Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

Работа над новым романом шла медленно. Дудинцеву с женой приходилось зарабатывать редактированием переводов на русский язык произведений узбекских, таджикских и киргизских писателей. Переводы на русский в союзных республиках обычно делались так плохо, что нередко нужно было весь текст переписывать заново. Между тем роман «Не хлебом единым» имел огромный успех за рубежом: в Англии он переиздавался два раза, в США – три, в ФРГ – двадцать раз! В Германии он стал бестселлером. Однако СССР не входил во Всемирную конвенцию об авторском праве и защите интеллектуальной собственности. Книги иностранных авторов издавали в СССР без разрешений, договоров и без выплаты авторских гонораров. Соответственно и советских авторов могли издавать за границей без договоров и без гонораров. Существовало радикальное различие и в системах авторского вознаграждения. В СССР оно рассчитывалось по объему книг (количеству авторских листов) и «ранга» издательств (было три категории), за рубежом – в зависимости от тиража, как процент доходов от продажи. В СССР были фиксированные тиражи, в западных странах они зависели от спроса и могли допечатываться. В СССР первые издания произведений почти всегда выходили в «толстых» журналах, в других странах – сразу в виде книг. Писательские гонорары зависели не столько от спроса читателей и тиражей, сколько от престижа издательств. Вторые издания оплачивались ниже первых, третьи еще ниже. Это, как предполагалось, стимулирует создание новых произведений. Советская система осуществляла политический контроль за литературой. Существование Союза писателей, подчиненного отделу культуры ЦК КПСС, было одной из форм такого контроля. Через Союз писателей шло и распределение благ: получение квартир, дач, предоставление творческих командировок, путевок в санатории и медицинское обслуживание. Зарубежная система отражала успех самих книг. Советская литература была «воспитательной», а писатели – «инженерами человеческих душ». Такие различия влияли на характер и качество самой литературы. В СССР, например, не появлялось хороших и острых детективов, на Западе почти не было интересных исторических романов; для их создания требуется много времени, и они обычно имеют больший объем и уже круг читателей.

Однажды, когда долги Дудинцева достигли критического уровня, я предложил ему начать какие-то действия по получению денег от зарубежных издателей. В кабинете Дудинцева стоял книжный шкаф, набитый иностранными изданиями его романа – немецким, английским, шведским, датским и множеством других. «Ты даешь мне согласие на переписку, – сказал я, – но ответы будут присылать на твой адрес и копии на мой абонентский ящик». Так мы и начали эту кампанию. Первые письма, обычно на английском, заказные и с уведомлением о вручении, я послал в издательство «Dutton» в Нью-Йорк и в издательство «Hutchinson» в Лондон, адреса которых были указаны в выходных данных их книг. Это были очень солидные и известные фирмы. К письмам прилагались фотокопии титульного листа переведенного издания. Мои послания дошли до адресатов, но ответов не поступало. Я отправлял новые письма. Мои аргументы сводились обычно к тому, что автор в трудном положении и не может в связи с этим продолжать литературную работу – и все это по причине пиратства западных издательств и ограничений, существующих для литературы в СССР. Западные издательства, писал я, лишь затрудняют положение советских авторов, так как успех книг в других странах оборачивается нуждой и бесправием на родине. Я просил от имени автора прислать хотя бы копии рецензий (издательства их получают и обязаны высылать автору) и отчетов о тиражах. Прямого требования гонораров в моих посланиях не было, но в качестве примера я приводил практику издательства «Oliver and Boyd» в Эдинбурге, которое, не имея со мной официального договора на книгу о синтезе белков, все же прислало отчет о тираже и выплатило гонорар. (О том, что тираж в этом случае составлял 1000 экземпляров, а гонорар около 300 фунтов, я, естественно, умалчивал.) Мне надо было создать впечатление, что спор по поводу романа «Не хлебом единым» только начинается, ведется опытным автором и может выйти на страницы прессы.

Не помню уже, как долго шла эта письменная кампания. Полученные ответы говорили о том, что во многих случаях зарубежные издательства переводили для автора какие-то денежные суммы через советское агентство «Международная книга», которое, однако, оставляло эти переводы на своих зарубежных счетах, не сообщая о них автору. «Международная книга» обладала монополией на иностранные доходы всех советских авторов. Но в один прекрасный день в апреле 1967 года Дудинцев позвонил в Обнинск: «Жоресик… приезжай, есть новости…» Голос радостный. На следующий день он показал мне короткое письмо из Нью Йорка и в нем чек на 500 долларов. Дудинцев был счастлив, я разочарован. Сумма за три издания была слишком маленькой и не сопровождалась отчетом о продажах. Что делать с американским чеком, я уже знал по примеру с чеком, который вручили Тимофееву-Ресовскому. Мы с Дудинцевым поехали в Банк внешней торговли СССР, кажется на Неглинной, и открыли валютный счет. Новые финансовые правила, введенные в СССР лишь в 1965 году из-за дефицита валютных резервов, позволяли это не только иностранцам, как раньше, но и советским гражданам, имевшим законные валютные заработки. По тому времени 500 долларов все же приличная сумма. Однако советские граждане, у которых были счета в иностранной валюте, могли получать в банке не реальные доллары, фунты или франки, как иностранцы, а так называемые рублевые валютные сертификаты, на которые в магазинах торговой сети «Березка» продавались по сильно сниженным ценам продовольственные и промышленные товары.

Переписка с немецким издателем Генри Нанненом (Henry Nannen), который лично встречался с Дудинцевым в 1957 году и просил его написать предисловие, продолжалась несколько дольше. Изданное авторское предисловие позволяло Наннену утверждать, что их издание авторизовано, что, безусловно, способствовало успеху книги. Прямой контакт с автором и устные обещания издателя были юридически равноценны договору. Но успех книги, продававшейся много лет, превзошел ожидания Наннена, и теперь он не хотел высылать автору полный отчет о продажах. И все-таки какой-то компромисс был неизбежен. В мае 1967 года Дудинцеву позвонили из Внешторгбанка и сообщили, что на его счет пришел перевод из Гамбурга на 20 000 немецких марок. Эта сумма составляла, наверное, меньше 10 % общего гонорара, но для самого автора была неожиданно большой. Директор издательства прислал также Дудинцеву личное письмо, информируя о переводе. Когда я приехал в очередной раз к Владимиру Дмитриевичу, он, счастливый, повел меня в коллективный гараж при доме и усадил в только что купленную «Волгу». Мы проехались по Ломоносовскому проспекту, свернули на Ленинский и зашли в магазин «Березка». «Коммунизм – это советская власть плюс сертификация всей страны» – вот такая трансформация знаменитого ленинского лозунга сопровождала появление в