Сложности - Кристен Эшли

— Я знаю, — перебил его Хикс. — И это будет одним из твоих самых дерьмовых воспоминаний, которое ты будешь хранить до конца своей жизни. Но она должна узнать так быстро, как мы сможем добраться до нее. И мы должны дать ей все, чтобы она могла прекратить беспокоиться и начать скорбеть.

Хикс подвинулся к Ларри и встал под тихо падающий дождь, положив руку на плечо своего помощника.

— Как только ты войдешь в ее дом, ты больше не ее друг, — тихо проговорил он. — Ты помощник шерифа. И сожалеешь о ее потере. Ты не даешь обещаний, что мы найдем того, кто это сделал. Ты не будешь заверять ее, что все будет хорошо, потому что это не так. Даже если мы найдем того, кто сделал это, никогда ничего не будет хорошо. В конце концов, она будет жить дальше, но это станет черным пятном в ее жизни навсегда.

Ларри кивнул и Хикс продолжил.

— Ты можешь сказать ей, что мы сделаем все возможное, чтобы найти виновного. И ты будешь наблюдать за ней, чтобы понять, не упустили ли мы что-то вчера. Сейчас не время допрашивать ее или задавать дополнительные вопросы, так как вчера вы уже все сделали. Мы можем попросить ее связаться с нами, если она что-то вспомнит. Убедимся, что она понимает, что может обратиться к нам в любое время, если у нее возникнут вопросы. И убедимся, что она знает, что мы будет держать ее в курсе расследования. В остальном сейчас самое время сказать ей, что она потеряла мужа, ее дети потеряли отца. Мы убедимся, что с ней есть кто-то рядом, а затем уйдем и займемся поиском человека, который разорвал эту семью на части.

Ларри пристально посмотрел ему в глаза, затем сглотнул и пробормотал:

— Хорошо.

Хикс сжал его плечо, отпустил и посмотрел, как Ларри идет к своему грузовику.

Затем запрыгнул в «Бронко».

Они доехали до управления и пересели в служебный пикап. И поехали к дому Фэйт Кэллоуэй.

***

— Я не ошибся по поводу рук. Это был бетон. Он упал вперед и сделал это сильно, у него так же ссадины на коленях, — заявил Ланс, демонстрируя движения, соответствующие падению — поднял руки перед собой.

Хикс и Ларри стояли в смотровой комнате вместе с Лансом. На столе лежал Нат Кэллоуэй, весь накрытый простыней, кроме головы и ступней.

Был поздний вечер после очень дерьмового дня.

— Как я и сказал на месте, его убил выстрел в шею, — продолжил Ланс. — Пуля прошла на вылет, ее нет. Из плеча я пулю достал. Оба выстрела из пистолета одного калибра, рискну предположить, что оружие одно и то же. Запустил данные в систему, если выявится совпадение, дам вам знать.

Когда Ланс замолчал, Хикс и Ларри кивнули, поэтому он продолжил.

— Следов наркотиков не обнаружено. Никакого алкоголя. Последний прием пищи — сэндвич с ветчиной и сыром и чипсы. — Хикс посмотрел, как изменилось выражение лица Ланса. — Больше никакой информации, кроме того, что мужчина занимался сексом в день смерти. На его гениталиях остались следы влагалища и спермы. Его бросили лицом вниз, влага просочилась через одежду, но ее оказалось недостаточно, чтобы все смыть.

— Он был женат, Ланс, — сказал ему Хикс.

Ланс кивнул.

— Тогда, к сожалению, тебе придется спросить его жену, был ли у них секс перед отъездом на работу, но после принятия душа. Иначе все смылось бы.

Охрененно.

— Мы сделаем это завтра, — пробормотал он и посмотрел на Ларри.

Рот Ларри был крепко сжат.

— Единственное, что я могу тебе сказать, что ты прав, — заявил Ланс. — Это было сделано на хорошем участке дороги, может в стороне от самой дороги, предположительно на парковке. Те ссадины и обломки, которые я обнаружил, не с тротуара. Слишком много обломков, ссадины слишком грубые. Кроме того и двух выстрелов, мужчина был в форме. Здоровый. Молодой. Под одеждой никаких оборонительных ран. Ничего, что указывало бы на связывание или нахождение в плену. Под ногтями ничего кроме грязи, но не очень много. Но у бригадира на ранчо и должна быть грязь под ногтями после рабочего дня.

— Значит помимо того, что он занимался сексом, ел дерьмовую пищу последний раз в виде сэндвича с ветчиной и был застрелен на бетоне, у нас ничего нет, — сказала Ларри.

— Прости, сынок, но так и есть, — пробормотал Ланс. — Это все, что есть.

Ларри шумно выдохнул. Хикс повернулся к нему.

— Ларри, первым делом я хочу, чтобы ты отвез Донну или Бетс в дом к Фэйт Кэллоуэй. Ты поедешь тоже, поскольку вначале она разговаривала с тобой, и поэтому в этом деле ты для нее главный человек. Она должна знать, что ты в деле, и что ты ее человек, что ты доведешь дело до конца, и она может на тебя рассчитывать. Ты дашь ей минимум информации, чтобы проинформировать о нашем прогрессе. Не утомляйте ее, просто заверьте, что все ресурсы управления направлены на раскрытие убийства ее мужа. Если она будет краснеть и говорить, что забеременела в семнадцать, пусть Донна или Бетс спросят ее, занимались ли они с мужем сексом в день его смерти до отъезда на работу. Понял?

Ларри кивнул.

— На этом участке дороги ему бы не хватило времени, чтобы по-быстрому перепихнуться в грузовике, Ларри, — сказал ему Хикс в неубедительной попытке сделать то, что было нелегким, немного проще. — И ни одна женщина не смога бы перетащить тело с места, где застрелила его, а затем выбросить там, где мы его нашли. Нат Кэллоуэй занимался любовью с женой, прежде чем отправиться на работу. Ей не будет приятно делиться этой информацией и с женщиной-полицейским, но она не получит плохих новостей, что ее муж изменял ей. Сразу после получения худшей новости в ее жизни о смерти мужа. Она лишь поймет, если сможет рационально мыслить, что мы тщательно все проверяем.

— Верно, — пробормотал Ларри.

Хикс внимательно изучил его, отмечая разочарование и усталость, написанные на лице помощника, затем приказал:

— Парень, это был долгий день. Иди домой. Утром после возвращения от Фэйт Кэллоуэй, мы проведем командный брифинг и вернемся к делу.

— Да, — ответила Ларри, смотря на Ланса. — Спасибо, приятель.

— Это моя работа, — пробормотал Ланс.

Ларри посмотрел на них двоих и пошел прочь, его плечи поникли, груз дня был очевиден и нелегок.

Хикс и Ланс смотрели, как он уходит, и когда он исчез, Ланс заговорил:

— Обнаружил что-нибудь?

Хикс повернулся к коронеру.

— Ничего. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Никакого намека