Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945 - Отто Дитрих

Из уважения к настоящим артистам Гитлер всегда защищал интересы танцовщиц и звезд эстрады. Например, он издал закон, запрещающий представления на туго натянутой проволоке без сетки. Был издан специальный указ о повышении социального положения артистов балета. Да, он приглашал на дом Дину Грейс и других танцовщиц танцевать специально для него, но никогда не переступал границ обычного гостеприимства и вежливости. Нельзя быть настолько нетерпимыми, чтобы утверждать, что глава государства не имеет столько же прав на общество женщин, как и обычный человек.

Гитлер, вне всякого сомнения, имел слабость к женщинам, но не в каком-то предосудительном значении с моральной точки зрения. Он был галантен по отношению к ним, но сдержан; поклонником, но не любовником. Вегетарианец и трезвенник, Гитлер не имел склонности к свиданиям тет-а-тет и романтическим ужинам. Грандиозность его целей не допускала маленьких удовольствий жизни. Его воля к власти исключала мелкие банальные радости жизни. Надо сказать, что его отношение к женщинам было двойственным, как и все остальное в его жизни. Он остерегался публичности в отношении своей личной жизни; в интересах государства и собственной репутации он старался скрывать свою личную жизнь. В общественной жизни, бывшей для него другой плоскостью, он одел женщин в форму Лиги немецких девушек и Национал-социалистической организации женщин и ставил перед ними задачу воспитания детей и хранения семейного очага. Гитлер никогда не интересовался политическими взглядами знакомых женщин; он любил видеть их красиво и дорого одетыми. Как бы то ни было, он не был донжуаном; скорее он был странным монахом, любившим напустить на себя подозрения в многочисленных любовных связях, хотя никто из его ближайшего окружения никогда не замечал признаков интимных отношений.

Какие бы обвинения ни выдвигались против Гитлера как человека и политика, в сфере морали и личных отношений с женщинами никто не может бросить в него камень. У Гитлера было много пылких поклонниц. Как холостяк, он получал множество фантастичных любовных писем, обычно от женщин в возрасте. Такие письма, зачастую переходящие границы скромности и хорошего вкуса, тактично отбирались его секретарями. Сам он часто говорил полушутя-полусерьезно: «Я не могу позволить себе жениться; ведь тогда я потеряю половину моих лучших и самых верных приверженцев!»

Летом 1944 года в Зальцбурге и Берхтесгадене отпраздновали свадьбу сестры Евы Браун с Фегелейном[26], офицером связи между Гиммлером и Гитлером. Фотографии, сделанные Гофманом, были опубликованы в газетах. Собранные вместе, они производят впечатление буйной пирушки. Из них становятся известны следующие факты.

Ева Браун так никогда и не смирилась с решением Гитлера не жениться. Поскольку у нее никогда не могло быть своей свадьбы, она попросила у Гитлера разрешения достойно отпраздновать свадьбу сестры. Гитлер дал согласие, но сам в торжественной церемонии не участвовал. У себя дома в честь новобрачных он устроил скромный ужин, где и поздравил их, произнеся несколько приличествующих случаю фраз. Сама церемония проводилась в Зальцбурге. Свадебный пир, на котором, кроме ближайших родственников, присутствовали многочисленные гости, был устроен в доме Бормана в Оберзальцберге и в чайном домике. Такой свадьбы там никогда еще не устраивалось. Некоторые гости из Мюнхена, в том числе актер Хандшумахер, через несколько дней погибли при бомбардировке Мюнхена.

Трудно представить более контрастную пару, чем Гитлер и Ева Браун. Идеальная женщина, по мнению Гитлера, должна быть высокой, крепкой и светловолосой. Излишнюю худобу он не жаловал. У Евы Браун была пропорциональная фигура, она была хорошенькой, не очень высокой и брюнеткой. Гитлер часто делал ей нагоняи за страсть к туфлям на высоких каблуках. Гитлер был одержим важными идеологическими проблемами; она же была существом эмоциональным и joie de vivre[27]. Гитлер мало интересовался своей внешностью, она же всегда одевалась красиво и по последней моде. Ева, даже в присутствии посторонних, нередко бранила Гитлера за плохо сидящий мундир или костюм и неподходящий галстук. Он всегда принимал эту критику со снисходительной вежливостью. В отличие от Гитлера Ева Браун не воздерживалась от алкоголя и много курила, когда его не было поблизости. Она любила потанцевать, тогда как он испытывал ярко выраженную неприязнь к танцам, и его нога никогда не ступала на танцевальную площадку. Несмотря на все эти различия в темпераментах, эти двое, по-видимому, неплохо ладили; за многие годы между ними не произошло ни одного серьезного конфликта. Ева Браун не блистала умом. Она не принадлежала ни к одной партийной организации и почти никогда не говорила о политике. Несомненно, она имела влияние на Гитлера в социальном и культурном плане, особенно в части театра и кино, но только не в общественной и политической жизни.

Как бы то ни было, я верю, что Гитлер дорого заплатил за то, чтобы не быть женатым. У него полностью отсутствовало родственное чувство, и эта отчужденность распространялась даже на членов его семьи. Например, он зашел настолько далеко, что запретил упоминать в своем присутствии о сводном брате Алоисе Гитлере, владельце ресторана на Виттенбергплац в Берлине. Это отсутствие семейных уз отдаляло его от людей, потому что он не испытывал никакой внутренней симпатии к их образу жизни. Если бы он был женат, влияние жены, воспитание детей и заботы, сопутствующие семейной жизни, стали бы естественным противовесом его одностороннему политическому фанатизму. Нормальная семейная жизнь, возможно, повлияла бы на его общественно-полезную деятельность и направила ее в более умеренное и плодотворное русло. Но факт остается фактом: необузданная импульсивность его воли беспрепятственно вела к финальной катастрофе. Он предпочел оставаться холостяком в течение всей жизни и женился только на пороге смерти. Этот поступок стал завершающим этапом его глубокой человеческой трагедии, включающей даже его личные отношения с женщинами. Из шести женщин, состоявших с ним в близких отношениях, пять покончили с собой или пытались это сделать[28].

Как главе государства, Гитлеру приходилось появляться на государственных приемах. Организовывал эти приемы его статс-секретарь, а позднее рейхсминистр Мейснер. Мейснеру помогал шеф протокольного отдела, формально подчинявшийся министру иностранных дел.