Папина дочка - Виктория Романова

— Без проблем.

На этом разговор иссяк и мы продолжили сидеть уже в молчании, глядя на уток. Чертовы утки. Я кусала губу и не могла отделаться от противного жужжания в затылке и навязчивых мыслей, которые я не могла сформулировать. А вот придурок…выглядел крайне спокойным. Сидел, болтал ногами, даже не глядя на меня, а потом у него зазвенел телефон.

— Что ж, — оказалось, это была напоминалка, — Мне пора. Увидимся в универе.

— Увидимся…

Правда, этого он не услышал, потому что уже ушёл. Чёртов Вавилов… Ты же теперь из моей головы не вылезешь!

Я вернулась в общагу разбитая, ошарашенная и как будто невменяемая. Дина тут же развела бурную деятельность, пытаясь выяснить, что со мной случилось и постоянно причитая:

— Тебя ведь в комнате всего час не было! Как ты умудрилась во что-то вляпаться?

В то, что я ни во что не вляпалась, она не верила. Но я ведь правда не влипла ни в какую историю! Даже наоборот, получается. Я разобралась со всем, что произошло ранее, как будто нашла некоторые элементы пазла, которые собрали часть общей картины. Правда, картина моя всё ещё была пуста в некоторых местах, но это не так важно сейчас. С этим я ещё разберусь, а вот пока что…сижу и перевариваю.

Как же так случилось, что я не смогла узнать одного человека? В баре — бармен, в парке — неизвестный, а в университете — придурок. А всё это — один единственный Вавилов. И почти каждый раз он мне помогал. В клубе помог мне добраться до дома, в парке спас от тех гопников, а вот в универе… Нет, там он поступил по-скотски! Хотя, опять же, там были иные обстоятельства. Всё-таки, та ситуация с Артёмом…может она как-то повлияла на его слова.

В общем, я не знала, что мне теперь делать с этой информацией, было ясно лишь то, что теперь я не могу называть его придурком. Всё-таки, я ему кое-что должна. Но и Денисом я его называть не могла. Что за жуткое имечко? Поэтому остановилась на его фамилии — Вавилов. Хорошая фамилия, я даже не прочь такую иметь… Чего ты только что подумала? Жуть какая, Поль. Хватит об этом думать. Фамилию она не прочь такую иметь…брррр.

За выходные я успела прийти в себя, а потому в универ шла готовая к любой ситуации. В конце концов, всё что могло произойти — уже произошло. Что может ещё сучиться-то? На выходных я даже затащила Дину в свой дом, где мы перебрали мой гардероб и утащили в общагу немного теплых вещей. Папу я решила не трогать, всё-таки, Дина права, мы только помирились и я не хочу, чтобы он снова думал, что я несамостоятельная, капризная или ещё какая. Просто…даже не хочу давать ему повода, чтобы такие мысли могли у него возникнуть.

Так что, вооружившись теплым свитером, черт знает от кого, надев брюки потеплее и сверху шапку с шарфом, я топала в универ. Погода опять с ума сходит. Дождя нет, солнца тоже, зато ветер с ног сбивает. Шикарный месяц, что ещё сказать.

Ажиотаж, который был после конкурса уже поубавился, а потому на меня никто особо внимания и не обратил. Только Шырли-Мырли поздоровались, когда я прошла мимо них в коридоре. Воу, вот это да! Они и здороваются со мной? Куда звонить? Каким репортерам сообщать? А может сразу в психушку? Ладно, это я всё шучу. Поздоровались и ладно, мне это больше нравится, чем наши постоянные стычки.

Понедельник был шикарным днём, в основном, потому что у нас в этот день были сплошные лекции. Не то чтобы я их старательно записывала, всё-таки немного лени во мне осталось. Вместо этого я серфила по просторам великого и могучего Интернета. Нового ничего не нашла, но…немного залипла на странице Вавилова. Его аккаунт был закрытым, а потому я ничего сделать и не могла. Смотрела на часть фотки и пускала слюни. Так, соберись!

Кажется, закон Мерфи звучит следующим образом: Всё, что может пойти не так — пойдёт не так. С самого первого дня я тряслась над тем, что Катя может использовать «компромат» на меня для того, чтобы подгадить мне репутацию или ещё что. Однако, этого не происходило и я заметно расслабилась. Оказалось — напрасно. Видимо, поражение в конкурсе стало последней каплей. На несколько минут в паблике нашего университета появились те самые фотки, которые мы и считали нашим компроматом друг на друга. Ничего серьезного, да и компроматом это можно назвать лишь в шутку, но…они личные, понимаете? Такие фотки, которые ты позволяешь сохранить кому-либо только потому что бесконечно и беззаветно ему доверяешь. Как я доверяла Кате.

Мне не было стыдно за эти фотографии, я там не голая, не накуренная или ещё какая, нет. Просто…как будто оборвалась последняя нить, которая могла бы спасти наши с Катей отношения. Оказывается, я ещё продолжала глупо надеться на то, что мы снова сможем стать подругами. На глазах закипали слёзы, даже после того, как этот пост исчез из группы. Видимо, такой формат записей там запрещен. Хотя, фото с Артёмом они так быстро не удалили. Но важно ли это?

Мне было так обидно, что в какой-то момент я даже перестала пытаться сдерживать слезы. На секунду, чтобы хотя бы одна успела скатиться по щеке и затеряться в волосах. Стоило только звонку прозвенеть — как мне тут же написала Дина. Правда, у меня был другой план. Я так от всего этого устала. Пора уже заканчивать со всем этим.

Я направилась прямиком в аудиторию, где сейчас проходят занятия у Кати. Почти уверена, что в универ она всё-таки пришла. Мне даже не пришлось заходить в аудиторию и судорожно её искать, она стояла в коридоре и с кем-то разговаривала, мило улыбаясь. А я…застыла. Не знала, с чего начать. Одна дело, когда я рычу на тех, кого знать не знаю и они мне никто. Другое дело, когда я ставлю точку в многолетних отношениях с когда-то лучшей подругой.

Она меня заметила. Вернее, ей помогли меня заметить, одна из девчонок мотнула головой в мою сторону. Катя даже не удивилась. Сделала несколько шагов в мою сторону, оставляя между нами практически незримое расстояние.

— Зачем ты это сделала? — спрашиваю я хриплым голосом, который беззастенчиво палит то, что я на грани срыва.

— Я ничего не делала.

— Эти фотографии только у тебя были, — заметила я, но не стала повторять вопрос, ответ был ясен, — Что я тебе такого сделала? Почему ты так теперь ко мне относишься?

Вот этого я точно не понимала. Ведь она так…притворялась, но ровно до того момента, пока не узнала, что я в беде. Что же это изменило?

— Ты? — Катя осмотрела меня с головы до ног, — Просто вовремя осознала, что вожусь с второсортной выскочкой. Мы не подружки, и ты всегда это знала.

Всегда ли? Нет, ничего подобного. Я всегда считала её своим самым близким другом. Доверяла ей как никому. Чёрт, оказавшись в беде, она была первой, о ком я подумала! Почему она так говорит? Почему?

— Я всегда считала тебя своей лучшей подругой! — но Катя лишь закатывает глаза, — И поддерживала тебя во всем! Так что я даже не понимаю, о чём ты говоришь!

— Что за шум?

А вот этого я точно не ждала. Артём вклинился в беседу, подцепив Катю за талию и поцеловав в щеку. Ну да, класс. Он не видит, что сейчас не до него? Где чувство такта вообще?