Крик новорожденных - Джеймс Баркли

Такое поведение горожан являлось совсем не тем, чего хотел бы добиться Кессиан, и наносило серьезный удар по включению Восходящих в окружающий мир. Если их не смогут принять жители города, которые понимают их лучше других, тогда надежды почти не останется.

Для всех это стало неразрешимым парадоксом. Чтобы прекратить выходки, подобные той, что позволил себе Гориан, необходимо было больше общаться с нормальными молодыми людьми. Общение помогло бы ему и другим Восходящим лучше понять огромную ответственность, которая на них лежит. И тем не менее Кессиан не мог ни в чем обвинить родителей Вестфаллена. Им было страшно, и их детям тоже.

Прошло два года с тех пор, как жители Вестфаллена участвовали в радостном празднестве, и теперь настроения в городе были прямо противоположными. И хотя Ступени по-прежнему пользовались уважением, и жители продолжали участвовать в Восхождении, добровольно вызываясь быть отцами и матерями, тревога по поводу результатов нарастала.

Кессиан покачал головой. Способности детей были именно такими, как предсказывалось. К сожалению, реальность оказалось намного сложнее теории. Он почувствовал ладонь на своем плече. Дженна только-только поправилась после болезни, которая едва не отняла у нее жизнь. Она все еще была слаба, но если бы Оссакер не определил очаги инфекции, она вообще не выжила бы. Еще один триумф Восходящих.

Кессиан отнял руки от лица и улыбнулся ей.

— Ты собираешься сказать мне, чтобы я перестал видеть все в таком мрачном свете, так ведь?

— Я все еще здесь благодаря им, так ведь? — парировала она.

Ступени собрались в центральной приемной виллы. Позади кресла Кессиана шумел теплый воздух в трубах гипокоста. Это его чуть-чуть успокаивало. Простые обыденные звуки. В последнее время было так мало простого и понятного! Каждый день давался Кессиану с трудом. И не просто потому, что наступило время дуса. Ноги у него ныли, одышка стала невыносимо жестокой. И он едва мог писать из-за дрожи в руках. Он стар, он умирает. Ему следовало бы испытывать радость при мысли о скором возвращении в объятия Бога, но радости не было. Отец Кессиан не мог оставить Ступени и Вестфаллен, не решив все назревшие проблемы.

— Ардол?

Дженна. Кессиан вздрогнул.

— А? О, извини. Увы, старческие мысли такие рассеянные.

— Нам не обязательно делать это сегодня, — вмешалась Эстер Наравни. — День был длинный.

— Нет смысла ложиться в постель, чтобы лежать там без сна, — отозвалась Меера, сидевшая рядом с сестрой. Она была снова беременна и казалась более усталой и напряженной, чем сам Кессиан. Восходящие питали серьезные надежды на то, что она, Йен Шалк и Гвитен Терол вынашивают двенадцатую прядь. Однако под вопросом оставалось то, будет ли Вестфаллен рад новорожденным. — Он мой сын. Мне нужна ваша помощь, чтобы понять, что с ним делать.

— Безусловно, — откликнулся Кессиан, отметив, что все присутствующие тоже кивнули. — И как он сейчас?

— Так же, как все, — сухо отозвался Виллем Гесте.

— Конечно. Давайте по одному. Меера?

— Ах, Ардол, я просто ничего не понимаю! — Меера чуть не плакала. Эстер положила ладонь на ее руку. — Я провела с ним несколько часов — все то время, когда я не извинялась перед бедной матерью Оссакера. Он глух.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Андреас Колл.

— Он считает, что не сделал ничего плохого, — прошептала Меера.

В комнате воцарилось молчание. Слышались только шум воздуха в гипокосте и хриплое дыхание Кессиана. Они ждали, чтобы Меера продолжила объяснение. Кессиан видел, как она собирается с мыслями под их сочувствующими взглядами.

— Он считает, что имел право немедленно узнать то, что понял Оссакер, а когда Оссакер отказался ему объяснить, он должен был заставить его заговорить. Он не признает вины и не проявляет раскаяния. И он считает, что винить надо Оссакера.

— А как же Ардуций? Ведь по его действиям Гориан должен был понять, что поступает нехорошо? — спросила Дженна, выражая растущее потрясение.

Меера покачала головой.

— Он этого совершенно не ощущает. Он сказал, что в жизни сильные добиваются успеха потому, что берут то, что им нужно, и тогда, когда им нужно. Слабые способны отважно сражаться, но всегда терпят поражение. Ардуций травмировал себя сам.

— Он все это сказал? — ахнул Виллем.

— Почти слово в слово.

— Ему еще нет четырнадцати, — прошипел Виллем. — Как он может говорить такое?

— Он всегда был вспыльчивым.

— Это не вспыльчивость, — возразила Эстер. — Это холодный расчет. Виллем прав. Он слишком юн, чтобы быть таким. Не правда ли?

Всякий раз, когда Ступени испытывали неуверенность, они единодушно обращались к Кессиану. И этот раз не стал исключением. Что они будут делать, когда он вернется в землю? Он слушал их реплики, мрачнея все сильнее. Им хотелось, чтобы он нашел объяснение поведению Гориана, представив его поступок не в столь скверном свете. Но Кессиан не собирался сглаживать то, чему нет оправдания.

— Не стоит заблуждаться. Время для происшествия едва ли могло быть более неподходящим. Арван Васселис сейчас рассказывает Адвокату, что у нас происходит. Несомненно, он расписывает ей триумфы и победы, которые мы можем принести всему Конкорду, если программе будет позволено процветать сейчас, когда она добилась первых Восхождений. И сегодня мы продемонстрировали всем, кто только хотел увидеть, что способности Восходящих можно использовать для того, чтобы наносить вред и творить зло.

Наши дела наверняка будут внимательно изучать представители Адвокатуры. И как только станет известно, что здесь происходит, начнется давление со стороны ордена. И если в городе будут шептаться о том, что мы вывели опасных и склонных к насилию уродов, тогда кто-то из жителей Вестфаллена неизбежно попросит орден разобраться с этим. Давайте не забывать, что с точки зрения ордена мы — еретики и нас сожгут сразу после вынесения приговора. И хотя сейчас город остается на нашей стороне, людей беспокоят все четверо Восходящих. И я их не виню. Нужно совсем немного, чтобы некоторые горожане отвернулись от нас. Века доверия ничего не значат, когда люди чувствуют угрозу со стороны тех, кому они до этого доверяли.

— Мы всегда знали, что мир за пределами наших границ представляет для нас опасность. Теперь нам надо понять, что для нас могут стать опасными и те, кто к нам ближе всего, если мы не изменим поведение Гориана. — Отец Кессиан замолчал и обвел взглядом Ступени.

Ни на одном из обращенных к нему лиц не наблюдалось и тени удивления, вызванного его словами. Он кивнул и заставил себя улыбнуться.

— Мы — первопроходцы, — проговорил Кессиан мягко и ободряюще. — И перед нами стоят проблемы, которых не будут знать те, кто пойдет за нами. Наш долг — найти решения и сделать так, чтобы вера в Восхождение оставалась крепкой и неколебимой. Я знаю, что это нелегко. Боже Всеобъемлющий, я сегодня пережил тяжелый момент, как и все вы. Я сомневаюсь, чтобы кому-то из нас удалось сегодня спокойно заснуть. Так что давайте сделаем все, что в наших силах. Мы — люди практичные, изобретательные и решительные. Итак. Самое главное. Дженна, как дела у Оссакера и Ардуция?