Под сенью каштанов - Маурин Ли

Идея следующей картины пришла в голову Ванессе вчера ночью, когда она уже задергивала занавески, собираясь лечь спать, и женщина едва сдержалась, чтобы не взяться за кисть немедленно.

В окно заглядывала ущербная луна, и по восхитительному бархатно-черному небосводу тут и там были рассыпаны серебряные шляпки звезд, которыми он крепился к изнанке окружающего мира. В неверном лунном свете покатая крыша дома напротив отливала серебром, и на сверкающем фоне далекого горизонта черными угрожающими силуэтами высились деревья. Ярко-зеленая днем трава утратила свой изумрудный блеск, почти сливаясь с темнотой, и садовая мебель стала едва-едва различимой.

Ванесса легла спать с образами будущей картины, запечатлевшимися в ее воображении, и на следующее утро, когда она проснулась, они ничуть не померкли. За окном висело затканное серо-розовой кисеей небо, а окружающие предметы в саду сверкали всеми красками нового дня.

Ванесса установила мольберт на обычном месте, среди деревьев, и принялась за работу. Рисовала она торопливо, почти без остановок, стремясь как можно быстрее перенести образы из своего подсознания на холст. Быть может, для кого-то серебристая крыша и стала бы проблемой, но Ванесса разбавила глянцевую черную краску ослепительными полосками белой и осталась вполне довольна полученным эффектом.

По мере того как работа приближалась к концу, Ванесса ощутила, как в груди у нее поднимается сладкое волнение. Ей не терпелось увидеть, как будет выглядеть ее последнее творение, когда каждый сантиметр холста окажется покрыт слоем яркой краски.

— Привет. Я так и думала, что найду вас здесь.

Ванесса подняла голову. В сад вошла Эйлин, свекровь Броуди. Откровенно говоря, Ванесса восхищалась Эйлин, которая нашла в себе мужество бросить мужа-деспота после сорока пяти лет супружеской жизни. Кроме того, самолюбию Ванессы льстило и то, что Эйлин находит ее работы просто потрясающими.

— Не стану вам мешать, — сказала Эйлин, присаживаясь к деревянному столу. — Но когда вы закончите, мне бы хотелось поговорить с вами кое о чем.

— Я уже почти закончила.

— В таком случае могу я приготовить для вас чашечку кофе, когда вы будете готовы?

— Буду очень вам благодарна. Мне черный, без молока и сахара. — Ванесса больше не утруждала себя регулярным взвешиванием, но по тому, что ее одежда становилась все свободнее, она видела, что продолжает сбрасывать вес.

— Отлично. Значит, я отправляюсь на кухню.

Ванесса ничего не ответила, хотя и отметила краешком сознания, что Эйлин вошла в дом. Когда же она появилась вновь, на этот раз с подносом в руках, на котором стояли две дымящиеся кружки, картина была уже закончена. Ванесса задумчиво стояла перед мольбертом, склонив голову к плечу. Нет, она не оценивала свою картину и не восхищалась ею, а просто стояла, наслаждаясь ощущением того, что ее замысел перенесен на холст и что теперь она может забыть о нем.

— Можно мне посмотреть на вашу работу? — Не поворачивая головы, Ванесса кивнула, и Эйлин подошла поближе. — Потрясающе! — выдохнула она. Каждый раз она говорила одно и то же. — Просто потрясающе. Теперь я понимаю, почему вы изобразили луну невероятно огромной, создавая впечатление, что стоит поднять руку над головой и до нее можно дотянуться. — Она с мольбой взглянула на Ванессу. — Можно я возьму ее себе?

Ванесса понятия не имела, отчего луна и впрямь вышла столь пугающе огромной — она даже не заметила этого, пока Эйлин не обратила внимания на этот факт.

— Разумеется, вы можете забрать ее, — ответила Ванесса. Она щедрой рукой раздавала свои картины направо и налево, главным образом, потому, что теряла к ним интерес сразу же после того, как заканчивала их.

— Я бы все-таки хотела, чтобы вы позволили мне заплатить за картину, — сказала Эйлин. — Это уже третья, которую вы мне дарите. Вы говорите, что не примете от меня денег, но давайте я хотя бы сделаю вам маленький подарок перед тем, как вернусь в Лондон на эти выходные. Быть может, у вас есть какие-нибудь пожелания?

Ванесса надолго задумалась, но так и не смогла решить, чего же ей хочется больше всего: ювелирные украшения ее не интересовали, равно как и косметика, одежда или духи.

— Хотите, я подарю вам книгу о живописи? — предложила вдруг Эйлин.

— Рисовать я уже научилась. — Ванессе не хотелось читать что-либо о технике работы с кистью, масштабе, перспективе или о том, как и с чем смешивать краски.

— Нет, нет, я совсем не это имела в виду! — всполошилась Эйлин, драматически закатывая глаза. — Разумеется, вы умеете рисовать, но, быть может, вам будет интересно почитать биографию Пикассо, Ван Гога или еще кого-нибудь из выдающихся живописцев?

— Это очень мило и любезно с вашей стороны, но нет. Я чрезвычайно польщена тем, что вам понравились мои рисунки, и готова подарить вам еще столько картин, сколько вы захотите. Но мне за них ничего не нужно.

— Ах, Ванесса! — с чувством вскричала Эйлин. — Вы не представляете, какая вы замечательная женщина! Я так рада, что мне выпало счастье познакомиться с вами.

— Вы мне льстите. Но все равно спасибо. — И Ванесса покраснела, пожалуй, впервые в жизни.

— Знаете, мне тут пришла в голову одна мысль, — заявила Эйлин, когда обе они уселись за стол. — По-моему, вам самое время устроить выставку своих работ.

Ванесса поперхнулась горячим кофе.

— Не говорите глупостей, Эйлин, — с трудом выдавила она, смахивая с глаз выступившие слезы.

— И никакие это не глупости. Я знаю людей, которым, как и мне, нравятся оригинальные рисунки. Но дело еще и в том, что ваши картины невероятно оригинальны. Я имею в виду, что никакому художнику и в голову не пришло бы изобразить то, что рисуете вы, по крайней мере, в той манере, в какой вы это делаете. У вас это получается… так естественно и правдоподобно. В ваших работах чувствуется бездна воображения. И вы сумели облечь его в плоть и кровь своими красками и цветами. — Эйлин говорила так искренне, что Ванесса была тронута. — Я нисколько не сомневаюсь в том, что ваши картины будут продаваться, как горячие пирожки. Если вы не хотите брать за них деньги, отдайте их на благотворительность, например в Иммиграционный центр Дианы.

— Ну и где же, по-вашему, я должна устроить свою выставку? — с улыбкой поинтересовалась Ванесса. — В Картинной галерее Уокера? Или в Тейт-галерее?

— Прямо здесь, — ничуть не смутившись, ответила Эйлин, обводя взглядом чудесный сад. — Пошлите приглашения корреспондентам из «Кросби геральд» и «Ливерпуль-эхо». Они непременно упомянут о вашей выставке, как только узнают, что прибыль от нее пойдет на благотворительные цели. Диана все организует, а Меган и Броуди с радостью ей помогут.

— Я подумаю над вашим предложением, — пообещала Ванесса. — Но, пожалуй, лучше отложим эту идею до тех времен, пока я не напишу еще несколько картин. — Ей не хотелось, чтобы в газетах упоминалось ее имя, не говоря уже о фотографии, которую могли увидеть Уильям или ее семья. Как только Эйлин уедет, Ванесса благополучно забудет об этой безумной идее насчет организации выставки.