Предчувствие чуда - Энн Пэтчетт

Наутро лакаши преобразились. Из вопящих и размахивающих факелами дикарей они превратились в мирных трудяг, без лишнего шума хлопочущих по хозяйству. Марина встретила их, когда шла по тропе к пристани. На берегу она увидела поляну, хотя ночью готова была поклясться, что шла через густые заросли. Женщины стирали в реке одежду и мыли ребятишек, собирали хворост в корзины, заплетали девочкам косы, и все это под безжалостным солнцем. Голые карапузы шлепали по воде ладошками, прыгали по лужам. Здесь было столько ползунков и двухлеток, что Марина подумала, не забрела ли она в местные ясли. На берегу трудились и несколько мужчин – сняв рубашки и обувь, они выдалбливали толстенное бревно. На Марину индейцы поглядели мельком, равнодушно, как на знакомую туристку. Конечно, без лодки на реке не прожить. На берегу валялись другие долбленки, а еще в одной кто-то плыл по реке. Мимо Марины прошли две маленькие девочки в шортах и без маек; на плече у каждой сидела, обвив для надежности хозяйкину шею цепким хвостом и сжимая лапами его кончик, крохотная обезьянка. Обе зверюшки повернулись и обнажили острые желтые зубки в широкой, но немного пугающей улыбке. Одни лишь обезьянки смотрели доктору Сингх в глаза. Вдруг одна из них заметила в волосах своей девочки какую-то насекомью живность и тут же изловила ее и съела.

Пока еще Марина не нашла тех двоих, кого знала на этой реке. Когда она проснулась, Пасхи не было ни на койке, ни в гамаке. Невероятно – нашелся в мире человек, умеющий встать, не разбудив ее. И не просто человек, а глухой ребенок, вообще не имеющий представления о том, что такое шум. Старшую коллегу она тоже не видела, но это было и не удивительно. У доктора Свенсон было два состояния – прямо перед тобой и неведомо где. Во втором случае ждать возле двери кабинета, в надежде, что профессор все-таки появится, не имело никакого смысла.

Понтонная лодка слегка покачивалась на веревке возле пристани. Марина увидела в этом добрый знак. Когда она шагнула на борт, индейцы, долбившие бревно, выпрямились и воззрились на нее, постукивая по бедрам кривыми ножами. Через пару секунд доктор Сингх поняла, что ее сумки нет. Палуба была пуста, спрятать багаж на ней было негде. Марина провела языком по зубам и снова подумала о зубной щетке. Начало припекать, и воздух наполнился запахом гниющих и распускающихся листьев. Москиты уже лакомились ее лодыжками и впивались в шею. Один забрался под рубашку и укусил Марину где-то под лопаткой, там, где очень трудно почесать. Дорожная сумка была куда более серьезной потерей, чем не долетевший до Манауса чемодан. Марина задумалась, не найдется ли в кладовке, где она провела ночь, какого-нибудь средства от насекомых, и впервые в жизни задумалась о родстве слов «инсектицид» и «геноцид». Лакаши внезапно зашевелились, дружно распрямили спины и разразились восторженным стрекотанием – у Марины не получалось вычленить в этих звуках ничего, похожего на привычные ей человеческие слова. Из джунглей вышел долговязый, тонкий как соломинка, чернокожий мужчина; солнце играло на стеклах его маленьких очков в проволочной оправе. Он кивал в разные стороны; вернее, это было нечто большее, чем кивок, но не совсем поклон. Тут и там лакаши вставали и склоняли головы в ответ. Некоторые выкрикивали приветственные фразы, и новоприбывший их повторял, безошибочно воспроизводя ритмическую игру в самом конце – к полному восторгу индейцев. Женщины поднимали детей, протягивали их к нему; мужчины отложили ножи. Началась игра – кто-нибудь выкрикивал фразу, а человек в очках ее повторял, великолепно справляясь даже с самыми заковыристыми предложениями. Лакаши уже принялись в экстазе раскачиваться из стороны в сторону, но тут их собеседник отвесил более низкий поклон, означавший «спасибо, было весело, но работа не ждет».

– Доктор Сингх, как я полагаю? – проговорил он, обходя вокруг костер и протягивая Марине руку. У его штанов хаки и голубой хлопковой рубашки был такой вид, словно вышедший из джунглей мужчина скатился в них с каменистой горки, и не раз. – Томас Нкомо, рад познакомиться.

Английский был явно не родным языком доктора Нкомо и звучал в его устах так мелодично, что Марина задумалась – не через пение ли он его изучал?

– Я тоже рада, – ответила она, пожимая длинную, тонкую руку.

– Доктор Свенсон сообщила, что вы приедете с ней сюда. Я хотел поздороваться прошлой ночью, но из-за общего ликования не смог даже приблизиться к пристани – все так бурно вас приветствовали.

– Не думаю, что они приветствовали именно меня.

Как доктор Свенсон могла ему сообщить, что вернется с ней?

– Лакаши любят, когда что-то происходит. Они всегда ищут повод для праздника.

Между тем индейцы расселись на земле и наблюдали за их беседой, словно зрители в театре. Марина кивнула в их сторону:

– Вы замечательно говорите на их языке.

Томас Нкомо засмеялся:

– Я попугай. Мне говорят – я повторяю. Так и учусь. Они немного понимают португальский – сюда приплывают торговцы, да и сами местные плавают в Манаус. Но я пытаюсь говорить на лакаши. Когда осваиваешь язык, не следует робеть и стесняться.

– Я даже не знала бы, как и начать.

– Надо просто открыть рот.

– Вы понимаете лакаши?

Он пожал плечами:

– Наверное, я знаю больше, чем мне кажется. Тут я живу уже два года. За это время вполне можно чего-то нахвататься.

Два года? За густой завесой листьев Марина различила очертания хижин, смутные контуры цивилизации. Может, среди деревьев спрятан невидимый ей лесной городок, где люди могут жить годами?

– Так вы работаете с доктором Свенсон?

Наверняка мистер Фокс знал, но не сказал ей, что «Фогель» платит за работу над новым препаратом и другим медикам.

– Я работаю с доктором Свенсон, – подтвердил он, но фраза прозвучала так, словно ее произнес попугай. То ли доктор Нкомо не понял вопроса, то ли сам не верил собственным словам. Впрочем, он тут же добавил: – Наши сферы исследований пересекаются. А вы? Доктор Свенсон сказала, что вы сотрудница «Фогеля». Какая у вас область?

– Холестерин, – ответила Марина и подумала, что в этих лесах никто и никогда не беспокоился о своем уровне холестерина. Да и какой смысл о нем беспокоиться, когда вокруг кишмя кишат копьеголовые змеи? – Я работаю в группе, которая выполняет широкомасштабные лабораторные исследования стати-нов нового поколения.

Томас Нкомо сложил свои длинные изящные ладони, прижав к губам кончики пальцев, и печально покачал головой. На темной коже ярко сверкнуло золотое обручальное кольцо. При виде его огорчения лакаши, не перестававшие наблюдать, подались вперед и тоже запереживали. Прошло довольно много времени, прежде чем доктор Нкомо снова заговорил:

– Значит, вы приехали из-за нашего друга.

Ну, разумеется. Из всех медиков, приезжавших сюда до нее, холестерином, скорее всего, занимался лишь один.

– Да.

Доктор Нкомо вздохнул и опустил голову.

– Я как-то не связывал это с вами, но конечно, конечно… Бедный Андерс. Нам так его не хватает. Как там Карен и мальчики?