Дерзкий обман - Донна Флетчер

Фиона встала.

– Я даю тебе несколько минут.

Тарр тоже поднялся с места, взял ее за руку и повел за собой.

– Это все, что мне нужно.

Они направились к спальне Тарра, но у двери Фиона заколебалась.

– Это самое спокойное место, там нам наверняка никто не помешает, – объяснил Тарр.

Фиона вошла в комнату и направилась к окну. Она не собиралась любоваться чудесным пейзажем, ей надо было сохранить дистанцию между ними. Она была готова подарить Тарру обещанные несколько минут, послушать, что он скажет, но не более того. Фиона решила, что не позволит емудотронутьсядосебя и ужни в коем случае не даст поцеловать себя. Эта мысль взволновала ее.

– Говори побыстрее, и покончим с этим, – сказала она резче, чем собиралась, и нетерпеливо посмотрела на него.

– А зачем? – к удивлению Фионы, абсолютно спокойно спросил он. – Ведь ты уже все решила. Что бы я ни сказал, это ничего не изменит.

– Я обещала выслушать тебя.

– Но станешь ли слушать?

Он стоял возле закрытой двери и даже не пытался приблизиться к Фионе. Она ожидала, что Тарр подойдет к ней, попытается прикоснуться, но он этого не сделал. Иногда его самообладание приводило ее в ярость, потому что обычно это означало, что он поступит по-своему.

Поступит как воин.

Был ли он готов сражаться?

Этот невысказанный вопрос беспокоил Фиону, потому что напоминал ей о том, что именно она готовилась сражаться и обороняться от него.

Но тут она посмотрела Тарру в глаза и неожиданно увидела в них отчаяние и мольбу.

Фиона почувствовала, как у нее перехватило горло. Она попыталась проглотить мешавший комок.

– Я хочу услышать тебя.

Тарр прошел на середину комнаты и оказался в нескольких футах от нее.

– Хочешь? Я знаю, что ты имеешь право сомневаться в правдивости моих слов, но как ты сможешь узнать правду, если не избавишься от этого тяжелого панциря, которым защищаешь от меня свое сердце?

Фиона стояла не двигаясь. Тарр сделал еще один шаг.

– Сквозь этот панцирь не могут проникнуть ни правда, ни страсть, ни любовь. Как в таком случае ты можешь что-нибудь почувствовать? Ты говоришь мне, что хочешь познать любовь, но как может любовь проникнуть сквозь такую линию защиты?

Она крепче прижала руку к груди. Он медленно приблизился к ней.

– Ты взяла на себя труд защищать себя и сестру после смерти родителей. Ты не хочешь полагаться на других, отказываешься доверять кому бы то ни было. Как в таком случае ты можешь мечтать о любви?

Эти слова Тарра попали в цель, ударили ее прямо в сердце. Никакой щит не спас ее.

– Мы с тобой очень похожи, и потому, думаю, нас тянет друг к другу так сильно. Когда и как это случилось, совсем не важно. Я знаю только, что люблю тебя. Если ты спросишь, почему я тебя люблю, – Тарр пожал плечами и улыбнулся, – я каждый раз буду давать тебе разные ответы. Сейчас я люблю тебя, потому что ты так тверда, не боишься меня слушать, а еще потому, что твои зеленые глаза свидетельствуют о неуверенности, а нежные губы искушают меня.

Он покачал головой, остановившись в нескольких дюймах от нее.

– Я люблю тебя, Фиона. Не знаю, как это выразить по-другому, но единственное, что я могу произнести, – эти три простых слова, которые я буду тебе повторять в течение всей нашей совместной жизни. Тарр нежно взял ее за запястья.

– Выходи за меня, Фиона. Выходи за меня, потому что я люблю тебя. Выходи за меня, потому что я тебя люблю.

Фиона оцепенела, потому что все мышцы ее были напряжены. Она споткнулась, когда Тарр заключил ее в объятия.

– Я всегда буду готов поддержать тебя, если ты станешь падать, – прошептал он ей на ухо. – И знаю, что и ты сделаешь для меня то же самое, потому что мы любим друг друга.

По щеке Фионы поползла слезинка, когда она заглянула в глаза Тарра, и он поцелуем стер эту слезинку.

– Не могу обещать, что мне удастся стереть поцелуями каждую твою слезу, но знаю, что по моей вине ты никогда не станешь плакать.

Она поцеловала его, потому что вдруг ощутила потребность в этом. Его губы были теплыми и податливыми – и такими нежными.

Тарр отстранился от нее, чтобы снова сказать:

– Я люблю тебя. Поверь, что люблю.

Легкое прикосновение его губ к ее губам вызвало отклик во всем ее теле, и Фиона жадно прильнула к нему.

Этот поцелуй еще больше воспламенил ее, и она схватила Тарра за тунику, отчаянно желая сорвать ее и прикоснуться к его обнаженному телу.

Но Тарр оттянул ее голову назад, и их губы разомкнулись.

– Если мы не прервем нашего занятия, то оно закончится в моей постели, Фиона.

Она не ответила и снова потянулась к нему.

И тогда Тарр обнял ее за талию, приподнял над полом и понес к постели. Они упали на постель, не размыкая объятий, и он потянул за завязки ее блузы.

Наконец ему удалось высвободить грудь Фионы, и он поймал губами ее сосок. Она задыхалась, Тарр же продолжал дразнить и искушать ее, лаская ее сосок языком. Волосы Фионы рассыпались и окутали их обоих, скрыв эти интимные ласки. По всему телу Фионы прошла жаркая волна, воспламеняя все сильнее, распаляя ее желание все больше и больше.

Тарр поднял ее юбку. Его пальцы сжали ее ягодицы, а потом, переместившись, ощутили влагу между ее ног. Фиона вскрикнула, когда страсть, словно удар молнии, пронзила ее. Пальцы Тарра продолжали играть с ней.

– Ты моя, – сказал он, обнимая Фиону за шею свободной рукой и притягивая ее к себе еще ближе, так что рот ее оказался у его губ. – Моя навсегда.

Но его слова подействовали на нее, как ушат ледяной воды, выплеснутой прямо в лицо. Фиона вырвалась из объятий Тарра, вскочила, все еще задыхаясь, и теперь стояла у края кровати.

– Что случилось? – спросил он, с трудом восстанавливая дыхание.

Фиона покачала головой и только тут заметила, что грудь ее обнажена. Она поправила блузку и трясущимися руками завязала тесемки.

Тарр сел на кровати. Фиона отступила на несколько шагов.

– Скажи мне, в чем дело, – взмолился Тарр.

Но она продолжала качать головой, а потом выбежала из комнаты, оставив его сидеть на кровати в полном изумлении и оцепенении.

Фиона миновала пролет лестницы, моля Бога о том, чтобы Элис уже оказалась в их комнате, но вместо нее застала там Анну, которая сидела на стуле возле камина. При ее появлении в столь диком виде Анна вздрогнула, а увидев слезы в глазах дочери, вскочила и прижала ее к себе. Фиона не колеблясь бросилась в ее объятия, чтобы выплакаться на материнском плече.