Каста огня - Петер Фехервари

Если вообще здесь были…

— Что стряслось? — приглушенно крикнул сзади Уайг, обмотавший лицо шерстяным шарфом. Очевидно, старый капитан не заметил ничего необычного, как и все остальные бойцы отделения.

Катлер осторожно всмотрелся в закрытые ставнями окна по обеим сторонам узкой улочки. Они были всего лишь темными размытыми пятнами в кружащейся белизне, но майору представлялись за каждым из них глаза, украдкой и с растущей злобой смотрящие на незваных гостей.

— Энсор? — не отступал Уайт.

— Квинни, — позвал майор вокс-оператора отделения, — есть что-нибудь от «Железной музы»?

— Вызываю лейтенанта каждую пару минут, сэр, отозвался худой серобокий, ужасно сутулившийся под тяжестью громоздкой вокс-установки. — Но еще до заката ничё в ответ не получал. Наверно, это из-за бури связь такая фраговая…

Однако в голосе Квинни звучало сомнение.

Нахмурившийся Катлер заподозрил, что Джексон влип в неприятности. Он приказывал кавалеристу встретить отряд на окраине города, но, как и большинство всадников «Часовых», Джек-Резак был самоуверенным авантюристом и не мог посидеть смирно даже ради сохранности собственной шкуры. Впрочем, чем могла навредить шагоходу кучка шизанутых кровосмесителей?

— Что-то тут не так, верно? — произнес Элиас, ощутив настрой майора. — Знаешь, Энсор, я думаю, что нам, наверное, не стоит присоединяться к здешнему веселью.

— За нами идет убийственный холод, старина, — ответил Катлер. — Даже если город мертв, мы можем хотя бы переждать буран под крышей.

— А если он не мертв, а только умирает?

— Я не оставлю своих людей погибать в снегу, Элиас.

Пусть такая смерть и оказалась бы более чистой, чем поганая судьба, ждущая нас здесь…

Встревоженный Катлер жестом приказал отделению двигаться вперед.

Заключенный вздрогнул и бессознательно напрягся в оковах, пока его разум сражался с крючьями, неумолимо тянущими узника в глубины ужаса…

Они нашли «Железную музу» брошенной на городской площади. Кабина шагохода оказалась открытой нараспашку, а лейтенанта Джексона нигде не было видно. Майор остановил отделение у входа на площадь и тут же отступил под прикрытие домов. Инстинкты Энсора гудели словно набат, а мышцы были сильно напряжены, но причин этого он не понимал.

Почему мне кажется, что я связан, будто бычок на скотобойне?

— Вижу свет, — сообщил Уайт, похлопав командира по плечу.

Посмотрев, куда указывал Элиас, Катлер увидел высокую постройку, нависавшую над остальными подобно сгорбленному великану. Это было грубое здание из досок и кирпичей, но жителям маленького городка наверняка пришлось напрячь все силы, чтобы возвести его. Свет просачивался из большого перекошенного окна над портиком. Нечто, наверное, мозаичное стекло, превратило сияние в многоцветный хаос, который извивался в белой круговерти снегопада, словно живое существо.

— Да это же самая убогая пародия на храм из всех, что я видел в жизни, — прорычал Уайт, и Энсор заметил, что старик касается значка аквилы, висящего у него на шее. Отгоняет зло. При всех своих грубоватых и резких манерах капитан всегда оставался истинно верующим человеком.

Но это не спасло тебя, Элиас…

Необъяснимая печаль пронзила Катлера, смотревшего на старого друга. На мгновение он был абсолютно уверен, что Элиас Уайт давно мертв.

— Что это ты так на меня уставился, Энсор? — спросил ветеран, и майор не нашелся с ответом.

Именно в тот момент кто-то вышел из храма и замер, озаренный радужным светом. Несколько секунд человек медленно покачивался, словно восстанавливая равновесие, а затем с безошибочной точностью направился в сторону конфедератов. Бойцы сгрудились вокруг Катлера, подняв лазганы и штыки, будто стадные животные, растопырившие шипы при виде хищника. Мгновением позже незнакомец вышел из многоцветной дымки, и они узнали его.

— Джексон! — позвал майор.

Высокий кавалерист остановился в нескольких метрах от них. Без привычной самодовольной улыбки Невина его изящные, точеные черты показались плоскими и безжизненными, а затем Катлер поднял взгляд чуть выше и похолодел. Два дня назад, когда Джексон отправился на поиски, у него были темно-каштановые волосы. Сейчас они стали мертвенно-белыми.

— Лейтенант, что здесь произошло? — требовательно спросил Энсор. — Почему вы покинули «Часового»?

Невин посмотрел на него глазами, похожими на крашеные яйца, — ложными глазами, которые только пытались выдать себя за настоящие.

— Они предложили мне выбор сэр, — совершенно ровным голосом ответил кавалерист. Каждое слово просто перетекало в следующее без единого намека на интонацию или ударение. — На самом деле много выборов так что никакого выбора и не было сэр.

— Кто предложил тебе выбор? — Катлер шагнул вперед и хотел встряхнуть бойца, но инстинктивно поостерегся прикасаться к нему. — Ты говоришь о местных, лейтенант?

— Нет местные все ушли сэр.

— Ушли — куда? Ты хочешь сказать, они все мертвы?

— Нет не мертвы просто ушли сэр.

— Ты какой-то бред несешь, парень.

— Так и должно быть если вы просто посмотрите между строк они покажут вам как оно все на самом деле сэр.

— Кто они? — Энсор сделал еще шаг к кавалеристу.

— О вы скоро их увидите сэр а они вас уже видят. — Джексон поднял руку, в которой держал яркий кинжал. — Они говорят я должен уходить сейчас.

— Полегче, сынок, мы пришли тебе помочь, — уверенным голосом произнес Уайт.

— Помогать нечем, — по лицу Невина мелькнул призрак улыбки, и лейтенант приставил кинжал к собственной глотке, — а любой выбор ложь.

— Стой! — крикнул Катлер, но было уже поздно.

Джексон судорожно дернул рукой, и в метель брызнула струя яркой артериальной крови. Секунду кавалерист просто стоял, глядя, как утекает его жизнь, а затем посмотрел на майора и шевельнул губами, будто хотел еще что-то сказать, но перерезанные голосовые связки не слушались, поэтому он просто вздохнул и рухнул. Тело упало в снег с гулким лязгом, прокатившимся над площадью. Энсор недоуменно глядел на труп, не в силах связать увиденное с мощной звуковой волной. Затем рокот раздался вновь, и майор поднял глаза на храм, внезапно осознав, что происходит. Это звонил колокол, сзывая проклятых…

И проклятые явились целыми десятками, вырвавшись из окутанных тенями дверей и окон, словно оголодавшие крысы. Они были жителями порченого города, сломленными вурдалаками, которые жаждали поделиться своим проклятием. Несмотря на мороз, большинство из них были раздеты до пояса, и на телах виднелись синеватые следы ледяных поцелуев переохлаждения. Некоторые размахивали древними пистолетами, но остальные вооружились тем, что нашли в мусоре собственных домов. Смеясь и завывая в экстазе горя, создания устремились к серобоким.