Полночный тигр - Свати Тирдхала

Потому что теперь она знала: Вардаан ищет принцессу.

Вот где ее долг, ее ответственность, ее жизнь.

За горами ее ждут Клинки. А она медлит, не в силах освободиться из объятий солдата, которого и в живых-то не должна была оставлять.

– Ты видела, кто был с торговцем? Они здесь из-за нового королевского указа. Ты ухитрилась его оскорбить в первый день королевской инспекции. Тебя не пощадили бы.

Эша открыла рот.

– Я знаю, что ты не воровка, – опередил он. Она уставилась на него, а Кунал оторвался от ее лба и убрал руку из волос. – Убийца, но не воровка. И я уже говорил раньше – наряд мужчины только привлекает к тебе больше внимания. Ты не сможешь затеряться в толпе, если от этого будет зависеть твоя жизнь. И это почти случилось.

Она фыркнула.

– Умоляю, объясни мне – и как же я прожила два года в роли Гадюки?

– Ты поступала наоборот. Выделялась ровно настолько, чтобы окружающие сочли тебя безвредной.

– Не-а, солдат. Думаю, дело в тебе. Когда я пожелаю, то могу исчезнуть просто великолепно, – сказала она, выгнув бровь.

Он улыбнулся в ответ.

– Может, дело во мне, но почему-то я в это не верю.

– Так все, что сейчас случилось, было просто игрой? – Эша не знала, почему она сейчас дразнит, флиртует до грани, где уже непонятно было, то ли она выводит Кунала из себя, то ли поворачивает нож в собственной ране. – Или тебе понравилось, что я глаз с тебя не свожу?

Смуглую кожу Кунала окрасил слабый румянец, но выражение лица не изменилось.

– С какой стати меня спасать?

– Я уже говорил. Ты ухитрилась вляпаться в беду в наихудший из дней. И я перед тобой в долгу.

Эша покачала головой.

– Этого недостаточно. Почему? Этот проклятущий долг не может быть тебе дороже власти, которую ты получишь, когда станешь командующим. Правильно я поняла – если вернешься с моей головой, то получишь немедленное повышение? – Плотно сжатые губы Кунала подсказали ей нужный ответ. Раньше она бы не могла сказать с уверенностью, но его молчание стало знаком согласия.

– И что с теми, другими солдатами?

Кунал с трудом шевельнулся. А, так он забыл, что рассказал ей об этом? Он взъерошил себе волосы.

– Эша… я могу защитить…

– Стой. – Ее голос посуровел. – Не забывай, кто я. Мне не нужна твоя защита.

Он сделал глубокий вдох.

– Да, возможно, как Гадюка ты не нуждаешься в ней, но как Эша… Тебя тут едва не поймали.

– Моя ошибка. – Она пожала плечами. – Я бы справилась, если бы ты не вмешался.

Он грубовато хохотнул.

– О вышние боги, ты решительно хочешь быть жесткой и злой. Я не хочу видеть тебя в тюрьме или мертвой. Сам не знаю почему, но ты действительно мне нравишься.

Эша почувствовала, как сердце пропустило удар. Умом она понимала, что нельзя позволить ему продолжать, но сердцем ничего не хотела сильнее.

– И это наихудшее решение из всех, которые я принимал в жизни. Поверить словам Гадюки, которая швырнет меня на растерзание псам, как только сможет. Каждое сказанное тобой слово может быть уловкой.

Эша в полном ошеломлении моргнула. Яд, звучавший в начале его речи, угас, и теперь на лице Кунала было выражение неприкрытого отчаяния, которого он, по всей видимости, даже не осознавал.

И одной луны не прошло, а она уже связана с этим типом так сильно, что ее слова могут его ранить.

Нужно было убить его в ту первую ночь, которую они провели вместе.

Она видела его тягу к лучшему в каждом слове, в каждом добром поступке. Она почти поверила Куналу, когда он поделился мечтой, став командующим, вернуть в Кровавую крепость справедливость и честь. Она знала, что он будет сражаться за это.

Ей – той девочке, которой она была, – хотелось бы наивно верить, что у него получится. Но нынешняя Эша знала, что неважно, победит Кунал или проиграет, она все равно не остановится, пока власть Вардаана не будет уничтожена вместе с ним самим.

Она разговаривала сурово, потому что Кунал в отличие от нее пока не был запятнан тьмой. Оставшись в его жизни, она погасит золотое сияние его доброты. И разве не ясно до боли, что с каждой колкостью, поддразниванием, заигрыванием Кунал все глубже проникает в ее душу?

Кунал не мог отвести от нее глаз, ожидая ответа – и готовясь бежать, если понадобится.

Он не верил, что рассказал о таких вещах, облек в слова такие мысли. Однако Эша проникла в его кровь словно яд еще с той далекой первой встречи… Конечно, им вроде бы удалось заключить хрупкое перемирие, но последние минуты снова напомнили Куналу, с кем он имеет дело.

Эше он не нужен. Но отчасти именно поэтому он ее так хотел.

Если бы он мог позаимствовать хоть капельку этой силы, этого огня в ее глазах, то смог бы стать человеком, которым бы гордилась его мать. Даже сейчас Кунал сомневался в данных ему приказах из-за ее слов. Он открыл правду о дяде благодаря погоне за ней. Он не оспаривал приказов с первой луны в Крепости, когда личное мнение выбили из него, казалось, навсегда.

Эша потянулась к нему, взяв его голову в руки, и Кунал сдержал дрожь от прикосновения.

Она колебалась, словно сама не была уверена в своих словах.

– Я бы не стала, – мягко произнесла она. – Не стала бы оставлять записки человеку, которому желаю смерти. Я бы его просто убила. И я даже не понимаю, отчего так поступила.

Она смолкла и покачала головой.

Шелковые слова и серебряные обещания – вот и все, что он получит, поверив Эше. Однако разница между ее небрежным тоном и печальными глазами сказала Куналу, что девушка сейчас искренна. Она бы его не обидела. Но Кунал не понимал, каким образом можно продлить это перемирие.

– И тебе не стоит верить всему, что я болтаю, – сообщила она более твердым голосом. – Оставь меня тут и ступай обратно.

Она словно повторяла его мысли, но Кунал покачал головой.

– Нет. Я не могу.

– Кунал, возвращайся домой. На что ты рассчитываешь? Собираешься преследовать меня целые луны или, может, годы? Посмотри, куда эта тактика тебя завела… В лучшем случае ты пройдешь мимо пограничной стражи и продолжишь преследование в Дхарке. Только там не любят бронзовых доспехов. Во время войны многим досталось куда больше, чем мне. Ты умрешь, не успев меня отыскать.

Кунал понимал это – как понимал боль и утрату. Истории о бесчинствах солдат после узурпации трона доходили до него и раньше, но он их игнорировал. Он хотел верить, что избранная для него дорога – это путь чести.

– Что случилось с тобой во время войны? – спросил он легким и нежным тоном, чтобы не спугнуть эту новую Эшу. От боли, заполыхавшей в ее глазах, у него перехватило дыхание.