Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Три жизни Томоми Ишикава - Бенджамин Констэбл

Три жизни Томоми Ишикава - Бенджамин Констэбл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 68
Перейти на страницу:

– Да.

– К концу войны семьи деловых людей и чиновников стали держаться сообща. Еды было мало, русские наступали. Китайцы умирали от голода. Мы все надеялись на репатриацию, но шла война, и никто не знал, хватит ли времени и ресурсов, чтобы переправить нас в Китай, поэтому мы просто ждали, не зная, умрем мы или спасемся.

– И что?

– Однажды объявили, что женщин и детей отправляют немедленно. Нам пришлось бежать, взяв с собой лишь то, что могли нести на себе. Мы знали: тех, кто остается, русские, скорее всего, убьют или возьмут в плен. Китайские семьи, которые сотрудничали с японцами, в лучшем случае рисковали ссылкой, в худшем их ждала смерть от голода или казнь. Семья Сасаки очень тепло относилась к китайцам, которые им прислуживали. Они не хотели уходить без них, но выбора не было. Китайцев бросали на произвол судьбы. Поэтому Сасаки договорились с китайцами и забрали с собой их дочь, выдав за свою. Девочке дали японское имя, и она уехала с нами.

– Я и не знала, что Комори – приемный ребенок. Ты ведь говоришь о Комори, так?

– Да. Теперь ты понимаешь? Кеико – китаянка.

– Погоди, ты хочешь сказать, что не смог жениться на ней, потому что она была китаянкой?

– Не только.

– Потому что она родилась в семье прислуги?

– Мы принадлежали к двум разным культурам.

– Какая, к черту, разница? В любом случае Комори не знала другой культуры, кроме японской. Она выросла в японской семье и была настоящей японкой! И потом, ты сам жил в Америке. В стране свободы, где возможно что угодно.

– Не забывай про социальное давление. К сожалению, поколение моих родителей даже не считало китайцев людьми.

– Зато Сасаки считали. Они удочерили Комори. И вырастили как родную.

– Сасаки были необычные люди. Зато другие не отличались такой добротой. Мало кто ожидал, что Комори станет полноценной японкой. Они полагали, что из нее получится максимум секретарша, нянька или содержанка.

– Значит, ты просто с этим смирился. Ты, одаренный юноша, который мог сделать что угодно и поехать куда угодно. Если ты так сильно любил, почему не пошел наперекор культуре, в которой жили твои родители?

– Я пошел. Отправился вслед за ее семьей в Калифорнию, потом в Нью-Йорк. Сасаки вернулись в Японию, а мы с Кеико остались. Мы сбежали. Освободились от бремени нашей истории.

– Ну и мерзость. Такое ощущение, что ты просто подыскиваешь оправдания для своей безответственности – ты хотел владеть Кеико и в то же время спать с кем попало, а потом жениться на респектабельной японской девушке, отказавшись от всяких обязательств по отношению к любовнице. Ты так и не сделал ее ровней. А когда она умирала, ты просто сбежал.

– Я ничего не мог.

– Мог, конечно.

– Нет, Бабочка. Я не мог видеть, как она умирала. Из меня самого по капле сочилась жизнь. Я бы тогда тоже умер. Боль была нестерпимая. Чтобы выжить, пришлось разлучиться с ней.

– Значит, Комори любила тебя и жила только тобой, а ты бросил ее, когда она нуждалась в поддержке, из опасения, что тебе придется страдать?

– Это звучит глупо, конечно.

– О господи, как ты жалок.

– Знаю.

– С тем же успехом можно держать дома цветок, который украшает твою жизнь, но не поливать его, потому что ты боишься, что не хватит воды для тебя самого. Цветок умирает, а тебе грустно. Ты погубил свою жизнь собственным эгоизмом.

Я открыла дверь и вышла во двор. Папа появился на крыльце, но дальше не пошел.

– Подожди, – сказал он. – Ты уезжаешь?

– Не знаю. Хочу немножко побыть одна.

– Надень шляпу, иначе получишь солнечный удар.

Он вытянул руку, словно мог коснуться меня, стоя на крыльце – хотя не мог, конечно. Я вспомнила, как папа приезжал за мной, чтобы забрать после урока танцев, и ждал на улице. Как он смотрел из машины, пока я шла в школу. Как наблюдал через ограду общественного сада, когда я полола, вскапывала грядки, сажала цветы. Всегда между нами стоял барьер. Но сейчас уже поздно было что-то менять.

Я обогнула дом и скрылась из виду, как можно громче шаркая ногами, чтобы отпугнуть гремучих змей. И посреди этого неземного пейзажа я поняла о тишине кое-что, о чем никогда раньше не догадывалась. Самые тихие звуки – мои шаги, дыхание, биение сердца – растворялись в солнечном свете, не отдаваясь эхом и не долетая до земли, покрытой пористой пылью. Они просто растворялись в воздухе.

Тысяча поколений может смениться в мгновение ока, цивилизации возникают и исчезают, как при ускоренной съемке, за то время, пока пустыня делает один-единственный вдох. Жизнь и смерть не имеют смысла. Бог не оплакивает гибель каждого живого существа, иначе пустыня была бы залита слезами. Бог даже не замечает нас, двигая тектонические плиты и наблюдая за тем, как вздымаются и рушатся горы. И я – ничто. Ничто.

Отец неподвижно сидел в большом кресле. Наверное, ждал моего возвращения.

– И тогда ты сделал Комори моей нянькой, и она наконец обрела положение, подобающее ее статусу.

– Она не была твоей нянькой, Бабочка.

– Разве «комори» не значит «нянька»? Ты не желал со мной возиться, мама тоже. Комори вырастила меня одна, без вашей помощи.

– Сядь, дорогая.

– Я тебе не дорогая.

– Сядь. Я должен кое-что сказать. Я должен объясниться, и это нелегко.

Я села и принялась ждать, пока отец пытался собраться с мыслями.

– Кеико хотела ребенка. Но в ее положении забеременеть было невозможно. Я ничего не мог поделать. Поэтому попытался облегчить страдания Кеико единственным доступным способом. Я отдал ей тебя. Подарил.

Я заплакала.

– Значит, я – вещь, которую можно отдать? Я совсем не имела для тебя значения?

– Прости.

– Папа, но я же человек!

– Ты была мне дороже всего на свете. Но я не пытаюсь себя оправдать – просто хочу объясниться и попросить прощения за то, что ты росла без меня. За то, что я не делился с тобой любовью, которую чувствовал. Я лишь надеюсь, что ты поймешь: я поступил так от чистого сердца, от желания помочь человеку, к которому был неравнодушен. И я горжусь, что ты переросла все мыслимые рамки и стала настоящей, полноценной молодой женщиной. Ты права, ты преодолела массу трудностей, и я горжусь, что у меня такая дочь. Я счастлив, что много лет спустя обрел тебя.

– Но почему? Как можно завести ребенка и не испытывать желания дать ему лучшую жизнь?

– Кеико был нужен кто-то рядом. Но мало кто выдержал бы, наблюдая за тем, как она умирает, если бы только его не воспитали соответствующим образом. Тебя вырастили, чтобы ты сделала то, на что не решился бы я. Тебя готовили к тому, чтобы жить с потерей, с которой никто из нас не сумел бы смириться. Ты сильнее и крепче, чем мы. Ты должна была выдержать то, чего не выдержали бы другие.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 68
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?