Зов серебра - Татьяна Корсакова

Мыслью этой Роман мог бы упиваться еще долго, если бы Ева вдруг сначала не замерла, а потом и вовсе не попятилась.

– Что? – спросил он, уже догадываясь, что им предстоит увидеть.

– Она там… – Ева всхлипнула. – Елизаров, это же Динка?..

К телу он ее не подпустил, наплевав на гаптофобию, ухватил за руку, задвинул себе за спину, велел:

– Стой тут!

Издалека она напоминала русалку. Длинный сарафан – вот что она выбрала! – оказался багровым от крови, а волосы колыхались в воде белыми водорослями. Белыми, а раньше были черными. К телу Роман подходил осторожно, внимательно глядя себе под ноги, стараясь не пропустить ни единой детали. Или, если повезет, улики. Вот только не оказалось улик. Не было ничего, кроме мертвой девочки, которая сейчас выглядела дряхлой старухой. Ко всему этому Роман был мысленно готов. К чему он оказался не готов, так это к выцарапанным глазам и изуродованному звериными когтями лицу. Ева рассказывала про кошку… Ева не соврала…

А поперек тонкой Динкиной шеи шла кровавая борозда, точно такая же, как у тех девочек в морге. Точно такая же, как у ювелира. Коготь… Большой, длинный коготь… Как у сумасшедшей тетки с картинки…

Позади тихо всхлипнула Ева. Разумеется, она ослушалась приказа и подошла к воде. Разумеется, она видела то же, что Роман.

– Только не рухни в обморок, – предупредил он. – Это место преступления.

– Что мне делать? – спросила Ева шепотом.

– Тебе ничего, а я звоню в полицию. – Он достал из кармана мобильный телефон.

* * *

Эти двое нашли добычу Третьего, опередили Второго всего на пару минут. Хорошо, что опередили, а могли ведь застать на месте преступления. Разумеется, он бы что-нибудь придумал, как-нибудь отвертелся, но зачем без лишней нужды привлекать к себе внимание?

Раньше ему не доводилось видеть жертв Третьего так близко. Несчастного дальнобойщика он толком не рассмотрел. Запомнил не картинку, а ощущения. Кровь, кругом кровь, и пахнет, как на скотобойне.

Сейчас пахло озерной водой и рогозом. Стрекотали цикады. Щебетали пичужки. Красота и идиллия! Если не обращать внимания на истерзанное женское тело. Если не обращать внимания на тех двоих, что над ним склонились. А ведь Первый их предупреждал, умолял держаться от озера и острова подальше. Но разве когда-нибудь кто-нибудь воспринимал Первого всерьез?! Ничего, пусть с Первым никто не считается, но у него есть свои рычаги давления. Зря эти двое вмешались. Ох, зря…

* * *

То, что происходило дальше, было похоже на страшный сон. Нет, на продолжение страшного сна, из которого Еве все никак не удавалось вырваться. Елизаров позвонил полковнику Бойцову, сообщил, что они нашли еще одно тело. Он говорил еще что-то, отвечал на какие-то вопросы, но этого Ева уже не слышала. Она стояла на берегу, достаточно далеко от мертвой Динки, чтобы ничего не видеть, чтобы сохранялась иллюзия нормальности происходящего.

Иллюзию нарушил далекий рев полицейских сирен.

– Началось, – заметил Елизаров зло, а потом так же зло велел: – Ты молчи, говорить буду я.

Он и говорил. Сначала с полковником, который выглядел еще мрачнее, еще угрожающе, чем утром в замке. Потом с экспертами.

Да, это они с Евой нашли тело. Нет, специально не искали. По просьбе Эммы Львовны съездили к Динке домой, им никто не открыл, и они решили прогуляться вдоль озера. Да, прогуляться! В этом ведь нет ничего незаконного! Почему забрели так далеко? Так увлеклись беседой! Ева подтвердила – увлеклись! И даже выдержала тяжелый взгляд Кирилла Сергеевича. Что ей какой-то там взгляд после случившегося?!

Все закончилось в отделении полиции. Ева, почти не читая, подписала какие-то бумаги. Елизаров тоже подписал, но перед этим изучил их с максимальной тщательностью.

– Из города никуда не уезжайте, – велел полковник и огромным носовым платком вытер покрывшееся испариной лицо, а потом сказал устало: – Что же это такое делается, а?..

– Это серия, товарищ полковник! Маньяк завелся у вас в Чернокаменске, – посочувствовал ему Елизаров. Получилось искренне, но полковник все равно болезненно поморщился, махнул в их сторону рукой.

– Идите уже! И не болтайте ничего! Ясно вам?

– Эмме Львовне нужно сообщить, она же волнуется.

– Эмме я сам сообщу. Идите!

В замке их уже ждали. Слухи в Чернокаменске разносились со скоростью лесного пожара. Особенно если слухи эти касались зверского убийства.

– Это правда? – Амалия вышла в холл, как только они переступили порог. Следом выбежала из кухни тетя Люся. – Нашли еще одну мертвую девушку?

– Нашли. – Елизаров кивнул. Сейчас, когда они оказались наконец на острове, выглядел он усталым. Почти таким же усталым, как полковник Бойцов.

– И кто это? – спросила тетя Люся. – Чужая или из наших, Чернокаменских?

– Это Дина, официантка из кафе Эммы.

– Божечки! – Тетя Люся схватилась за сердце. – Бедная Эмма. За что ей все это?! Сначала мальчонка, потом Мариночка, а теперь…

– Тетя Люся! – оборвала ее Амалия. – Ребята устали. Идите приготовьте им что-нибудь перекусить.

– Мне только кофе, – попросила Ева, и Амалия понимающе кивнула.

– Когда это случилось? – спросила, проходя вслед за ними на кухню. – Когда убили ту девочку?

– Эксперты сказали, что минувшей ночью, – ответил Елизаров, опускаясь на стул и вытягивая перед собой ноги.

– И она была такая же?.. У нее были те же… повреждения? – Амалия стояла у окна так, что яркое послеобеденное солнце освещало ее со спины. Ева не видела ее лица – только хрупкий силуэт на ярком фоне.

– Да. – Вдаваться в подробности Елизаров не стал, и Ева была ему за это благодарна.

– А про Антона Палыча что-нибудь слышно? – спросила тетя Люся, нарезая хрустящий багет и ветчину.

– Похоже, им там сейчас не до Антона Палыча. Вся полиция стоит на ушах. – Елизаров взял с блюда бутерброд, покрутил в руках и положил обратно. Аппетит пропал не только у Евы. – А про какого мальчика вы говорили, тетя Люся? – спросил он вдруг.

– Про какого мальчика? – Кухарка бросила испуганный взгляд сначала на Елизарова, потом на Амалию.

– Ну, вы же сами только что сказали про какого-то мальчонку, когда упоминали Эмму.

– Тетя Люся иногда бывает слишком эмоциональной, – заговорила Амалия. – Дело в том, что это не наша с ней тайна, и обсуждать ее с посторонними, – в ее голосе послышались извиняющиеся нотки, – мы не вправе. Вы уж нас простите, ребята. Мы можем еще чем-нибудь быть вам полезны? – спросила она вежливо и тут же добавила: – Со смертью Антона Палыча у меня прибавилось хлопот. Я вынуждена вас оставить.

Прежде чем выйти из кухни, она так многозначительно посмотрела на тетю Люсю, что сразу стало понятно, что все дальнейшие расспросы бессмысленны.