Последний король - Роберт Ирвин Говард

Я выключил свет и подошел к своему окну, из которого открывался широкий вид на бесплодные, волнистые пустоши болот. Луна только что взошла, и земля мрачно мерцала под ее холодными лучами. Был конец лета, и воздух был теплым, но весь пейзаж выглядел холодным, унылым и неприступным. По ту сторону болота я увидел, как поднимаются, суровые и призрачные, грубые и могучие шпили руин. Изможденные и ужасные, они вырисовывались на фоне ночи, безмолвные призраки из

[Похоже, в машинописи Говарда здесь отсутствует страница.]

она согласилась без энтузиазма и ответила на мой поцелуй довольно небрежно. Принудительное повиновение было отвратительным.

Я вернулся в свою комнату и удалился. Однако сон пришел ко мне не сразу, потому что меня задело явное негодование моей сестры, и я долго лежал, размышляя и глядя в окно, теперь смело обрамленное расплавленным серебром луны. Наконец я погрузился в беспокойный сон, сквозь который проносились смутные сны, в которых смутные, призрачные фигуры скользили и плотоядно поглядывали.

Я внезапно проснулся, сел и дико огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться в своих спутанных чувствах. Гнетущее ощущение надвигающегося зла витало вокруг меня. Быстро исчезая по мере того, как я приходил в полное сознание, таилось жуткое воспоминание о туманном сне, в котором белый туман вплывал в окно и принимал форму высокого седобородого мужчины, который тряс меня за плечо, как будто хотел пробудить меня ото сна. Всем нам знакомы странные ощущения пробуждения от дурного сна – затемнение и истощение частично запомнившихся мыслей и чувств. Но чем больше я просыпался, тем сильнее становился намек на зло.

Я вскочил, схватил свою одежду и бросился в комнату моей сестры, распахнул дверь. Комната была пуста.

Я сбежал вниз по лестнице и обратился к ночному портье, которого по какой-то непонятной причине содержал этот маленький отель.

“Мисс Костиган, сэр? Она спустилась вниз, одетая для выхода на улицу, вскоре после полуночи – примерно полчаса назад, сэр, и сказала, что собирается прогуляться по вересковым пустошам и не беспокоиться, если она не вернется сразу, сэр.”

Я вылетел из отеля, мой пульс выбивал дьявольскую дробь. Далеко за болотом я увидел руины, дерзкие и мрачные на фоне луны, и поспешил в том направлении. Наконец – казалось, прошли часы – я увидел стройную фигуру на некотором расстоянии передо мной. Девушка не торопилась, и, несмотря на то, что она начала меня, я догонял – скоро я был в пределах слышимости. Мое дыхание уже сбивалось от напряжения, но я ускорил шаг.

Аура болота была похожа на нечто осязаемое, давившее на меня, отягощавшее мои конечности – и это предчувствие зла все росло и росло.

Затем, далеко впереди меня, я увидел, как моя сестра внезапно остановилась и растерянно огляделась. Лунный свет отбросил завесу иллюзии – я мог видеть ее, но не мог понять, что вызвало ее внезапный ужас. Я бросился бежать, моя кровь бешено закипела и внезапно застыла, когда вырвался дикий, отчаянный крик, разнесшийся по болотам эхом.

Девушка поворачивалась сначала в одну сторону, потом в другую, и я закричал ей, чтобы она бежала ко мне; она услышала меня и бросилась ко мне, убегая, как испуганная антилопа, и тогда я увидел . Вокруг нее метались неясные тени – невысокие, похожие на карликов фигуры – прямо передо мной они выросли сплошной стеной, и я увидел, что они преградили ей путь ко мне. Внезапно, я полагаю, инстинктивно, она развернулась и помчалась к каменным колоннам, вся орда последовала за ней, за исключением тех, кто остался преграждать мне путь.

У меня не было оружия, и я не чувствовал в нем необходимости; сильный, спортивный юноша, я вдобавок был талантливым боксером-любителем с потрясающим ударом в обе руки. Теперь все первобытные инстинкты вспыхнули во мне красной волной; я был пещерным человеком, жаждущим мести племени, которое пыталось украсть женщину из моей семьи. Я не боялся – я только хотел сблизиться с ними. Да, я узнал их – я знал их издревле, и все старые войны поднимались и ревели в туманных пещерах моей души. Ненависть всколыхнулась во мне, как в старые времена, когда люди моей крови пришли с Севера. Да, хотя все исчадия Ада поднимаются из тех пещер, которые пронизывают вересковые пустоши.

Теперь я был почти рядом с теми, кто преградил мне путь; я ясно видел низкорослые тела, скрюченные конечности, змееподобные глаза-бусинки, которые смотрели не мигая, гротескные квадратные лица с нечеловеческими чертами, блеск кремневых кинжалов в их скрюченных руках. Затем тигриным прыжком я оказался среди них, как леопард среди шакалов, и детали исчезли в кружащейся красной дымке. Кем бы они ни были, они были из живой материи; черты лица исказились, кости раздробились под моими молотящими кулаками, и кровь потемнела на посеребренных луной камнях. Кремневый кинжал глубоко погрузился по рукоять в мое бедро. Затем ужасная толпа бросилась врассыпную и бежала передо мной, как их предки бежали перед моими, оставив четыре безмолвные карликовые фигуры, распростертые на пустоши.

Не обращая внимания на свою раненую ногу, я снова вступил в беспощадную гонку; Теперь Джоан добралась до руин друидов и прислонилась к одной из колонн, измученная, слепо ищущая там защиты, повинуясь какому-то смутному инстинкту, как делали женщины ее крови в прошлые века.

Ужасные твари, которые преследовали ее, приближались к ней. Они доберутся до нее раньше меня. Видит Бог, это было достаточно ужасно, но в глубине моего сознания нашептывали более мрачные ужасы; воспоминания о снах, в которых низкорослые существа преследовали женщин с белыми конечностями по таким болотам, как это. Потаенные воспоминания о тех временах, когда рассветы были молодыми и люди боролись с силами, которые не принадлежали людям.

Девушка упала вперед в обмороке и лежала у подножия возвышающейся колонны жалкой белой кучей. И они сомкнулись – сомкнулись. Что они будут делать, я не знал, но призраки древней памяти шептали, что они сотворят что-то ужасное, что-то мерзкое и мрачное.

С моих губ сорвался крик, дикий и нечленораздельный, рожденный чистым стихийным ужасом и отчаянием. Я не смог добраться до нее до того, как эти демоны воздействовали на нее своей ужасной волей. Столетия, века унеслись назад. Все было так, как было в начале. И то, что последовало, я не знаю, как объяснить – но я думаю, что этот дикий вопль донесся