ПВТ. Тамам Шуд - Евгения Ульяничева

лица неуловимо менялись, мягко плавились, словно Агон подгонял их под себя. Но рыжие кудряшки торчали так же непокорно.

Нечасто он брал себе живые факелы. Только если выбраться куда-то хотел. В последний раз, кажется, такое случалось в Триумвират.

— Тамам Шуд, — сказал Волоха.

Сказал так, чтобы все слышали. Чтобы знал весь Тренкадис.

— Тамам Шуд, — задумчиво повторил Агон.

Спрыгнул на палубу, одним мановением руки очистил ее от цепного сора.

Сел напротив капитана, скрестив ноги. Жестом пригласил сделать то же самое. Волоха опустился на палубу, чувствуя, как между лопатками от натяжения кожи сочатся кровью стежки.

— Говори, — потребовал Агон. — Это интересно.

Глава 26

Выпь взял на себя много.

Лагерь рос, прибавлял людьми, постройками, запасами и оружием. Набирался сил, забирал внимание. Выпь рано вставал, ложился поздно, часто — позже всех. Приходил измотанный, умывался, наскоро ужинал, падал как подкошенный и сразу засыпал. Старался вникнуть во все дела, творящиеся на территории лагеря.

Юга в эти внутренности не лез, ему хватало своих забот.

— Куда ты? — прохрипел Выпь спросонья, когда Юга, бесшумно собравшись, уже готовился покинуть палатку.

Юга с досадой щелкнул языком, обернулся.

Выпь сонно жмурился, привстав на локте. Редкое утро, когда он позволил себе заспаться. Обычно Выпь вскакивал с рассветом, и Юга волей-неволей поднимался следом. Обкорнаю сегодня, решил Юга, глядя на взъерошенные, на солнце выгоревшие волосы друга. Вон, челка в глаза уже лезет.

Рука сама потянулась поправить; волосы у Второго были жесткими, точно стерня.

— К Таволге. Проведать старика, да и расплатиться честь по чести.

Выпь нахмурился, провел ладонью по векам, стряхивая сон.

— С тобой пойду.

— Ай, да на что ты там? Выспись лучше!

Второй упрямо помотал башкой. Начал подниматься.

— Ждать не буду, сам догоняй, — сказал на это Юга и откинул полог, окунаясь в жаркое утро.

***

Таволга сидел у себя, ковырялся с деревянной птичкой-свиристелкой. Изредка подносил к губам, осторожно дул — тогда в глубине птицы что-то глухо сипело. Чирикать птаха упорно не желала. Таволга кряхтел недовольно, кусал ус и продолжал возню. Правая рука еще плохо слушалась, стрела Хангара выгрызла себе порядочно мяса. Таволга не сдавался. Птичку ему присоветовал лекарец. Вручил кусок фиолетового дерева и сказал резать — хотя бы ложку. Родом брусочек был с Хома Панга, где жили чернокожие люди и белые львы. Дерево, из которого выходила птица, у тамошних племен считалось священным за способность перетягивать на себя людскую хворь.

Разводы на теле птицы стали темнее, точно древесина напиталась маслом. Зато рана не нагноилась, быстро зарастала нежной розовой кожей.

На Юга Таволга вскинул глаза, обрадовался.

— А, какой гость! Милости просим, заходи, садись. Ты, эта, чай будешь? С мятой, с сахаром, холодный?

— Давай сразу к делу, — Юга блеснул зубами, изящно опускаясь на колени, — жара страшная, до реки хочу успеть.

— Ну. Сразу так сразу, — не стал спорить Таволга. — Ты, люди говорят, шаришь малехо в этом деле?

Юга застенчиво опустил глаза, подцепил ногтем кисточку подушки. У Таволги оказалось неожиданно прихотливое убранство палатки: сплошь подушки, ковры и узорочье.

— Способности есть. Самородок.

— И скромный какой, — расхохотался Таволга. — На-ка вот тогда, гляди мое хозяйство.

