Покрова Ахерона - Евгения Витальевна Кретова

активность плазмы, массивные зоны флуктуации и мигрирующие торсионные поля неясной этиологии: они возникают ниоткуда, невозможно отследить их вектор. Прибавьте к этому космическую пыль, многочисленные астероиды, которые остались от взрыва планеты…

– Если Ульяна туда забралась, значит там есть фарватер… Значит, мы его тоже можем найти. Верно, Авдей? – Вася Крыж начинал раздражаться.

Ксения покачала головой:

– Мы рискуем. Это аномальная зона. Еще раз: в отчетах там значится целый комплекс аномалий, как электромагнитных, так и вихревых. Мы рискуем потерять корабль. И остаться там. Тогда никто не сможет помочь капитану Роговой.

Она перевела взгляд на Артема, надеясь, что в нем заговорит, наконец, осторожность.

Черный монитор старпома пересекла зеленая полоса пеленг-системы, локатор медленно скользил по экрану, охватывая квадрат за квадратом. Напряженная тишина в рубке, равномерные щелчки датчиков, дыхание парней – Ксения ловила себя на мысли, что хотела бы, чтобы и ее также искали, с таким же отчаянием и очертя голову. «Команда в космосе – это ваша семья», – так говорил Нирих на инструктаже, но никогда она не чувствовала так отчетливо и ясно, что он имел в виду.

Она вздохнула и поймала на себе взгляд Паукова. В них: удивление, убежденность, прямота и преданность.

– Это Ульяна. Она точно там…

Он рассказал не все. Умолчал о том, что слышит ее голос. «Артем, где же ты?» – словно дыхание ветра.

Ксения долго смотрела на него, усмехнулась с горечью:

– Ради ее спасения ты угробишь команду. Оно того точно стоит?

Артем не нашелся, что ответить, почувствовал, как сердце оборвалось в груди и перестало биться. Одно долгое мгновение, пока до него не дошел шепот Крыжа:

– Вот она, – указательный палец старпома – на крохотной точке на пеленг-строе. Он посмотрел на Ксению с сожалением и ответил вместо Артема: – Ксень, каждый из нас понимает, что мог оказаться на ее месте. И каждый надеется, что его не бросили и выцарапывали оттуда… Мы знаем, на что идем. Правда. Знали, когда еще садились на этот борт. Обсудили, поспорили. И решили, что так будет правильно.

– Фиксирую координаты, – Авдеев захватил квадрат, пальцы ловко скользили по интерактивному монитору, собирая, словно на невидимую нить, данные пеленг-системы. – Поднятие карты на 12-74-33, система Галоджи, Туманность 1-с… – он посмотрел на ребят: –Это самое сердце сектора Гало. Что они там делают?

– Ищут энергон, что ж еще…

* * *

Грубое прикосновение к запястью, удар по костяшкам пальцев, от которого полыхнуло перед глазами. С висков сорваны височные диски. Неаккуратно, оставляя ссадины.

Медленно и неуклонно возвращалось ощущение собственного тела, тяжелого и неповоротливого, как туша кита. Смрадное дыхание совсем рядом – от него повело. Она подавила рвотный рефлекс.

Тело потянуло вниз, Ульяна не могла понять, где она и беспомощно пыталась открыть глаза.

Сквозь полуопущенные ресницы видела темный силуэт на фоне яркого квадрата верхнего освещения. Силуэт склонился над ней, загораживая свет.

И тут же – удар по щекам.

– Эй. Ты сдохла?

Сабо.

Ульяна поискала опору, зацепилась пальцами за подлокотник и приподнялась на локтях. Она все еще в навигаторском кресле, только отсоединена от сети. Паль навис над ней, всем весом оперся на подлокотники и придавил его к полу. Девушка оттолкнула креонидянина от себя:

– Отвали. Меня сейчас стошнит.

Попробовала сесть – в рану на плече будто раскаленных углей подбросили. От неожиданности вскрикнула.

