Иван Московский. Первые шаги - Михаил Ланцов

– А как решается вопрос с женитьбой Великого князя?

– Они отправили меня в Италию среди прочего и для того, чтобы подыскать невест как самому Великому князю, так и его сыну – юному княжичу. Ему ведь уже четырнадцать лет[96]. Только венецианок брать не хотят. Княжич уверен в том, что многие семьи Венеции захотят поучаствовать в волжской торговле с Персией. Если же брать жену из какого-то влиятельного венецианского дома, то, по его мнению, это породит распрю внутри Венеции.

– А они хотят взять в жены итальянок? – оживился кардинал Пьетро Риарио.

– Да, – ответил делла Вольпе кардиналу, глядя, впрочем, на Папу Римского. – Великий князь просил меня обратиться к вам с просьбой о помощи в столь непростом деле. Никого более компетентного и сведущего в делах Италии он не видит.

– И кого же Великий князь желает видеть невестами?

– Он полагается в этом вопросе на вас и на вашу мудрость, – произнес Джан Батиста и поклонился. – Но есть небольшие детали. Во-первых, одна из невест должна представлять Миланское герцогство. Иоанну предстоит много войн с неверными, а в Милане делаются лучшие в мире доспехи. Эта связь ему очень нужна. Во-вторых, большое приданое. У каждой невесты оно должно быть не меньше тридцати тысяч дукатов. Это самый минимум, но желательно значительно больше, потому как эти деньги пойдут на обустройство персидской торговли. На Руси мало монет, и их нехватка может серьезно затормозить развитие дела. В-третьих, девушки не должны быть близкими родственницами или происходить из открыто враждующих домов.

Наступила небольшая пауза. Все присутствующие задумались, начав прикидывать возможные партии. Потом еще немного поговорили, и дел-ла Вольпе откланялся. А совещание продолжилось уже без посольства. И поговорить там было о чем.

Конечно, скепсис никуда не девался. Однако в целом можно сказать, что Святой престол отреагировал на это посольство очень радостно и живо. Особенно партия Папы. Тот же кардинал Пьетро Риарио был по совместительству и латинским патриархом Константинополя, на посту которого он подменил почившего во Бозе грека Виссариона Никейского. Ему, как, впрочем, и Сиксту IV, этот острый конфликт между Константинополем и серьезно усилившейся Москвой был на руку.

Не менее интригующим оказалось личное письмо юного княжича. В нем он ратовал за воссоединение Церкви, ибо Владимир Святой крестил Русь в единое и неделимое христианство, а не в православие или католицизм. Развернуто жаловался на греков, которые продались османам. Ну и предостерегал от каких-либо решительных шагов на Руси. Дескать, греки многие столетия настраивали русичей против латинян. Поэтому нужно те дьявольские заблуждения рушить тихо, спокойно, осторожно, дабы не утопить державу в крови. Сначала требовалось приучить русичей к тому, что католики – тоже люди. Их ведь тут чуть ли не исчадиями ада греки выписывали. Для чего он предлагал ряд мер… В общем, там было что обсудить.

Хотел ли Ваня перекрестить Русь в католичество? Нет. Но и противостоять этой идеологической платформе считал совершенно излишним. Более того, он стремился разыграть карты таким образом, что Святой престол предпочел бы Русь Польше. Через это рисовал радужные финансовые и геополитические картины. Через это дразнил, подначивая на тему желаемого объединения Церквей. Через это послал и интересные подарки.

О! Подарки были особенно провокационны, прозрачно намекая на крайне выгодную торговлю.

Ядром подарочного комплекта был сервиз костяного фарфора. Его дополняло стеклянное зеркало размером с лист писчей бумаги в оправе из чеканной, позолоченной меди и со светоотражающим слоем из серебра. Все это было упаковано в изящный деревянный сундучок с медной оковкой. И везде клейма, что сделано в России, в Москве.

Подарок был сам по себе самостоятельным слоем переговоров, которые должны были привлечь Святой престол на сторону Великого князя. Отдельно о дарах Джан Батиста не говорил. Поднес и поднес. Однако позже, когда их достали и рассмотрели вблизи, начался новый виток очень интересного обсуждения…

Королевство Польша было католической державой. Поэтому-то Ваня и постарался сделать все, чтобы ее интересы терялись на фоне выгод от сотрудничества с Русью. Одно к одному. Складно и взаимосвязанно. Княжич был уверен – в Италии не устоят перед соблазном. Особенно в свете того, какими тяжелыми были для них войны с османами, несущие католикам поражение за поражением. Ваня прекрасно знал, что и в более поздние времена итальянцы с Габсбургами отчаянно искали помощи в борьбе с чудовищной мощью османов. Так почему бы не разыграть эту карту чуть пораньше?

Отцу пришлось, конечно, всю эту задумку обосновывать намного детальнее и вдумчивее. Но удалось. Благо к грекам и Константинополю Иван III свет Васильевич после произошедших событий не испытывал никакого пиетета, любви и уважения. Так что, выслушав Ваню и подумав, он дал отмашку сыну действовать так, как он считает нужным. Ну тот и накатал два послания к Папе Римскому – официальное от отца и тайное от себя. Проинструктировал Джан Батиста и выдал ему полдюжины подарочных комплектов. Один Папе, по одному родителям невест, а остальные – на его усмотрение, дабы укрепить дипломатические связи Руси в Италии.

Княжич хотел выдать больше подарков. Но не справился. Все-таки и фарфор, и зеркала делали не то что кустарным, нет – практически лабораторным путем. Не успел Ваня пока еще развернуть профильные производства из-за нехватки обученных людей, времени и сил…

Но надо сказать, что Италию взбудоражили и эти шесть комплектов. Это ведь был фарфор. Настоящий фарфор. Более того – качеством даже лучше, чем идущий из Китая, ибо ничего сравнимого с костяным фарфором в XV веке просто не было. Не придумали еще. Да и ровное стеклянное зеркало с серебряным отражающим слоем, без явных искажений и прочих пакостей – дело серьезное. Оно само по себе стоило по весу золотом… в лучшем случае. А то и дороже. Ведь ничего подобного в мире не было. Даже на острове Мурано пока не делали зеркал – только стекло. А тут такое чудо…

Двух недель по прибытии делла Вольпе не прошло, как на уши встала вся итальянская аристократия, а также купечество. У всех был свой интерес. Но это уже детали. Главное, что прикормка привлекла большую стаю вкусных, жирных рыбешек. Теперь главным было не зевать и закреплять достигнутый успех, делая своевременные подсечки.

Княжич работал в привычной для себя манере, стараясь не поддаваться влиянию эпохи. Поэтому изо дня в день не только учился и тренировался, но и уделял самое пристальное внимание своим производственным проектам.

А сложностей хватало.

Ключом всех проблем оказались кормовые мощности региона. Казалось, при чем здесь они? Однако, к сожалению, именно слабый уровень развития агротехники и малоэффективная организация труда приводили к массиву далеко идущих последствий.