Твое нежное слово - Кэрин Монк

Камелия тревожилась о нем в первые дни рейса, когда Саймон был настолько болен, что не выходил из каюты. Но он не только полностью оправился от морской болезни, он выглядел как никогда бодрым и крепким. В Лондоне Саймон главным образом сидел в помещении, похоронив себя среди книг, бумаг и изобретений. Когда он над чем-нибудь работал, то порой надолго терял чувство времени, как это было в тот день, когда она пришла в его лабораторию. Камелия подозревала, что он не раз забывал поесть, пока Юнис, Дорин и Оливер не поселились с ним. Сейчас же он выглядел удивительно сильным, красивым и спокойным.

– Свежий воздух вам на пользу, – заметила Камелия придвигаясь ближе к Саймону.

– Да, когда море успокоилось. – Саймон сдвинул чертежи и указал на ящик. – Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо. – Камелия села, плотнее запахнув шаль, и смотрела в безбрежное искрящееся море. – Красиво, правда?

Саймон задержал на ней взгляд.

– Да.

– Думаю, берег уже недалеко. – Камелия подставила лицо теплым солнечным лучам.

– Откуда вы знаете?

– Я это чувствую. Понимаю, что это не очень научно, но это действительно единственное объяснение.

– Многие научные открытия начинались с ощущений, – заверил ее Саймон. – Иногда интуиция – это единственное, чему можно доверять. Что вы чувствуете, Камелия?

Она закрыла глаза, впитывая жар солнца, запах океана, мягкое покачивание судна, несущего ее все ближе к дому.

– Стало гораздо теплее, – начала она, радуясь горячим солнечным лучам. – Воздух пахнет слаще, не такой солоноватый, как в открытом океане. Но главное, мое сердце бьется спокойнее. Такой покой я испытываю только в Африке. У меня такое чувство, что, когда я дома, со мной ничего не случится. – Она открыла глаза и увидела, что Саймон, не отрываясь, смотрит на нее.

– Темный ветер еще дует, Тиша. – Лицо Зареба было серьезным. – Я это знаю.

– Похоже, темный ветер всегда дует. – Плотнее запахнув шаль, Камелия уставилась на линию горизонта. – И если он будет дуть, когда мы вернемся в Пумулани, я с ним справлюсь, Зареб, так всегда бывало.

– Боюсь, на этот раз все может быть по-другому, Камелия, – заметил Эллиот, поднимаясь на палубу.

В отличие от Саймона Эллиот придавал особое значение костюму и весь рейс был безупречно одет. Сейчас на нем были прекрасно скроенные темно-серые брюки, жилет в кремовую и желтую полоску и безукоризненный синевато-серый сюртук. Как полагается джентльмену, Уикем был в белых перчатках и фетровой шляпе в тон брюкам.

– После всех несчастий, которые произошли на участке, – продолжил он, – аборигены, возможно, уже разбежались.

– Многие из них остались со мной, потому что любили и уважали моего отца, Эллиот, – возразила Камелия. – Не думаю, что их легко испугать.

– Да. Но если несчастные случаи продолжатся…

– Если несчастные случаи продолжатся и все разбегутся, то я буду копать сама, – упрямо стояла на своем Камелия. – Ты не хуже меня знаешь, Эллиот, что мой отец всегда говорил, что никогда ничего не найдешь, если не вложишь в работу свое сердце. Мое сердце в Пумулани.

– Смелое сердце болото подожжет, – одобрительно заметил Оливер. – Я уже не молод, милая, но еще могу держать кирку и заступ. Можете на меня рассчитывать.

– Спасибо, Оливер, – нежно улыбнулась ему Камелия. – Хотя не думаю, что до этого дойдет. Не всех пугает проклятие.

– Почему не сделать рабочим амулеты? – спросил Зареба Оливер. – Те, что вы сделали для нас с Саймоном, похоже, прекрасно работают.

– Не очень-то амулет мне помог, когда я болел, – напомнил Саймон.

– Но ты ведь не умер? – нахмурился Оливер.

– Нет.

– Тогда на что ты жалуешься?

– Я предпочел бы вообще не болеть.

– Тогда надо было оставаться дома, – весело сказал Джек. – Без морской болезни океан не пересечешь, Саймон. Во всяком случае, пока не привыкнешь.

– Не все рабочие – койкоины, они пришли из разных племен, – объяснил Зареб Оливеру. – У каждого свой способ бороться со злыми духами и свои амулеты.

– Да, в этом есть смысл, – почесал голову Оливер. – В Шотландии найдется по крайней мере дюжина различных способов защититься от колдовства.

– Смотрите! – Камелия бросилась к борту, ее сердце неистово колотилось от волнения. – Земля!

– Вы уверены? – Оливер пристально всматривался в горизонт. – Я ничего не вижу.

– Да, уверена, – настаивала Камелия. – Ее трудно разглядеть. Пока это только тонкая серая полоска на краю океана, но это земля, я в этом уверена! – Повернувшись, она почти умоляюще посмотрела на Джека. – Правда?

– Да, – улыбнулся Джек. – Мы подошли ближе к берегу. По моим расчетам, мы придем в Кейптаун через несколько часов, если океан останется спокойным.

Радость разливалась по лицу Камелии словно яркий солнечный свет. Она снова всматривалась в едва заметную полоску земли, все ее тело напряглось от предвкушения. Шаль, в которую она куталась две недели, скользнула вниз по ее спине, когда Камелия подалась вперед, навстречу ветру и туманному изумрудному берегу. Саймона охватило желание встать рядом, обнять, прижать к себе, почувствовать, как ее тело прижимается к нему соблазнительными изгибами, и они вместе смотрели бы, как солнце бросает тысячи искрящихся звезд в теплые бирюзовые волны, омывающие Африку. Желание пронзило его, внезапное и неожиданное, зажигая, напрягая чресла, и он не мог ни о чем думать, только вспоминал их слияние, аромат солнечного света и диких цветов, плывущий вокруг него, когда он держал Камелию в объятиях и медленно делал ее своей.

Саймон сделал глубокий вдох, стараясь обрести контроль над растревоженными чувствами.

Господи, что с ним происходит?

– Через несколько часов? – Оливер сердито посмотрел на Джека. – А как же мой хаггис?

– Не волнуйтесь, Оливер. Как только мы прибудем в Кейптаун, мне нужно будет заказать билеты на поезд, который доставит нас в Кимберли, а он отправится самое раннее завтра, – увидев разочарование Оливера, успокоила его Камелия. – Так что у вас будет достаточно времени, чтобы приготовить ваш хаггис и съесть его.

– Тогда все отлично. – Оливер довольно похлопал болтающийся в кастрюле бараний желудок и весело добавил: – Это преступление – впустую тратить отличную овечью требуху.

– Боже милосердный, лучше убей меня сейчас, чтобы покончить с этим, – стонал Берт, перегнувшись через борт «Морской звезды».

– Капитан говорит, что через пару дней тебе будет лучше, Берт, – бодро сказал ему Стэнли.

– Я через час буду дохлой селедкой, – возразил Берт, цепляясь за поручень. – Лучше бы Бог поразил меня насмерть, и дело с концом.

– Не надо так говорить, Берт. – Стэнли откусил кусок соленого языка и добавил: – Не думаю, что Богу это понравится.