Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина

– Когда это я…

– Всегда! Взять хотя бы тот чертов обед, когда вы велели подать серебряные приборы. И смотрели на меня так, словно предвкушали, когда я их наконец стащу!

– Скажите-ка мне вот что, – перебила своего собеседника Амалия. – Куда это вы хотели увезти меня с улицы Сен-Мартен?

Дюбуа насупился.

– Во всяком случае, убивать вас я не собирался.

– Месье, вы меня просто убиваете своей заботой! И раз уж мы так разоткровенничались: может быть, вы объясните, где вы научились так замечательно говорить по-английски?

– Вам я, так уж и быть, скажу, – усмехнулся ее собеседник. – Дома. Я наполовину англичанин и на четверть эльзасец, что вовсе не мешает мне чувствовать себя французом. И ради моей страны я готов на все.

Меж тем разговор за главным столом продолжался своим чередом.

– Во-первых, вы должны прекратить слежку и оставить моих людей в покое, – сказал Осетров. – Всех без исключения.

– Считайте, что ваше условие уже выполнено, – ответил Дассонвиль. – А во-вторых?

– Во-вторых, вы обязуетесь не предпринимать никаких мер против известного вам лица, которое ехало в Северном экспрессе и столкнулось с вашими агентами. Также вы обязуетесь не чинить ему препятствий в том случае, если он пожелает въехать во Францию или, напротив, покинуть ее.

Генерал метнул быстрый взгляд на Амалию, которая сидела на диване и, поглаживая пальцем слегка обгоревшие дыры на ткани своей сумочки, слушала, что ей говорит Дюбуа.

– Хорошо, – сказал Дассонвиль, – я не стану преследовать господина Ломова. А в-третьих?

– В третьих, – эхом откликнулся Осетров, – я хочу, чтобы вы рассказали мне правду о «Красной луне».

Генерал усмехнулся.

– Мой генерал, – вмешался Дюбуа, – позвольте вам заметить, что если вы согласитесь на его требование, вы совершите предательство.

– Молчите, капитан, – холодно промолвил Дассонвиль. – Не говорите о том, о чем не имеете ни малейшего понятия. – Он повернулся к Осетрову. – Значит, вы желаете знать о «Красной луне»? А вы уверены, что правда придется вам по вкусу?

– Что может быть лучше правды? – ответил Осетров безмятежно. – Позвольте лишь напомнить вам, что если вы вздумаете кормить меня сказочками вроде тех, которые вы внушили англичанам, я буду вынужден принять меры.

– Странно, что вы сейчас упомянули именно англичан, – сказал Дассонвиль, морщась. – Потому что весь проект был создан в расчете именно на них. Точнее, не сразу, но…

– Вы очень красивы, вы чертовски обаятельны и даже умны, – говорил меж тем Дюбуа Амалии. – Но вы никогда не сможете заставить меня забыть, что вы враг.

– Черт возьми, – сказала Амалия, изобразив смущение, – как мало надо, чтобы вынудить мужчину сказать комплимент! Всего-то пару раз выстрелить в него…

– Да, вы в меня стреляли, и я вам этого никогда не прощу, – шепнул Дюбуа. – И учтите: в следующий раз я не стану тратить время на разговоры, а просто сверну вам шею.

– Ну, лично я не могу обещать, что именно сделаю с вами в следующий раз, – отозвалась Амалия с улыбкой. – Возможно, что-нибудь ужасное… к примеру, поцелую вас.

– Ваше самомнение просто поразительно, – начал Дюбуа, но баронесса Корф перебила его:

– Помолчите, месье, вы мешаете мне слушать.

– Некоторое время назад с виконтом де Ботранше произошел несчастный случай, – сказал Дассонвиль, обращаясь к Осетрову. – Он ставил сложный химический опыт, что-то не рассчитал и погиб.

– Давайте все же внесем некоторую ясность, – попросил Осетров. – Виконт испытывал по вашему заказу взрывчатые вещества?

– Совершенно верно. Ашар получил телеграмму от агента, которому было поручено присматривать, чтобы с виконтом ничего не случилось, и пришел ко мне. Поначалу я не собирался держать смерть молодого человека в секрете, тем более что расследование – весьма тщательное, кстати сказать – показало, что виконт стал жертвой собственной ошибки, а не чьего-то злого умысла. Однако позже я сообразил, как даже преждевременную смерть Пьера де Ботранше можно обратить на благо Франции. Я запустил слух, что он занимается сверхсекретным проектом под кодовым названием «Красная луна». Поначалу я воспринимал мой вымысел… ну, знаете, как липучку для мух. Иностранные агенты – в особенности немцы – из кожи вон лезли, чтобы узнать секрет, который так строго охранялся. Все, что требовалось от меня и моих людей, – распространять ложные данные и перехватывать тех, кто стремился получить к ним доступ. Однако вскоре я заметил, что англичан «Красная луна» волновала даже больше, чем немцев. Как же так, вдруг французы разработают какое-то оружие, которое даст им военное преимущество, вдруг во Франции появится новый Наполеон и захочет свести с британцами старые счеты! – Дассонвиль усмехнулся. – Что такое, мсье Осетров, вы зеваете?

– По-моему, вы лжете, – ответил резидент. – И даже не слишком ловко. Вам самому не надоели эти игры, генерал?

– А я ведь предупреждал вас, что правда вам не понравится. – Глаза Дассонвиля угрожающе сверкнули, хотя с самого начала беседы он старался держать себя в руках и вообще, по правде говоря, замечательно владел собой. – Я придумал «Красную луну», чтобы выводить на чистую воду шпионов врага. А потом я использовал ее, чтобы уничтожить полковника Уортингтона. Я нарочно организовал несколько утечек, чтобы англичане встревожились. Мне нужно было, чтобы они потеряли голову и решились на физическое устранение виконта де Ботранше, который к тому времени давно лежал в могиле, но ведь они же не знали этого. И когда они отправили полковника во Францию, я понял, что наконец-то смогу с ним поквитаться за гибель моего сына.

– Вы снова лжете, – сказал Осетров. – Допускаю, что вы могли спровоцировать англичан, но вы никак не могли быть уверенным, что они отправят именно его. Уортингтон был вовсе не единственный, кто промышлял делами такого рода.

Дассонвиль подался вперед и насмешливо оскалился.

– А вы наведите справки о его коллегах, – вкрадчиво шепнул он. – О тех, которые, по вашим же словам, «промышляли делами такого рода». Хикса застукали в китайском опиумном притоне и вышвырнули со службы, Сандерс удачно женился и вышел в отставку, Уэст, Морган и О’Хара имели задания в других частях света и не могли быстро прибыть во Францию. Оставался только полковник Уортингтон.

– Опиумный притон – ваших рук дело? – спросил Осетров.

– Нет. Но я приложил некоторые усилия, чтобы об увлечении Хикса стало известно. Только и всего.

– Скажите, генерал, почему тогда вы не могли приложить некоторые усилия, чтобы прикончить Уортингтона прямо в Лондоне? Зачем столько сложностей? Разве обязательно было заманивать его во Францию?

– Наши правила строго запрещают нам сводить на работе личные счеты. Да, я мог приказать убить его там, но все бы поняли, почему я это сделал. И к тому же англичане не оставили бы такое убийство безнаказанным. Я не мог поставить под удар наших людей, которые находятся в Британии.