Университет Междумирья. Уйти, чтобы вернуться - Пальмира Керлис

Как?! А где он тогда пропадал всю неделю?..

– Я был занят, – буднично отозвался Кеннет.

– Так и написать в ведомости по практике?

– Пиши, что пожелаешь. – В черных глазах отразилась откровенная издевка. – Можете мне ее вообще не засчитать. Попробую пережить.

– Все, программа по дешевому выпендрежу выполнена? – осведомился Зинбер. – Теперь включи мозги. Кто-то в одиночку тайно в Междумирье, с весьма недурственными навыками. Целей, конечно, может быть много. Но самые вероятные – либо твои драгоценные накопители, либо она.

Он кивнул на меня, я вжалась в стул. Если в Междумирье проник шпион, то существует огромная вероятность, что за накопителями или по душу создательницы. В свете выяснившихся-то обстоятельств про заговоры!

Кеннет покривился и вновь принялся изучать формулы, нарисовалась официантка с заставленным подносом. Выложила на стол плоскую свечу, установила над ней на металлическом каркасе миску расплавленного сыра и бухнула рядом тарелку с ломтями хлеба и сухарями. Оу, вот какое оно – безумие! Практически междумирное фондю. Она пожелала приятного аппетита и откушать, не обляпавшись. Я взялась за вилку, нанизала кусок хлеба и опустила в миску. Помакав его как следует, отправила в рот. М-м-м, вправду безумно вкусно! А Зинбер определенно знает хорошие места.

– По этим данным мы его не вычислим, – Кеннет постучал пальцам по листу, – следов нет, отпечатка ауры тем более. Но брешь, пробитая в легионерской защите порталов, временная. Ему придется вернуться не позже, чем завтра. Сопоставив изменения в энергетических потоках, можно устроить запланированному обратному перемещению критическую ошибку и облаву на вокзале.

– Займись расчетами, – велел Зинбер, – это в ваших интересах.

Я утопила в миске пару сухарей, Кеннет выпрямился. Дотронулся до ментального артефакта под рубашкой, нахмурился еще сильнее.

– Меня немедленно в исследовательский институт вызывают, – сообщил угрюмо. – Проблемы с охранным протоколом здания, просят усилить.

– Да что ты говоришь, – усмехнулся Зинбер, – кто бы мог подумать, какая неожиданность.

Значит, все-таки цель неведомого шпиона – накопители? Кеннет поднялся со стула, я со звоном выронила вилку на пол.

– Оставайся, доедай, – улыбнулся мне вымученно, – вечером увидимся.

Или ночью… Раньше он с некоторых пор не возвращается.

– Займусь, – перед уходом Кеннет забрал со стола лист, – раз уж в Легионе, как обычно, работать некому.

Зинбер уязвленно хмыкнул ему в спину.

– Ну а что вы хотели?.. – Откуда-то возникло жгучее желание поведение Кеннета оправдать. – После того, как несправедливо его к лишению дара приговорили…

– Хотел, чтобы свернул с той кривой дорожки, по которой уверенно шел, – вдруг ответил Зинбер. – В целом он не безнадежен.

Что сказать, я не нашлась. На соседних пустых столах в ярком свете ламп виднелась россыпь крошек, на полу блестела уроненная вилка. Черт с ней. Я взяла хлеб, макнула в миску с сыром.

– Ему бы способности во благо применять. – Зинбер отпил из чашки. – Стремления по большей части добропорядочные, а методы сомнительные. Сплошь порывы идти напролом, отморозив уши назло маме. Плюс убежденность, что вокруг по умолчанию враги и надо ударить на опережение. При аресте он ничего объяснить не пытался, а его сотрудничество значительно облегчило бы расследование. Но нет – отмалчивался и хамил, всех настраивая против себя.

