Локдаун - Питер Мэй

Но она знала, что нельзя так просто убежать от случившегося, и потому сидела и ждала, одеревенев от напряжения и холода.

А из темноты с другой стороны комнаты на нее почти с презрением смотрела голова с обрезанными волосами. Ведь раньше Эми не знала страха. Она до сих пор жива. У Эми есть надежда, есть будущее.

Зазвонил телефон, так испугав ее, что она чуть не закричала. Эми схватила трубку. Наконец-то!

– Джек!

– Жаль тебя разочаровывать, но это всего лишь Том.

Но она не была разочарована. Хотя охватившее на миг облегчение тут же отхлынуло, уступив место напряжению и тревоге. Несмотря на попытку говорить легкомысленно, она почувствовала в голосе Тома что-то странное, фальшивое.

– Чего ты хочешь, Том? – вырвалось у нее, хотя она и не хотела грубить.

– Чтобы ты приехала в лабораторию, – ровным тоном отозвался он.

– Зачем?

– Не могу сказать по телефону. Просто ты нужна мне здесь. Как можно скорее.

– Том, ты хоть представляешь, который час?

– Около трех, вроде бы.

– И с чего вдруг я понадобилась тебе в лаборатории в три часа ночи?

– Мне нужны голова и череп.

Опасения Эми сменились ужасом.

– Не понимаю.

– Тебе и не нужно понимать, Эми. – Самообладание покинуло Тома, теперь он с трудом себя сдерживал. – Просто сделай это. Пожалуйста.

– Том…

– Эми! – почти заорал он. – Делай, как я говорю!

Она чуть не отпрянула от телефона. За многие годы они не раз ссорились, но Том никогда не говорил в таком тоне. И, похоже, немедленно об этом пожалел.

– Прости, Эми. – Теперь он уже умолял. – Я не хотел на тебя кричать. Просто… Это очень важно. Приезжай. Прошу тебя. – Он помолчал. – Доверься мне.

«Доверься мне». А как же иначе? Они так давно дружили, Том всегда был рядом на пути в ад и обратно. Эти два слова гарантированно всколыхнули чувство благодарности, которое Эми к нему испытывала. Доверься мне. Конечно, она доверяла Тому. Несмотря на все свои опасения, Эми не могла ему отказать.

– Это займет минут сорок или пятьдесят.

– Спасибо, Эми.

Облегчение в его голосе было почти осязаемым.

Телефонный звонок избавил от ощущения висящей в квартире угрозы. Эми задумалась, какую роль в ее страхе сыграло воображение. Она снова включила свет и подкатила кресло к голове девочки на столе. Сняла с нее парик, тщательно завернула голову в мягкий упаковочный материал и положила в старую шляпную коробку, которую держала специально для перевозки голов. Набросила сверху парик и накрыла крышкой.

Когда подъемник у лестницы медленно опустился на первый этаж, острое ощущение собственной уязвимости вернулось. Эми не выпускала из руки нож, лежащий поверх шляпной коробки. Но внизу никого не было. Ни в спальне, ни в ванной, ни в гардеробной, откуда она достала теплую зимнюю накидку, в которую обычно укутывалась.

Крохотная прихожая на нижней площадке была пустой, холодной и выглядела совсем голой в резком желтом свете, здесь Эми встретил запах черепа, просочившийся через все слои полиэтиленовой пленки. Напоминание, если в нем была необходимость, что девочка мертва, а они по-прежнему пытаются найти убийцу.

Она открыла дверь, и ночь дохнула в лицо холодом. Эми закрыла дверь за собой и покатила вниз по пандусу на пустую площадь с гранитной брусчаткой. Внезапно в облаках над головой прорезалась щель, и на краткий миг двор озарился серебристым светом, но через секунду все исчезло. Вокруг не было ни души, Эми никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Она развернула кресло к Гейнсфорд-стрит, к многоуровневой парковке.

Настало время, когда можно было почти поверить, что миллионы людей, живущих в огромном городе, разом собрали вещи и покинули его. В самые темные ночные часы после полуночи, когда на улицах не было ни одной машины, а в рядах притихших домов, мимо которых они проезжали, не светилось ни одно окно, город выглядел покинутым. Заброшенным.

Доктор Кастелли оставила свою машину в Уондсворте, решив примкнуть к Макнилу, встав по ту сторону закона. Он, со своей стороны, был рад компании. Сидящая на пассажирском кресле странная пожилая дама в практичной обуви для взлома домов и твидовом костюме странным образом успокаивала его. Общество другого человека помогало изгнать из головы назойливый голос.

А она оказалось крайне словоохотливой. Возможно, на нервной почве, чтобы изгнать собственных демонов.

Она рассказывала Макнилу о H5N1.

– Вы, конечно, слышали об антигенной изменчивости? – сказала она, как будто все только об этом и разговаривают.

– Нет.

– Так мы называем резкие и значительные изменения в вирусе гриппа А. Это происходит не очень часто, но когда происходит, то создает новый подтип гриппа А, вырабатывающий новый гемагглютинин и нейраминидазу, которые и заражают людей. У большинства из нас нет против них защиты.

– И H5N1 – это А-вирус?

– Он самый. И вероятно, он уже давно с нами, в той или иной форме.

– До того как изменился?

– Точно. А когда он изменился, то стал смертельным не только для птиц, но и для людей. Конечно, ему еще предстояло найти успешный способ передачи от человека человеку, и тогда он обрел способность эффективно нас убивать. Вот такие они, вирусы. Мелкие, но сволочные. Как будто запрограммированы на то, чтобы наилучшим образом убивать все живое. У вируса есть только одна цель в жизни – размножаться в геометрической прогрессии. И как только процесс начнется, его чертовски трудно остановить.

– И каким же образом у вируса появилась способность передаваться от человека человеку?

– Рекомбинация. Почти наверняка.

– А это что?

– Если по-простому, один вирус встречается с другим, они обмениваются генетическим материалом и создают новый вирус. По чистой случайности он может стать более смертоносным. Чем-то вроде маленького Франкенштейна в мире вирусов.

– Именно это и случилось с птичьим гриппом?

– Ну да. Во время своего путешествия H5N1, вероятно, встретился с человеческим вирусом гриппа у одной из жертв. Они слились, взяв друг у друга худшее, то есть лучшее, и создали этого гаденыша, который всех убивает.

Они проехали мимо цветочного рынка у пересечения Найн-Илмс-лейн и Уондсворт-роуд, и Макнил задумчиво посмотрел на омытое дождем здание Парламента и характерную башню Биг-Бена.

– А можно ли сделать это в лаборатории, как думаете?

– Естественно. – Доктор Кастелли явно оседлала любимого конька. – С помощью генетических манипуляций можно легко создать передающуюся от человека человеку версию H5N1. Перенести человеческий рецептор связывания домена из вируса человеческого гриппа в H5, и способность к передаче колоссально увеличится. За последнюю пару лет по всему миру проделывали это в лабораториях, пытаясь понять, как будет выглядеть передающийся от человека человеку H5N1.