Я имел в виду, на наше яблочко артефактовы системы наведены.

– Зачем? – задумался Страшный.

– Так это… изучаем! – нашелся майор.

– Яблочко… – озадаченно пробормотал маршал, снова переводя взгляд на Дарью. – А не пришло ли время куснуть нашего огурчика?.. Снять кожуру с апельсинчика…

Дарья, сообразив, что Страшный все еще находится под впечатлением от шифрованной речи Калашникова, нехотя ответила на его взгляд и терпеливо выслушала восемнадцать метафор.

Перечислив различные фрукты, включая экзотические аллергенные виды из системы двойной звезды Рабкрин-Акбар, маршал многозначительно умолк и вновь обратил взгляд на Калашникова.

– Ты вот что, майор, давай занимайся по плану…

– А как же дверь на объект? – забеспокоился тот. – Там без ИО делать нечего! Там ученые нужны! Ой как нужны, господин маршал! Там же ничего не изведано! Черный баклажан в черном уголке пригрелся, лучей не отражает, темно на нем, как у негра… в шевелюре… Это, знаете ли, не «ложка»-телевизор… Тут надо военно-научный подход применить, методики различные… Экс-траполяцию, дед… это… дед-дукцию…

– А также инбридинг и дезавуацию, – подсказал Борисов с тщательно скрытой издевкой.

– Сам знаю, – отмахнулся Калашников. – Да, еще вот их… Мои ребята не подкачают, господин маршал, уж будьте уверены! А если вы, положим, бугаевских «дебоширов» туда пошлете или бронепехотную разведку, тогда толку не будет… Это я вам как ученый говорю. Им же лишь бы пострелять, а думать они по-научному не умеют.

– Рот закрой.

Маршал сказал это так спокойно, что до майора смысл приказа дошел не сразу.

– Вот я и говорю… А… ну, да…

– Значит, так, майор, если хочешь стать когда-нибудь подполковником, выясни мне всего три вещи… – Главком вышел из состояния нехарактерной задумчивости и согнал брови на переносицу. – Во-первых, кем на планете установлена эта х… хитрое орудие. Во-вторых, почему инопланетная пушка нацелена именно на черную планету-невидимку…

– Яблочко, – едва слышно вякнул Калашников.

Маршал уже не обращал внимания на секретность, и это вызывало в душе майора неприятное чувство. Все его шифровальные усилия пошли насмарку, и ему было обидно.

– И третий вопрос, – повысил голос главком, – какого дьявола я до сих пор не расстрелял тебя вместе с твоими военно-научными дармоедами?! Задача ясна?!

– А как же… – Голос Калашникова дрогнул. – А как же… подвиг во имя военной науки? Можно же перейти на черный объект и там все исследовать… На месте… Пушка-то никуда не уйдет… Объект же важнее!

– Кто это тебе сказал?! – Маршал рассвирепел. – Ты что, самый умный?! Дебил стоеросовый! Пререкаться вздумал?! В период ведения боевых действий?! Ты знаешь, чем это пахнет?!

– Господин майор, если это пушка, она очень флоту поможет, – негромко подсказала Даша. – Можно будет прямо с планеты бабахнуть и часть вражеских кораблей из строя вывести… Там ведь, на орбите, сейчас не приведи господь как жарко…

Говорила она тихо, так, чтобы услышал только Калашников, но инопланетная аппаратура связи оказалась весьма чувствительной.

– Вот, послушай, майор, что тебе лейтенант Молочникова говорит! – Главком опять сплюнул. – Даже у этой пичуги соображалка лучше твоей работает! Может, мне ее начальником ИО назначить?

– Господин маршал… – Калашников развел руками. – Виноват! Не продумал последовательность сопоставления немаловажных деталей…

Страшный сморщился, будто лизнул посыпанный перцем и солью лимон.

– Потому что без башки…

– Господин майор, вы же героем будете, – утешая, шепнул Матвей. – Сейчас пушку перенацелите и сразу врежете этим «комарикам» по пяткам…

Калашников обвел мутным взглядом своих ученых и обреченно кивнул.

– За работу, сынки! – произнес он с таким трагизмом, словно на кону стояла жизнь и смерть по крайней мере Вселенной.

«Сынки» уныло поплелись к артефакту, а сам майор – все еще надеясь на чудо – продолжал топтаться у монитора. Страшный связь с бункером не прерывал, и это могло означать, что решение маршала было не окончательным.

– Молочникова, – позвал после недолгой паузы маршал.

– Молочкова, господин главнокомандующий, – смело поправила Даша.

– Виноват, – равнодушно бросил маршал. – Ты, лейтенант, как считаешь, что там может быть, на черном… объекте? Для чего он тут пригрелся?

Даша удивленно покосилась на Калашникова.

– Мы с напарником только недавно увидели это… эту планету… – В поисках поддержки она обернулась к Матвею.

– Лейтенант?.. – Страшный выжидающе взглянул на Мотю.

– Орбитальная база, – предположил Матвей. – Для охраны системы от внешней агрессии. Поэтому черная и невидимая.

– Не планета, значит? – уточнил Страшный.

– Если ее не замаскировали субстанцией Миглера, абсолютно черной паровоздушной смесью, – неожиданно высказался Борисов. – Впрочем, распылить такое количество субстанции в атмосфере весьма проблематично…

– Слышали, что сказал покойник? – поинтересовался Страшный у лейтенантов. – Что думаете?.. Фиглер-Миглер?!

– Скорее многослойный поглощающий полипласт, – возразил Матвей. – Или броня с графито-керамическим покрытием. Она, кстати, гиперволны поглощает, не отражая… А радиоволны, наоборот, усиливает так, что отраженный сигнал в два раза сильнее приходящего получается…

– Вот и получается невидимка, – резюмировал Борисов.

– Дар-рмоеды, – прорычал Страшный, косясь на Калашникова и его компанию.

Услышав рык главкома, дежурные и корпоративный разведчик тут же поняли, у кого учился манерам полковник Бугаев, да и майор Калашников тоже. Маршал пробормотал себе под нос еще несколько ругательств, а затем медленно обвел взглядом лейтенантов, мастера и майора.

– Когда там будете? – спросил он после длинной паузы, обращаясь преимущественно к Дарье.

– Где? – растерялась она.

– На объекте. На сорок пятом.

– На… яблочке? – уточнила она.

– На апельсинчике, – подтвердил Страшный.