Юга углубился в изучение. Полог палатки хлопнул парусом, впуская еще одного гостя. Выпь замер на пороге, лицо его выражало мрачную решимость.

Таволга несколько опешил, но поднялся навстречу, за руку здороваясь с Выпь.

— О! И комендант здесь! Счастливый день, не иначе! Чем обязан?

Третий опустил голову ниже, кусая губу и давя улыбку. Выпь скосил глаза на ихор в побитой рамке, который Юга задумчиво изучал.

Ответил на рукопожатие, а вот на вопрос — не сразу.

— Ну… Так, просто заглянул. — Пояснил скомкано. — А ты что здесь делаешь?

— Правлю настройки, — коротко отозвался Юга, гладя пальцем чешуйки экрана. Скосил на Выпь насмешливый глаз. — Этим я занимаюсь последние недели, но ты, кажется, единственный не в курсе.

— Самородок, — весомо подтвердил Таволга, подмигнул Юга. — Пожалуй, кофе нам устрою.

Он поспешил отойти к выкопанному в земле песчаному колодцу, на котором приноровился греть воду и готовить пищу.

Выпь сел рядом с Юга, неловко подогнув длинные ноги. Заглянул через плечо. Почесал в затылке, признался задумчиво:

— Не знал, что ты этим и здесь занимаешься.

Юга поднял бровь, спросил ровно, но с насмешкой:

— Думал, я по-прежнему всем отсасываю?

Выпь растерялся, подыскивая слова.

— Да…

— Очаровательно.

— То есть нет. Ты не такой…

— О, я такой!

— Не такой такой.

Юга сдавленно застонал.

— Просто я знаю, как ты выглядишь для других. И что они думают, глядя на тебя. И чего они хотят. И…

Выпь замолчал, нервно потирая костяшки правой руки. В лагере многие поначалу смотрели на Третьего, как на маркитантку. Выпь не слыл драчуном, но подобные речи никому не спускал.

Юга хмыкнул, не отвлекаясь от устройства.

— Поэтому ворвался спасать меня?

— С чего взял, что тебя?

Третий подавился смешком от неожиданности.

— О-хо-хо, когда ты пытаешься шутить, стыдно становится мне, — фыркнул, улыбаясь.

Примирительно толкнул друга плечом и пояснил, кивая на ихор:

— Они все массово сбоят. Это, я полагаю, реакция Лута на стресс. На Золото. Помехи, эхо, краевые видения. А я помогаю им прийти в себя. Чувствую, как это можно сделать.

Выпь наблюдал, как друг работает, не мешал. Юга вытащил из волос шпильки, одну взял в зубы, другой осторожно поддевал чешуйки.

— Я помню, как ты выращивал трованты. — Сказал Выпь негромко. — На Сиаль. Видел пару раз в саду у старосты. И тогда у тебя было такое же лицо. Ты улыбался.

Юга вынул из зубов шпильку.

— Ай, да я и в Веселом Доме скалился.

Выпь покачал головой. Юга чувствовал его взгляд. Пристальный, жгучий, как солнечное пятно. Раскаленная медь.

— Это другое.

— Кажется, ты считаешь меня лучше, чем я есть.

— Вовсе нет. Просто я вижу тебя настоящего.

— Смотри, да не ослепни, — буркнул Юга.

***

— Комендант! Просят на стену, — ординарец был бледен от духоты, но держался молодцом.

У Пегого юрких порученцев было двое. Аль и Таир, мальчик и девочка, одинаковые на лицо и фигуру. Родом они были с Хома, где одно имя преламывалось между братьями или сестрами, если суждено им было выйти из утробы матери вместе.

У Выпь на посылках бегал кудрявый парнишка именем РамРай. Его подогнал Юга. Лично представил, лично отрекомендовал. Пристроил, как давнего друга. Второй сначала не знал, куда этого пацана девать. Настороженно косились друг на друга, но по мере того, как накапливались обязанности, нашлось заделье и для парня.

— Наше счастье, что мы выше по течению стоим, — вместо