Из-под ногтей сочилась кровь, правая сторона тела, от ключицы до бедра, онемела. Девушка дотронулась до локтя: словно чужое.

Сабо смотрел за ее манипуляциями пристально, хищно. Рывком поднял, буквально вырвав из кресла. Ульяна закричала.

– Не ори. Иди в медблок и обработай. У тебя ожоги от лианина. И волокна вросли в мясо. – Он прищурился, ноздри жадно распахнулись. В сузившихся зрачках – голод и звериное любопытство.

Ульяна стояла, схватившись свободной рукой за спинку своего навигаторского кресла, покачивалась.

– Что атавиты? – перевела дыхание, в очередной раз пытаясь сосредоточиться на трансляции на мониторе.

– Пока ушли. Но я бы тут надолго не оставался. – Он проследил за ее взглядом, отозвался мрачно. – Так что приводи себя в порядок, салага. И не раскисай.

Девушка кивнула, осторожно, ощупью, направилась к гермопереборке, но качнулась и рухнула на пол.

– Пфаль ксё, – прошипел Сабо.

Подхватил ее под локоть, поставил на ноги и потащил из рубки. Ульяна едва успевала за ним, хваталась, балансируя, за стены. Ноги заплетались, девушка то и дело подворачивала их, заваливалась и теряла равновесие. Каждый раз висла на жестких руках креонидянина. И всякий раз Сабо небережно ее перехватывал и ставил на ноги, тащил к медблоку. У дверей креонидянин толкнул девушку к стене, приставил к ней, прижав за плечи. Ульяна с неприязнью заметила, как креонидянин жадно смотрел на нее, хватал ноздрями воздух, дышал рвано, будто едва сдерживаясь… чтобы что?

Его фраза о том, что он – идеальный хищник, хладнокровная, патологическая жестокость жителей Креониды, о которой когда-то говорили Вася Крыж и Артем – все это заставляло собраться.

– Отвали, Сабо, – прохрипела и попыталась сбросить его руки с плеч.

Вышло слабо и неуверенно, только вызвало презрительную усмешку у Сабо. Но он ослабил хватку и позволил двигаться самостоятельно. Девушка проскользнула к табло доступа, прикрывая цифры руками, ввела код доступа, дождалась короткого звукового сигнала и вошла в медблок.

Это место пахло Артемом, дышало им. Мерный звук приборов и оборудования, автоматика – все выглядело так, будто он на секунду вышел из лаборатории и вот-вот вернется. Она поймала себя на мысли, что прислушивается – вдруг услышит его голос, почувствует его руки на своих плечах. И за ними – чувство защищенности и опору.

На рабочем мониторе лежали распечатки кодов диагностики, которой он занимался незадолго до захвата спецназом «Берга», поверх аккуратно распечатанных листков – его серебристое стило. Стул чуть отодвинут – он торопился, покидая медблок.

В голове мелькнула мысль, что здесь может быть что-то, что Сабо показывать нельзя. Поэтому, едва услышав шелест за своей спиной, предостерегающе подняла руку:

– Стой там. Не смей приближаться.

Сабо сделал еще один шаг и замер у входа. Прошуршали двери, захлопываясь за его спиной.

Ульяна уперлась ладонью в стену, перевела дыхание. Тошнило, перед глазами плыло, а по правой стороне ртутью растекалось бесчувствие.

– Флиппер, активируй саркофаг номер один, программа медицинского осмотра и лечения, – наобум сказала – она не знала, как запустить программу и надеялась, что это сработает.

Искин щелкнул под потолком звуковым сигналом, сообщил:

– Калибровка саркофага номер один не завершена. Причина: блокировка центрального нейроузла на финальной стадии корректировки.

Ульяна закусила губу, вспомнив об отключении питания из-за собственной невнимательности.

– Сколько времени потребуется на завершение калибровки?

– Два часа с момента ввода кода разблокировки, капитан. Введите код разблокировки.

«Черт, знать бы его