Зов серебра - Татьяна Корсакова

– Ты не поверишь… – уже в который раз повторила она.

– Хватит! – рявкнул Роман. – Ты, главное, начни рассказывать, а уж я как-нибудь сам решу, верить мне или не верить!

И Ева заговорила. Она говорила, а Роман молчал, скрипел зубами и мысленно называл себя идиотом. Уже второй раз за день женщина рассказывала ему сказку. Да не просто сказку, а очень страшную, неправдоподобную сказку! Шахерезада отдыхает, честное слово!

– …А потом у нее на шее появился этот след… – Ева ощупала собственную шею, словно проверяя, нет ли на ней никаких следов.

– След от когтя? – процедил Роман сквозь зубы. – От гребаного полуметрового когтя?!

– Я не знаю. – Она смотрела прямо перед собой, но руки от шеи так и не убрала. – Я только знаю, что ее больше нет в живых, что она стала следующей.

– А ты проснулась вся мокрая и поцарапанная?! – Сдерживаться становилось вся труднее и труднее. Не любил Роман, когда его держали за дурачка! Ну вот таким он уродился недоверчивым!

Ему уже хотелось ответить что-нибудь резкое, даже грубое, когда зазвонил телефон. Одного взгляда на экран хватило, чтобы понять, что его электронное послание дошло-таки до адресата. Роман ударил по тормозам.

– Сиди, я сейчас! – велел Еве и выбрался из джипа. Разговор, который ему предстоял, не предназначался для посторонних ушей. Но далеко от машины он отходить не стал и за Евой следил зорко. Мало ли что взбредет ей в голову.

– Привет, Елизаров! – послышался в трубке знакомый голос. – Получил я твое послание! Извини, друг, сразу позвонить не мог, был вне зоны действия Сети!

– Привет, Гришаев!

Роман и сам не заметил, как начал улыбаться. Что ни говори, а с Гришаевым, боевым товарищем и другом, разговаривать ему доводилось гораздо реже, чем того хотелось бы. У каждого из них была своя работа, каждый из них нет-нет да и оказывался «вне зоны действия Сети». Но любой из них мог рассчитывать на незамедлительную помощь. Стоило только попросить.

– Что-то случилось? – Голос Гришаева то удалялся, то приближался, в трубке выл ветер.

– Не со мной. Ты на Эльбрусе, что ли? – С Гришаева станется.

– Почти. Я на Эйфелевой башне! Алька затащила. Представляешь меня на Эйфелевой башне?!

Роман не представлял, но зато отлично представлял, что ради своей ненаглядной Альки Гришаев не то что на Эйфелеву башню поднимется, в преисподнюю спустится.

– Передавай ей привет!

– Непременно! Сразу, как только увижу, она тут где-то затерялась в толпе страждущих и жаждущих, так что давай, рассказывай, что стряслось!

Вот и наступил его черед рассказывать серьезному человеку небылицы и страшные сказки. Роман рассказывал и чувствовал себя дурак дураком. Хорошо хоть, не постороннему, а Димке Гришаеву.

– Позволь-ка подытожить, – сказал Гришаев, когда друг закончил. – Значит, в этом вашем Чернокаменске имеется озеро, в котором, согласно местным легендам, живет чудище?

– Жило, – уточнил Роман. – Согласно тем же легендам, чудовище победили добры молодцы в тридцать восьмом году, и его каменный труп теперь соединяет остров с материком. Да ты можешь сам в Интернете посмотреть. Впечатляющее зрелище.

– И есть еще какая-то ведьма с когтями и косами, – продолжал перечислять Гришаев. – А еще местный дурачок. Кстати, что там у нашего дурачка с глазами? Ничего необычного?

– Цвет радужки необычный, с яркой желтизной.

– Все время или периодически?

– Да я как-то не присматривался.

– Присмотрись обязательно.

– А еще на берегу находят трупы, лица которых обезображены нечеловеческими страданиями. И двадцатилетние девочки выглядят дряхлыми старухами.

– И у каждой из жертв перерезано горло?

– Так и есть. У тех, про которых ты рассказывал, вроде бы не было никаких ран.

– У тех не было, но общего в наших с тобой случаях много. И последний вопрос, – сказал Гришаев после небольшой паузы. – А не явилась ли на остров барышня, с виду самая обычная, но такая, с которой происходит всякая чертовщина?

Прежде чем ответить, Роман глянул на Еву. Она сидела в машине, сжав виски руками, и медленно раскачивалась из стороны в сторону, словно от сильнейшей мигрени.

– Это смотря что считать чертовщиной. То, что сегодня она проснулась в своей постели насквозь мокрая, словно ночью купалась в озере, считается? Или то, что ей снятся сны со сценами тех самых зверских убийств?..

– Еще как считается. – По голосу Гришаева не понять, что он чувствует на самом деле, но Роман был уверен, что друг пребывает в немалом волнении. – Я сейчас не могу долго говорить, скоро вернется Алька, поэтому скажу пока самое главное, а остальные свои соображения и материалы сброшу тебе на электронную почту. А пока ты готов расширить горизонты?

– Я расширяю их уже второй день подряд, – признался Роман. – Я тут такого наслушался и насмотрелся.

– Тогда тебе будет проще принять то, что я хочу тебе сказать. Поздравляю, думаю, ты имеешь дело с Василиском!

– С кем?.. – осторожно поинтересовался Роман.

– С Василиском. Можешь погуглить, что это за тварь такая. У тюркских народов ее еще называют Аджархой. От одного его взгляда человек каменеет.

– Твои покойники каменели?

– Не в буквальном смысле, но выглядели весьма специфически. Почти так же, как те девочки, про которых ты рассказывал. Про албасты ничего сказать не могу, лично не встречал, но персонаж этот все из той же тюркской мифологии. Шерочка с Машерочкой, так сказать…

– А Василиска, стесняюсь спросить, ты встречал лично?

– Да, – ответил Гришаев коротко, – с этой тварью мне дело иметь доводилось.

Вот, значит, как! Если уж Гришаев, человек, который не верит ни в черта ни в дьявола, утверждает, что василиски и прочие аджархи существуют, значит, так оно и есть. Расширились горизонты дальше некуда!

– А ты абсолютно уверен, что в тридцать восьмом его победили добры молодцы? Не мог он просто уснуть?

– Я уже ни в чем не уверен, – признался Роман, не отрывая взгляда от Евы. Она перестала раскачиваться и теперь смотрела на него сквозь запыленное ветровое стекло. Очень внимательно смотрела.

– Ладно, с этим будешь разбираться по ходу. Сейчас запомни главное: скудоумных эта тварь может использовать в своих целях. Так что за Горынычем присмотри. Кстати, что за имя такое змеиное – Горыныч?

– Обыкновенное имя, производное от Горынычев. – Тут же вспомнились слова Гордея про змея, который никого не любит и желает всем смерти. Неужто сходится?..

– И самое главное. – Голос Гришаева сделался очень серьезным. Хотя куда уж серьезнее. – Вот той девочке…

– Еве, ее зовут Ева…

– Еве угрожает опасность. Если эта тварь жива, или если она просыпается, ей нужна такая вот Ева…