Последний рассвет - Виктор Власов

Переодетые крестьянами, шестеро ниндзя торопливо шли по тропе через горный отрог в направлении Нагоя. Склоны южной части хребта Кисо не высоки, не более двух тё. На той стороне перевала их ожидала первая сложность — родина Токугавы, крепость Окадзаки, находящаяся в тылу укрепрайона, выпускала из ворот отряды патрульных, стерегущих перевал. Проскочить мимо было непросто, очень многие дезертиры уже поплатились головой, и в качестве таковой вернулись на линию обороны. Ежедневно из Окадзаки в замок Тоёхаси являлся всадник с рогожной корзиной и сваливал к ногам бугё Риозо несколько окровавленных мясных кочанов.

Поросшие криптомериями склоны, хоть и невысоки, но белы от снега, а по снегу бежать, оставляя следы — дело гиблое. Братья Зотайдо и не надеялись проскочить мимо бдительного патруля. Им нужно было изобрести и применить какую-то уловку, чтобы подозрительность стражей успокоить, а лучше — как-то изловчиться и получить от одураченных помощь. Не доходя вершины перевала совсем чуть-чуть, Лао остановился.

— Здесь! Вон та орясина подойдёт, — указал он рукой на один их кедровых стволов значительной длины и толщины.

Йиро, Чонг-Ву, Монтаро и Маса вчетвером протоптали дорожку к указанному дереву, утрамбовали снег. Шуинсай примерился и сделал засечку топором. Оно, топорик, для такой работы не особенно годен, но Шуинсай не мог снарядиться нормальным инструментом лесоруба — группе предстояло выдавать себя за плотников, идущих в город. У каждого за поясом торчал подобный «струмент» — на короткой тонкой ручке г-образное лезвие с квадратным затыльником и бородкой.

Стук лёгкого оно глушился расстоянием, и это давало шанс успеть сделать дело до того, как их услышит патруль и проявит к ним нездоровый интерес. Шуинсая сменил Монтаро, того Чонг-Ву… и вскоре ствол толщиной в обхват повалился наземь, хлестанув снежную целину и взвихрив облако колких снежинок. Синоби обступили поваленное дерево и вшестером быстро обрубили ветки, ободрали кору. Монтаро имел плотницкие навыки, ему и доверили тесать начисто. Большой парень старательно выбрал острым топориком зазубрины, срезал на одной стороне бревна продольную полку, а затем высек по нарисованным Лао знакам иероглифы имён и текста молитвы духам. Один конец бревна Монтаро тщательно скруглил, изобразив фаллическую головку.

Передохнув и перекусив, довольные работой, шестеро «плотников» подхватили брус на плечи, и поплыл этот психологический таран вперёд безрогой головой.

К вечеру того же дня они наткнулись на патруль Токугавы. Десять конных самураев, вооружённых луками и копьями, дожидались группу крестьян, деловито несущих с гор какое-то бревно священного вида. Те спокойно приближались к воинам, ничуть не выказывали паники, будто самые что ни на есть законопослушные граждане, занятые делом важным и нужным.

— Стоять! — зычно крикнул басом тайтё. — Вы откуда такие? Отвечать!

Лао тихо скомандовал, и группа, нёсшая святое бревно, остановилась. Командир патрульных, показалось мастеру, слишком молод. Даже юн. Значит, у Токугавы дело туго, все мужчины наперечёт!

— Долгих лет господину военному! А мы как есть плотничали там, в Тоёкава, строили амбары купцам да господину Ито Маширо чинили джонку на реке Тои. А теперь господин Ито Маширо нанял нас срубить и снести в святилище Тагата это вот кедровое бревно с поминальной молитвой предкам рода Ито и благодарностью богам. Этот дар от господина Ито Маширо обязательно надо доставить побыстрее, ведь потом мы должны вернуться назад, потому что господин генерал Риозо строит крепи от вражьего войска, а мы тоже очень хотим защищать нашу землю от проклятого Ёсисады.

Молодой командир патруля одобрительно хмыкнул. Вроде бы не врут, подумалось ему. Не суетятся, не боятся разоблачения и кары… Да и какие из этих дуралеев бойцы! Вон тот, например, ковыряющий в носу и жрущий сопли — урод из уродов. И эти два олуха, чешущие задницы топорищами — ну никак не строевые! И два старых — который говорил, и с того конца «конца»…

— Плотники, значит… — переспросил тайтё. — А не каменщики?

Лао прочёл в глазах юнца надежду, но поспешил разочаровать.

— Не, не могём мы с камнем… Токмо с деревом.

— Ладно, шагайте живее! Боги вам в помощь, — смилостивился тайсё. — А чтобы побыстрее было, вот вам знак, — десятник сунул руку в кисет и швырнул Лао табличку с иероглифами.

Лао чуть не подпрыгнул от такой удачи. Это был пропуск! Теперь не надо тащить клятое бревно с собой аж до самого Тирю, чтобы выбраться из опасной зоны патрулей. Изображая благодарность, Лао снял шапку и отвесил земной поклон, чуть не потеряв равновесие и не бухнувшись на колени. Стражники, не удостоив его и взглядом, пришпорили коней, окатив паломников фаллического культа снежной крошкой из-под копыт.

Равнина Кисо плодородна и удобна для проживания, хорошо орошается многочисленными реками, ручьями и каналами: по ней проложено множество дорог, трудолюбивые жители настроили не поддающееся исчислению количество дамб. И в этот район поодиночке и парами через горные тропинки просачивались оммицу — ученики Лао Зотайдо, мастера, оставляя на тех самых горных тропках остывшие и заледеневшие трупы патрульных Токугавы. В замке Окадзаки ежедневно получали неприятные вести со всей округи — то тут, то там вспыхивали пожары, взрывались склады, прорывало дамбы и ледяной водой затапливало хранилища продовольствия. Среди местного населения то и дело закипали драки, нередко перераставшие в побоища, ширились панические слухи о вражеских диверсантах, тысячами орудующих в тылу. Слухи об успехе армии Такэды на севере проникали сюда вместе с дезертирами от Тоётоми, не сумевшего утопить лавинами в ущельях сильного Горного Тигра. Такэда и вправду напирал, потеряв при штурме укреплений Тоётоми треть армии. Правый его фланг угрожал крепости Гифу, левый выскребал с гор Кисо засевших там сохэев, союзных Оде — и в этом деле блистал генерал Такэды Ямамото. А центр армии Горного Тигра застрял на правобережье Кисо-гава.

Из глубокого тыла Накомото получил печальное известие о гибели Уэсуги — Ода подослал к нему во дворец своих ниндзя. Охранники уничтожили группу пробравшихся убийц на этажах дворца, но один, карлик, спрятался в уборной. Он долго, говорят, тренировался сидеть в фекалиях, дыша через трубочку и прислушиваясь… Так или иначе, но Уэсуга погиб, пронзённый пикой снизу. Накомото сожалел о господине, но недолго пробыл ронином. Он в походе сдружился с Иоши Хавасаном и потому легко принял покровительство Ёсисады.

И вот настал день неминуемой битвы. Прибывший накануне Токугава, генералы Риозо и Имагава, вглядываясь в молочную дымку, стояли наверху замка Тоёхаси. С северных холмов к реке, петляющей в долине, спускалось доблестное войско генералов Хавасана и Накомото, по пути в него влились отряды воинственных монахов секты нитирэн, и, наконец, с востока, со стороны берега Тихого океана, показалось воинство Белого Тигра. Мощная волна надвинулась на заграждения противника.