Бархат - Джейн Фэйзер

На лестнице она встретила мистера Джеффриза, который суетился возле лакея, несшего баул с его книгами и глобусами. Он опять лицемерно улыбнулся графине, но она не ответила на его улыбку и подумала о том, что Джеффризу, наверное, хотелось бы узнать, кто она такая. Натаниэль не представил ее, хотя и обращался к ней как к «графине». Очевидно, он сразу хотел поставить наставника на место и ждал от того такого же молчаливого повиновения, как и от остальной прислуги.

Из гостиной в большой зал вошла миссис Бейли со щеткой в руках. У нее был такой вид, словно она только что вышла из комнаты умирающего.

– Цветы поставить в вашем будуаре, мадам? – спросила она замогильным голосом и махнула рукой в сторону букета, который Габриэль оставила на столике.

– Да, пожалуйста.

– Нам будет очень не хватать мисс Приммер, – заметила экономка, взяв в руки букет. – И уж не знаю, что будет с этим наставником. Пока он только лебезит да улыбается. Но как только почувствует себя уверенней, так сразу же переменится – начнет командовать направо и налево. Знаю я таких!

Для молчаливой миссис Бейли это была целая речь. Габриэль даже не знала, что ей ответить. Ей очень хотелось согласиться, но тогда бы получилось, что она сплетничает с прислугой о хозяине. Графиня рассеянно улыбнулась и удовольствовалась тем, что согласилась с экономкой: да, в доме будет не хватать мисс Приммер. А потом девушка ускользнула в сад, чтобы подумать и успокоиться.

Посередине аллеи, обсаженной кустарником, возле каменных солнечных часов, стояла скамейка. Туда и направилась Габриэль, зная, что в этом месте ее не будет видно из дома.

Она откинулась на спинку скамьи, закрыла глаза и подставила лицо слабым лучам весеннего солнца. Свежий ветерок нес запахи реки и болота, на старом лавре среди ветвей сновал зяблик, заливаясь звонкой песней.

Габриэль так глубоко задумалась, что не услышала приближающихся к ней шагов. Когда кто-то задел ее за плечо, она от неожиданности вскрикнула.

– О чем ты задумалась? – тихо спросил Натаниэль, не убирая руки.

Габриэль пожала плечами:

– Я размышляла.

Он стал нежно водить рукой по ее шее:

– Может, поразмышляем вместе?

Она откинула голову назад и посмотрела на Прайда:

– Как это могло случиться, Натаниэль? Воспитанные люди никогда не вступают в драку.

– Да, до такой степени потерять над собой контроль могут лишь очень темпераментные люди, – криво улыбнувшись, произнес Прайд. Все еще держа ее за шею, он обошел скамейку и сел возле Габриэль.

– Как насчет заключения перемирия? – спросил он, слегка сжимая пальцы.

– Идет, – ответила графиня.

Они помолчали, но это было дружеское молчание. Габриэль было приятно ощущать его руку на своей шее, она чувствовала биение его пульса, теплоту его кожи, его ровное дыхание. Вдруг она поняла, что так привыкла к этим мгновениям душевной близости с ним и что за последние дни они ни разу вот так не сидели. И девушка вдруг осознала, что ей очень не хватает этих минут.

– Я хочу, чтобы ты поехала в Париж, – неожиданно прервал молчание Натаниэль.

– Когда? – спросила, она, повернувшись к нему.

– Через три дня.

Прайд убрал руку с ее шеи и сел, упершись локтями в колени.

– Мне нужен курьер, – продолжил лорд, – который доставит во французскую столицу важное сообщение. Я, кажется, говорил тебе, что у меня возникли некоторые сложности с нашими агентами в Тулузе?

– Да.

Мысли Габриэль путались. Ведь именно этого она и добивалась, но не ожидала, что он пошлет на задание так скоро или так неожиданно.

– Я дам тебе все указания прямо перед отъездом. Надеюсь, твои документы в порядке?

– Да, у меня есть документ о свободном передвижении, подписанный самим Фуше.

– Хорошо. – Он встал. – Через три дня из Лимингтона в Шербур отправляется рыбацкая шхуна. Ты поедешь на ней, и тебя высадят на берег в небольшой деревушке. А уж оттуда доберешься сама.

– Понятно.

Прайд недоуменно приподнял серебристые брови:

– Я ожидал большего энтузиазма. Ведь ты же так этого добивалась.

Она натянуто улыбнулась:

– Просто ты застал меня врасплох, вот и все.

– Ну, раз уж я принял решение, то не вижу причин тянуть время.

– Да, и я тоже, – согласилась с ним она, стараясь говорить уверенным голосом. – Но ты скажешь точно, что я должна сделать?

– Конечно, – ответил Прайд. – А теперь, с твоего позволения, мне надо встретиться с управляющим. Увидимся за обедом.

Габриэль кивнула и смотрела, как он идет к дому. Вот и конец их страстному роману. Уж раз она начинает работать, то у них – шефа шпионов и его агента – не будет возможности встречаться. Возможно, Натаниэль даже решит, что им вообще опасно поддерживать любовную связь. Может, именно поэтому он держался на расстоянии все последние дни. Он готовил их обоих к неминуемой разлуке.

Что ж, возможно, так даже лучше. Она с легкостью сможет взяться за дело мести. Находясь далеко от него, она забудет его ласки, его нежность. Обязательно забудет, не правда ли?

Курьер, который вез письмо Габриэль, встретился с Шарлем Морисом Талейраном-Перигором в гостинице, в крохотной деревушке в Восточной Пруссии. Талейран остановился там по дороге в Париж. Он был сильно не в духе. Его больная нога немилосердно ныла от холода и от постоянной тряски на колдобинах и ухабах промерзшей дороги. Талейрану казалось, что эта часть земного шара всегда погружена во тьму, и даже перспектива вскоре оказаться в своем комфортабельном особняке на улице д'Анжу не радовала его.

Победа Наполеона над русскими восьмого февраля в Эйлау дала наконец-то Возможность министру иностранных дел покинуть императора. Наполеон описал сражение в Эйлау как бойню, в которой русские потеряли около двадцати шести тысяч человек; потери французов были такими же ужасающими. Впрочем, было не совсем ясно, кто же победил. Александр поздравил своего генерала Беннигсена с тем, что тот нанес поражение тому, «кого никто никогда не побеждал». Но поскольку Беннигсен приказал своим войскам возвращаться в Кенигсберг, Наполеон счел победителем себя.

Слабое утешение для вдов и сирот – и русских, и французских! Талейран думал об этом, с отвращением глядя на прозрачную жидкость, налитую в грязный, липкий стакан. А теперь император вел свои войска на зимние квартиры, и Талейран мог наконец-то стряхнуть со своих ног прах Восточной Пруссии. Если удача будет сопутствовать ему, то к концу недели он прибудет в Париж.

Талейран смотрел на огонь в камине и попивал маленькими глотками шнапс, ничего более приличного в этой дыре не было. Он задумчиво потирал больную ногу и вновь перечитал расшифровку письма Габриэль. Графиня стала настоящим асом в составлении шифров, пока работала курьером, поэтому зашифровать письмо не составляло для нее труда.