Шесть извилин под фуражкой - Михаил Серегин

– А мне что делать? – поинтересовалась Анжелика.

– А вам сидеть дома и ждать новостей, – деловито сказал Веня. – Если что-то произойдет, то немедленно дать нам знать.

– Есть, – приложив руку к воображаемому козырьку, откликнулась женщина. – Только, может, сначала чаю попьете?

Услышав это предложение, курсанты мгновенно вспомнили о пропущенном ужине, и желудки их предательски заурчали.

– Вообще-то мы на задании… – начал было Веня, но, встретившись с умоляющими взглядами близнецов, подумал, что поесть действительно не помешает – с целью пополнения сил. Веня махнул рукой и согласился.

* * *

Напившись чаю с пряниками, курсанты вышли на улицу. После недолгих споров решено было разделиться на две группы, чтобы как можно быстрее проверить данные им Анной Петровной адреса на предмет наличия там Валерия Лимонникова.

Веня и близнецы решили пойти к Катьке Ворихе, а Феде с Диролом, соответственно, предстояло посетить квартиру Рюхина. Леха Пешкодралов долго не мог решить, к кому присоединиться, но в конце концов, вспомнив о том, что с некоторых пор он стал с презрением относиться к женщинам, ведущим аморальный образ жизни, решил присоединиться ко второй группе. Встретиться решили в школе милиции в своей комнате под номером тринадцать.

Так как Федька Рюхин жил в соседнем доме, к нему курсанты добрались очень быстро. Федя протянул руку, чтобы позвонить, но Санек его удержал.

– Вам с Пешкодраловым лучше спрятаться, – посоветовал он.

– Это еще почему? – недоуменно поднял брови Ганга.

– Да потому что там обитают одни алкоголики, у них и так мозги не в порядке, а если тебя увидят, то вообще решат, что у них белая горячка, и не откроют. Тут же глазок есть на двери. На твой цвет кожи нормальные-то люди неадекватно реагируют, а эти и подавно.

– Ты прав, – нисколько не обиделся на его слова Ганга. – Нам с Лехой действительно лучше пока спрятаться.

Пешкодралов и Федя отошли чуть в сторону от двери, а Дирол нажал на кнопку дверного звонка.

Через минуту в квартире послышались шаркающие шаги, какое-то бормотание, а потом дверь распахнулась. «Странно, даже не спросили, кто пришел», – подумал Дирол, а потом догадался, что алкоголикам все равно, кто пришел, потому что ограбить их даже при огромном желании невозможно по причине отсутствия предметов грабежа.

На пороге стоял он, а может, она. В общем, стояло что-то сильное похожее не человека и в то же время совсем не похожее. «Это не человек, это НХО – неопознанный ходячий объект», – решил для себя Дирол, и лицо его при виде неопознанного объекта вытянулось так, что Пешкодралов и Федя, глядя на него, невольно высунули головы из-за двери, чтобы посмотреть на то, что так удивило их друга. В следующую секунду их лица стали такими же вытянутыми, как и у Зубоскалина.

«Оно» было невысокого роста. С его плеч свисали длинные седые патлы. Из-под кустистых бровей смотрели два маленьких глаза, цвет которых определить было невозможно, потому что от длительного потребления алкоголя они навечно приобрели красный оттенок. Во рту, из которого наружу выпирал один зуб, существо держало замусоленный окурок.

Курсанты опустили глаза чуть ниже и увидели, что НХО облачено в самое, наверное, грязнющее в мире спортивное трико и такой же чистоты и свежести майку.

– Т-ты кто? – не вынимая изжеванного окурка изо рта и с трудом выговаривая слова, спросил объект.

Ребята не поняли, к кому именно относился этот вопрос, но, так как Дирол первым позвонил в дверь, то и ответил он же:

– Милиция. Предъявите ваши документы.

– Ми… милиция, – едва выговорило «оно». – А я ничего не сделал.

– В том-то и беда, что ты вообще ничего не делаешь, только пьешь, – проговорил Дирол, отодвигая объект в сторону и заходя в квартиру.

И тут же в нос Зубоскалину ударил такой смрад, что Санек даже покачнулся.

– Ребята, зажмите носы, – предупредил он своих товарищей, которые все еще находились на лестничной площадке. – Итак, это вы – Федор Рюхин?

– С утра был Рюхин, а теперь уже Хрюхин, – пьяненько захихикал хозяин квартиры.

– Так, понятно, – деловито кивнул Дирол, продвигаясь все дальше по коридору между рядов пустых бутылок и всевозможного мусора. – Кроме вас, в квартире еще кто-нибудь есть? – задал он вопрос.

– Есть, – кивнул Рюхин-Хрюхин. – Моя совесть.

– Ее мы уже успели заметить, – усмехнулся Леха Пешкодралов, затыкая нос и переступая порог.

За ним показался Федя, который нос закрывать не стал, а отодвинул ворот собственной рубашки и уткнулся лицом в ткань, пахнущую душистым мылом, потому что Ганга был человеком очень аккуратным и вещи свои стирал регулярно и именно душистым мылом, как научила его бабушка.

Правда, чтобы проделать столь сложный трюк, Феде пришлось присесть и нагнуться, от чего он стал намного ниже ростом.

На Рюхина, как и предполагал Дирол, Ганга произвел ошеломляющее впечатление.

– А это кто? – будто бы протрезвев, совершенно четко спросил Федор, но так как ему никто не ответил, он сам решил: – Наверное, собака. – Повернувшись, он крикнул в глубь квартиры: – А какой породы ваша псина? Она меня не съест?

– Если будешь плохо себя вести, то съест, – откликнулся Дирол и тут же спохватился: – Какая еще собака? Совсем сдурел, пьяный дурак.

– Это он меня собакой назвал, – громко пояснил Федя, так и не убирая лица от своей рубашки.

Рюхин совсем обалдел, когда собака неизвестной породы заговорила.

– Так она еще и говорящая? – вытаращил он глаза на Федю, которому совершенно уже разонравилось сравнение его с собакой. Он, распрямившись, оскалился в улыбке и сказал:

– А вот собака превращается в элегантного негра.

– Ни фига себе, вот это круто, – присвистнул алкоголик. – А ну-ка еще раз.

– Еще раз, и получишь в глаз, – помрачнел Ганга. – Пройдемте, гражданин Рюхин, в вашу комнату.

– У-у, – замычал алкоголик, скорчив уморительную физиономию, – я так не играю. Теперь уже совсем не смешно, – но все же последовал за Гангой.

В комнате царил не менее страшный беспорядок, чем в прихожей. Из всего убранства можно было заприметить только стол с ободранной и прожженной местами столешницей да старую раскладушку без каких-либо признаков постельного белья на ней. Квартира была однокомнатной. Курсанты пока успели осмотреть только прихожую и кухню, но Лимонникова обнаружить им не удалось.

Дирол прошел по комнате, заглянул под стол, затем под раскладушку и констатировал:

– Никого нет.

– Я на кухне поищу, – откликнулся Пешкодралов.

– А я в ванной, – вызвался Ганга.

Через несколько минут они вернулись с разочарованными лицами, из чего Дирол понял, что обыск квартиры Рюхина положительных результатов не дал, а значит, следовало приступать к непосредственному допросу хозяина квартиры, который, устав наблюдать за мельтешащими взад и вперед курсантами, присел на краешек раскладушки, подпер голову ладонями и решил вздремнуть. Мол, пока милиция выполняет свою работу, простому человеку можно и поспать.