Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945 - Отто Дитрих

Этот специальный поезд состоял из десяти или двенадцати специально оборудованных вагонов. За паровозом и замыкающим вагоном следовали две бронеплощадки с 20-миллиметровыми зенитными пушками. Во время передвижений Гитлера они так никогда и не понадобились. Жилые помещения Гитлера состояли из салона, отделанного орехом, с двенадцатью сиденьями вокруг стола, спального купе и примыкающей к нему ванной. Оставшуюся часть этого вагона составляли купе для адъютантов и слуг. За ним шел военный вагон, состоящий из большой комнаты для оперативных совещаний и купе для радио и телетайпов. Дальше следовали четыре или пять спальных вагонов, в которых размещалось OKВ, а также все постоянные спутники Гитлера, сослуживцы и временные гости, и два вагона-ресторана. В последние годы, когда OKВ месяцами жило в этом поезде, к составу добавили специальный банный вагон с ванными и душевыми. В конце состава, перед служебным вагоном, был специальный вагон, оборудованный радио и телетайпами, необходимыми для бесперебойной работы прессы. В целях маскировки передвижений Гитлера все сообщения регулярно передавались на специальной волне якобы из Берлина, даже когда Гитлера месяцами не было в поезде.

В целях защиты от авиационных налетов этот специальный поезд останавливался преимущественно где-нибудь в железнодорожных туннелях. Гитлер пользовался этим поездом во время Польской и Балканской кампаний 1941 года. На нем он ехал по Франции в Монтуар, где встречался с Петеном; на нем он путешествовал до Пиреней и моста в Ируне, где разговаривал с Франко в его специальном поезде. Во время битвы за Берлин поезд был поставлен в лесу в Розенхейме в Баварии. Там в начале мая 1945 года после налета пикирующих бомбардировщиков он попал в руки американских войск.

Берлин был первым городом в Северной Германии, куда попал Гитлер; в этом городе он провел и свои последние мгновения. В 1917 году, когда его лишили австрийского гражданства из-за вторжения немецкой армии, ему по его просьбе разрешили провести отпуск в Берлине; оформляя отпускные документы, он не ссылался на семейные обстоятельства. Просто ему хотелось повидать столицу рейха, город своего сердца, город, который он уже выбрал полем битвы, где его идеи должны одержать победу. Хотя общепринята точка зрения, будто Гитлер заинтересовался политикой только во время революции 1918 года, на самом деле это не совсем так. В июне 1940 года, когда Гитлер вновь посетил свои старые фронтовые позиции и места отдыха в окрестностях Лилля, где стояла их часть в 1915 году, несколько его бывших однополчан показали мне садовую беседку, где эксцентричный молодой солдат распространял перед ними свои идеи – идеи, которыми позже потчевал широкую публику. Словно в подтверждение их слов, в скромной столовой этого французского дома висела фотография Гитлера в мундире, сделанная в 1915 году.

Во время первого приезда в Берлин Гитлер ходил по музеям и знакомился с жизнью города. Но архитектура столицы его очень разочаровала. Прежде чем стать хозяином рейха в 1933 году, он серьезно подумывал о возможности сделать столицей рейха Мюнхен или же перенести правительство в новый город, построенный где-нибудь в центре Германии. Неотложные экономические и политические проблемы, навалившиеся на него после прихода к власти, разрушили эти планы. Но архитектор, живший в Гитлере, давно замыслил гигантскую реконструкцию столицы, и с первого же дня его правления план обновления города стал главным пунктом его культурной программы.

Громадная улица, проходящая с севера на юг и начинающаяся у Бранденбургских ворот, должна была продолжить существующую восточно-западную ось и стать главной темой переустройства Берлина. Все железные дороги предполагалось отвести от центра города и сосредоточить на единственном центральном железнодорожном терминале в южном конце бульвара, где предполагалось построить новое здание для правительства. Кроме того, Гитлер намеревался расширить колею немецких железных дорог с 1,4 до более чем 3 метров. Он считал, что такое расширение колеи увеличит скорость, безопасность и пропускную способность, в одночасье повысив эффективность железных дорог в несколько раз. Планировалось построить двухэтажные пассажирские вагоны, а товарные вагоны увеличить настолько, чтобы в одном грузовом поезде могло уместиться столько же груза, сколько в трюме 10 000-тонного грузового парохода.

Говоря о преображении столицы, Гитлер заметил: «Через десять лет никто не сможет сказать, что знаком с чудесами света, если не повидал нашего нового Берлина». Произнося эти слова, он даже не подозревал, насколько пророческими они окажутся. Страдая манией величия, он полагал, что сможет применить свое необузданное художественное воображение не только в отношении Берлина, но и в трезвой и смертельно серьезной сфере военной политики власти. Его Берлин не будет похож ни на один другой город. Какие пророческие слова! В результате фантастического развития современной авиации, танков и артиллерии Берлин был превращен в огромные руины, подобных которым еще никто на свете не видел. Такого не мог предвидеть даже этот мечтательный государственный деятель, считавший себя избранным среди людей.

В 1940 году Гитлер единственный раз в жизни посетил Париж. Он пробыл там всего три часа. В шесть часов утра он проехал по почти безлюдному городу, посетил могилу Наполеона и осмотрел город с высоты Эйфелевой башни. На обратном пути он заметил, что Елисейские Поля, Триумфальная арка и площадь Согласия не произвели на него большого впечатления; он думал, что они больше и величественнее. Позже я узнал, что по приезде домой он тотчас же внес изменения в генеральный план Берлина, увеличив ширину больших бульваров с 40 до 120 метров.

Отношение Гитлера к монархии и его контакты с коронованными особами тесно связаны с его пребыванием в Берлине. Ряд ранее не упоминавшихся фактов прольет свет на этот аспект его мыслей.

Родившийся и выросший в Австрии, сын чиновника, Гитлер рано научился мыслить категориями Великой Германии. Как бы то ни было, внутренне он оставался более или менее приверженцем традиции; его отношение было обусловлено скрытым консерватизмом. В ноябре 1918 года он еще не был готов одобрить крушение королевских династий и княжеских домов, сыгравших столь славную роль в немецкой истории. Этот факт он часто подчеркивал. Однако, при всей своей ненависти к немецкой социал-демократии, он безоговорочно приветствовал ликвидацию малых государств, превращавших Германию в лоскутное одеяло. Это был, по его понятиям, значительный исторический акт.

Прежде чем впервые баллотироваться на президентских выборах в 1932 году, Гитлер долго колебался, пытаясь выбрать кандидата, национал-социалиста, который мог бы противостоять Гинденбургу. Внезапно всплыло имя германского кронпринца. Это была первоклассная сенсация, когда Грегор Штрассер представил капитана кавалерии, заявившего, что он является потомком бывшего кронпринца и хочет предложить свою кандидатуру. Но переговоры закончились ничем, потому что Гитлер объявил о решении самому бороться за место под солнцем.

Во время предвыборной кампании в Мекленбурге в этом же году закулисные переговоры со Шлейхером[30] зашли так далеко, что все ожидали, что Гитлер в любой момент может стать его преемником. Однажды поздно вечером Гитлер сидел с Геббельсом и еще небольшой группой людей в гостиной особняка в поместье Северин, где в то время находилась его главная квартира. Измученный многочисленными встречами, Гитлер задремал. Присутствующие тактично замолчали, как вдруг он вскочил, словно пробудившись ото сна, и совершенно серьезно обратился к Геббельсу: «Но тогда я не смогу заставить вас сделать меня императором или королем!» Геббельс, обычно бойкий на язык, в замешательстве пробормотал что-то невнятное, и тему замяли.