Корона или тьма - Саша Мэри Миллер

— Горин? Я запомнила твое имя и считаю тебя своим главным врагом! — презрительно засмеялась Флавьель. Она шагнула вперед и решительно встала рядом с Харузом. — Самонадеянные глупцы! Неужели вы думаете, что сможете выстоять против той, кто превосходит вас во всех отношениях!

Из ее руки вырвалась молния, тут же разделившаяся на три огненных луча. Первый отбросил назад Рохана. Тот потерял равновесие и упал, с силой ударившись о покрытый снегом валун. Вскрик боли почти заглушил противный треск ломающейся кости его руки. Второй луч рванулся к Гиннелу, заставив его резко остановиться, а третий кольцом охватил Горина. Его меч с громким треском разлетелся, а блестящие осколки моментально утонули в снегу. Он швырнул рукоять в своего противника и потянулся за кинжалом, спрятанным за голенищем сапога.

Колдунья запрокинула голову и снова вызывающе расхохоталась:

— Вот с нашими врагами и покончено. А теперь делай с ними что хочешь, мой Харуз!

Поднимая меч, Харуз шагнул вперед.

Когда первое возбуждение после боя прошло, трясинные воины под предводительством Тассера решили, что не хотят присоединяться к отрядам, от которых отделились для того, чтобы сразиться с ледяным драконом. Тассер нашел ровное место, на котором они по обычаю могли бы сесть, чтобы обсудить дальнейшие действия. Как предводитель, он один имел право стоять.

— Нам больше не нужны иноземцы, — недовольно проворчал Лорко. — Останемся здесь, разойдемся по домам, согреемся.

— Тассеру, наверное, будет слишком жарко, — заметил Сумаз с широкой ухмылкой.

Он многозначительно задвигал бровями, и кое-кто из воинов засмеялся. Рассказ Лорко о том, как Ванка упорно не хотела отдавать мешочки с порошком и что грозилась сделать с Тассером, когда снова его увидит, уже обошел всех оставшихся в живых солдат Трясинной армии.

— Тассер тоже не хочет возвращаться, но дал слово, — упрямо повторил трясинный генерал.

— Может, пойдем в большой город Рендела, — предложил Кипу. — Слышал разговоры иноземцев в лагере. Говорят, предводитель всех живет там. Может, пойдем его встретим. Может, они с Тассером сразятся.

Это вызвало новый взрыв смеха, и даже Тассер улыбнулся, представив себе рукопашный бой за титул предводителя всей страны. В результате вылазки за пределы Трясины его кругозор заметно расширился. Теперь он понимал, что в мире существует множество разных вещей помимо их Трясины и даже иноземцев, которые время от времени отваживались являться туда, рискуя быть брошенными на съедение болотникам, таившимся в глубоких темных омутах.

— Тассер не сражается с детьми, а предводитель-король еще ребенок, и на подбородке у него волос еще мало, — сказал он. — Но я сражусь с любым, кто решит, что не хочет вернуться в боевой лагерь со мной.

Он поднял копье с костяным наконечником и встал в воинственную позу.

Лорко встрепенулся было, но перспектива боя с предводителем заставила его одуматься, и он опустил голову.

— Ну, как? — вызывающе спросил Тассер. — Никто со мной не сразится?

Наступило молчание. Следуя примеру Лорко, все отвели глаза, за исключением Хили, самого щуплого из них: у того хватило смелости встретиться с вожаком взглядом.

— Я сражусь с тобой, — заявил он с ухмылкой, — если мы бросаем камни. Тогда я тебя побью!

Напряжение, охватившее отряд трясинных жителей, мгновенно исчезло, и все снова громко захохотали.

— Это здорово! — проговорил Лорко, утирая слезы, которые выступили у него на глазах от смеха. — Тебя никто не победит, если бросать камни. Или мешки с порошком, который горит.

— Да! — заорал Сумаз. — Как великие и могучие иноземцы узнают, что трясинники сами убили дракона, если мы не вернемся и им не скажем? Отвечайте-ка!

И в следующую секунду те же мужчины, которые готовы были взбунтоваться, уже согласно кивали головами и толкали друг друга в бока, предвкушая, как будут чваниться перед иноземцами: ведь те смотрели на них как на незваных гостей, которые никак не уедут.

Сумаз встал на ноги и потряс своим копьем.

— Мы с тобой, — повернулся он к Тассеру, — пойдем и скажем. А остальные пусть остаются и поджаривают задницы у своих очагов, если им хочется. А мы посмеемся над ними как над трусами.

— Лорко не трус, — проворчал рослый воин. Он тоже поднялся на ноги. — И друзья Лорко тоже не трусы.

Он обвел собравшихся гневным взглядом, так что все воины последовали его примеру и встали. Когда на ногах оказались уже все, Лорко кивнул Тассеру.

— Теперь мы идем, — сказал он.

Как только снег перестал, Ясенке стало легче идти. Она по-прежнему не представляла себе, куда именно направляется, но догадывалась, что ее путь, видимо, лежит в направлении поля боя, с которого и доставили раненых, нуждавшихся в ее заботах.

Было непонятно, зачем кому-то могло понадобиться возвращаться на это место. А потом она вспомнила рассказ о двух ледяных драконах и о том, как одного засыпало лавиной, а второй улетел в сторону Трясины.

Возможно, предатель Харуз тоже решил бежать, надеясь присоединиться к своим новым союзникам. Ясенка нахмурилась: несмотря на все случившееся, ей не хотелось думать так плохо о человеке, который вывел ее из Трясины и направил по пути, предсказанному ей Зазар. Однако она напомнила себе, что этот же человек убил Кази, совершив ничем не оправданный жестокий поступок. Харуз был очень сложной личностью, и сейчас больше, чем когда-либо. Видимо, он считает свои действия оправданными.

Ясенка упорно шагала вперед. На пути ее оказался небольшой холм, с вершины которого, подумала она, можно будет увидеть все, что находится впереди. И тут в холодном неподвижном воздухе разнеслись громкие звуки гневных голосов, заставившие ее ускорить шаг.

Она добралась до вершины холма как раз вовремя, чтобы увидеть ужасную сцену, разыгравшуюся внизу. Горин, Гиннел и Рохан стояли, обнажив мечи, напротив Харуза — и той женщины, которую Ясенка видела только несколько минут, когда ту разоблачили как колдунью! Из руки женщины с треском вырвалась молния.

— Нет! — вскрикнула Ясенка, но ее протест ничего не мог изменить.

Она вдруг оказалась в странном пространстве, где все замедлилось. Сила, выброшенная колдуньей, разделилась на три потока. Рохан упал, прижав одной рукой другую, Гиннел застыл на месте, видимо не имея возможности пошевелиться. А ярко поблескивающие осколки меча Горина разлетелись в стороны. Колдунья захохотала, а Харуз, чье оружие осталось целым, шагнул к Горину, который, не испугавшись, потянулся за кинжалом.

И в это мгновение Ясенка поняла, что он на самом деле имел в виду, когда поклялся жизнью защищать ее. Совершенно не к месту, в этом странном, замедлившем свой ход времени, она точно вспомнила слова его клятвы, произнесенной в катакомбах под Галинфом, разрушенным городом в Трясине, — слова, которые следовало передать призраку ее первого мужа, Оберна. «Благодаря Оберну ты теперь можешь уйти с миром и честью, — сказал Горин. — Когда ты увидишься с ним, скажи ему, что с его супругой все в порядке, потому что она под моей зашитой. Заверь его, что с ней ничего не случится, покуда я жив».