От такой откровенности я застыла с куском хлеба в руках. Зачем он мне это говорит? Обычно из него слова лишнего не вытянешь, а тут…

– Ты единственная, кого Дэлман хоть как-то слушает, – пояснил Зинбер. – На других ему глубоко плевать. Не упусти момент, пока не поздно.

Я запихала в рот весь кусок целиком, принялась жевать. Быстрее доем – быстрее уйду! Не нравится мне наш разговор. Кеннет выбирает незаконные пути из-за запрещенной связи с демоном, которую всю жизнь вынужден скрывать всеми правдами и неправдами. Зинберу об этом знать нельзя категорически. Что до остального – в общем-то, была с ним согласна. В чем-то… Некоторых моментах. Вот только не уверена, что Кеннет станет меня слушать. Хочется смело верить, что смогу на него повлиять со временем. Ведь смогу?..

Я ошиблась: Кеннет появился дома не ночью. Под утро. Правда, на ментальные вызовы отвечал, объясняя, что в исследовательском институте с коллегами чуть ли не оборонительную позицию занял и отлучиться никак нельзя. Проникший в Междумирье шпион вряд ли легко сдастся и сразу уйдет ни с чем. Попытается какую-нибудь хитрую диверсию провернуть… До полуночи я нарезала по дому бессмысленные круги, от волнения рука так и тянулась к сережке. Я себя одергивала. Это же Кеннет! Он во всяких заварушках бывал, мы оба бывали. Глупо изображать наседку, а еще глупее – отвлекать его постоянными «звонками». Ему сосредоточиться нужно, быть начеку.

Сон в ожидании Кеннета или новостей не шел, и я решила направить энергию в мирное русло. В творческое. У меня получалось раньше с гневом, почему бы со страхом не попробовать? В любом случае ничего не теряю. Заодно руки займу!

Я вновь разложила на кухонном столе материалы, вытащила эскиз будущего ханика. Его пока нет, но в то же время он есть – в моем воображении. Первый шаг для каждого малыша, прежде чем получить материальное воплощение, родиться. Внутри пробуждалось знакомое предвкушение, в пальцах заплясал карандаш для кройки, затем ножницы, после – иголка с ниткой. Получалось точь-в-точь как на рисунке. Плотно сбитое серо-полосатое тельце, лапки, любимый рисовый наполнитель. Длинные заячьи уши, искусственно добавленные на ткань потертости, кружевной воротник на шее. Красота! Теперь – мордашка. Мягкая глина податливо принимала форму, вбирая тепло ладоней. На душе тоже разливалось тепло, и оно щекотным электричеством растекалось по венам. Я принялась за кропотливую работу. Узоры на лобике, вставленный в него лунный камушек, черные глаза – бездна непроглядная. Слепила сердечко, якобы потрескавшееся, проделала отверстия посередине.

Часы показывали три ночи, спина и шея ныли. Устала я прилично, но усталость была в радость, прерываться не хотелось. К тому же дело близилось к завершению, ожидание результата пьянило. Словно бокал шампанского опрокинула и пузырьки били в голову, заставляя пританцовывать на стуле. Я встала, пританцовывать стало удобнее. Запекла в магической печке глиняные мордашку и сердечко, пришила первую к голове, второе – к плюшевой груди. Перед этим не забыла сплести красный шнурок, пропустила его через отверстия в сердечке. Пожертвовала из комплекта самую большую иглу, продев в нее второй конец шнурка и вставив в лапку ханику. Готово! Как живой. Ну привет, дорогой. Добро пожаловать в этот мир.

Довольная, я погладила свежесшитого малыша. Было хорошо и спокойно, напряжение пропало. Чудеса… Волшебство. Магия! Потом даже удалось уснуть, ненадолго. Разбудили меня шорохи в коридоре, я вскочила с кровати и в пижаме сбежала по лестнице вниз. Застала Кеннета у комода, перебирающего ритуальные чаши. Нужную он как раз нашел, щелчком пальцев переместил в пространственный карман и обернулся ко мне.