Иван Московский. Первые шаги - Михаил Ланцов

– Да, отец, – кивнул Ваня. – Не зря я кривился от тюфяков. Загляни в них. Да-да. Давай. Вот. Видишь, какой кошмар. При выстреле это создает массу сложностей. А главное – грозит стволу разрывом из-за неравномерности.

– И сколько же ты мучился с этим бронзовым тюфяком?

– С «Саламандрой»?

– Да, с «Саламандрой».

– Долго. Три месяца. Это седьмая попытка. Все ведь в новинку было. Но дальше будет легче. Жаль только, бронзы мало. С такими орудиями и крепости оборонять легче. Они ведь что ядра, что картечь пускают дальше тюфяков. Да и расход пороха на них скромнее.

– Да, – покачал головой Великий князь, – с бронзой совсем беда.

– Ничего, – улыбнулся Ваня. – Торговлишку наладим заморскую – будет нам бронзы вдоволь. Медь дешевая у свеев ныне, а олово – у англичан можно покупать или через Ганзу по землям кесаря. А уж составить правильную пропорцию для бронзы мы и сами сможем.

– Я слышал, что ты не стал договариваться с камнетесами на ядра. Как решил поступить?

– Железо, что я в индийских печах плавлю, не всегда доброе получается. Иной раз совсем не ковкое. Приходится ныне проверять каждую плавку. Смотреть, как держит поковку – не растрескивается ли. Отчего в отвал часть дурного железа идет. Вот его я вновь и переплавляю, превращая в свинское[98]. А потом, пока оно еще жидкое, отливаю в формы земляные. Получаются вот такие шары, – произнес Ваня, показав отцу чугунное ядро.

– Ого! – оценил Великий князь. – Тяжелые.

– Да, – согласился княжич, – намного тяжелее каменных, в том же размере. Их после отливки на наждачном круге правят да по лекалу выводят, чтобы гладкие получались – без выступов всяких ненужных…

Еще немного поговорили про новое орудие, а потом перешли в кабинет Вани, подальше от ненужных глаз, и перешли к более важным вопросам.

Оказалось, что попытка провести военную реформу забуксовала всеми колесами. Иван Васильевич, вдохновленный успехами сына, попытался перевести Московский полк на «новый строй», но не вышло. Мало кто из бояр да дружинников согласился «старину рушить». Да, все они признавали, что Ваня добился больших успехов, но далее этого не шли. Ведь одно дело – что-то признавать и совсем другое – делать.

Как в те дни версталось войско? Например, Московский городовой полк состоял из личной дружины Великого князя и дружин бояр московских. И все эти, безусловно, уважаемые люди не желали «плясать под дудку безусого юнца». Особенно их бесила жесткая дисциплина. Они считали такое обхождение неуместным для воинов. Дескать, Ваня словно с холопами обращается.

Сами дружинники тоже бесились с того, но не все и не в той же степени, как бояре. То есть явно находились под их влиянием. Посему в общем и целом настроение старых воинских контингентов было крайне неблагоприятно для перевода в новый строй.

– Ты не кручинься, бать, – усмехнувшись, произнес Ваня. – Оно ожидаемо было. Гордость глаза застит. А рубить сплеча начнем – так взбунтуются.

– И что делать?

– Как что? Собаки лают – караван идет. Гнуть нужно свою линию потихоньку. Вон моя рать вполне недурно уже воюет. А значит – увеличивать ее численность надо да заменять потихоньку ею старые дружины.

– А с дружинами что делать?

– А ничего. Просто не поднимать их по возможности. Да при первом удачном случае распускать. Мало ли чем провинятся? И боярство не жаловать. Поначалу-то все равно придется. Но редко и неохотно то делать. Ныне ведь только князья, бояре да купцы дружины держат. Купцы особняком стоят. А вот бояре опасны своим желанием к самостийности. Сам же знаешь, сколько бед от того. Тут и дружины, и права старинные. Морока одна.

– Так как же без бояр-то? – удивился Великий князь.

– А ты дворянство плоди – слуг Государевых. Да титулы им начни давать. Тут подумать нужно. С кондачка не решить. Но мню – надо табель делать о рангах. Чтобы и титулы, и звания, и должности расписать в порядке общего взаиморасположения. Кто над кем стоит и как при дворе твоем служить станет. Вот слуг своих и станешь назначать сообразно.

– Мудрено.

– Это только так кажется. Я тебе вечером привезу свои записи по этому поводу. Думал. О том, что бояре не желают переходить на новый строй службы, – не знал, но догадывался. Им-то он совсем неинтересен.

– А бояре смуту не учинят? – насторожился отец.

– А чего им смуту творить? Ты их ничего не лишаешь. В случае острой нужды к делу призываешь. А так – не дергаешь. Благодать! Новых же боярством не жалуй. Разве что изредка за заслуги особые. Старые же сами вымрут без волнений особых.

– Ну если так… – задумчиво произнес отец, покивав, – я подумаю.

И перешел к куда более насущному вопросу. С 1471 года Ахмат стал единоличным правителем Большой Орды после смерти старшего брата. Разгром Казанского ханства напугал многих правителей татарских держав. После удачной кампании 1471 года, в ходе которой Москва смогла присоединить Новгород и разбить Литву, эта обеспокоенность существенно усилилась, мягко говоря. Дошло до того, что даже Крым, бывший вот уже несколько десятилетий верным союзником Москвы, обеспокоился. И не только Крым. Несмотря на предельно миролюбивую риторику и татарские державы, и Литва, и Ливония испытывали нешуточное волнение. Слишком решительные и масштабные успехи Москвы их напугали. Никому такое соседство оказалось не по душе. Даже опосредованно.

– Ты ожидаешь прихода Большой Орды? – наконец спросил Ваня.

– Да. Поэтому Филиппу по прошлом годе и поверил. Тем более что и повод есть – мы дань давно не платим.

– Но минувшей кампанией мне удалось побить большие рати новгородцев и литовцев. Ахмата это не настораживает?

– Как мне передали, в Орде никто не верит в эти россказни. Они считают, что мы так им голову морочим. И рати там были небольшие, раз пешцами удалось их одолеть. Будто бы ты побил два литовских отряда разбойных да Новгород сам ворота открыл.

– Хм. А что, на Москве их людей в то время не было?

– Видимо, не было.

– И сколько их может прийти?

– Не знаю… – покачал головой отец. – Все зависит от того, сможет хан Ахмат примириться со своими противниками или нет. Если Сибирское и Крымское ханства да Ногайская орда[99] выставят войско в поддержку Ахмата – много татар придет.

– Значит, будем готовиться к худшему, – произнес Ваня. – Я к июню отправлюсь на стругах к Алексину и буду стоять там. При нужде легко и быстро спущусь на стругах хоть до Коломны.

– А почему в Алексин?

– Это самый западный наш городок по Оке. Если Ахмат пойдет по литовским землям к нам, минуя Рязань, то Алексин станет первым на его пути. Если же через Рязань, то мы заранее узнаем, куда он идет. Из Алексина мне легче всего будет совершить переход рекой.