Покрова Ахерона - Евгения Витальевна Кретова

Махнул рукой, и, судя по интонации, выругался.

Можно было и не спрашивать, что оно означало, она и так поняла: на мгновение, пока перезагружалась система, глиасовый кокон пал. И атавиты увидели «Фокус». Она поняла это безошибочно – по пустым глазницам, обращенным к ней, по вытянутым в ожидании мордам и напряженным когтистым конечностям, готовым броситься вперед и перегрызть горло.

– «Фокус», активировать защиту.

– Перезагрузка центрального узла не завершена, капитан.

Поздно – их заметили. Группа атавитов осторожно сделала шаг навстречу.

– Быстрее! Флиппер!

Неумолимый голос под потолком сообщал:

– Загрузка 86 процентов.

Девушка посмотрела на монитор – оставшиеся 14 процентов глиасового кокона будут грузиться, если верить расчетам, еще три минуты двенадцать секунд, плюс две на активацию. Итого пять минут 12 секунд. Это очень много.

Серое облако бестелесных тварей рвануло на них.

Мониторы окрасило золотым – это Паль Сабо активировал гравитационную пушку, на несколько мгновений сбив атавитов с пути.

Но при этом шкала загрузки глиаса замедлилась.

– Черт, – пошептала Ульяна и повернула «Фокус» правым бортом к атавитам, нырнула за ручеек Флавья, прикрывшись им, словно стыдливая невеста – фатой. Взглянула на мониторы визиров. – Дифферент на правый борт, угол смещения сорок, угол атаки шестнадцать, самый малый вперед.

Она отдавала команды, пытаясь сманеврировать так, чтобы выиграть те несколько минут, пока перезагружается система защиты. А там – еще несколько минут, чтобы принять решение и выработать тактику. У них неполный экипаж. Сабо, хоть и опытный навигатор, не знает «Фокуса», его возможностей. И у них нет карт и навигации. Они – слепые котята, по сути.

– Используй пушку, не позволяй им приблизиться и окружить нас.

– Еще учить меня будешь? – огрызнулся Сабо лениво. Дождался заполнения шкалы загрузки, поставил палец на изготовку.

«Фокус» скользил вдоль потока Флавьи, притормаживал, пропуская перед собой пустоты, добавлял скорости, следуя за потоком. Креонидянин понял – Ульяна ведет фрегат за скопление астероидов, рассчитывая прикрыться ими. Там, если верить визирам, есть несколько крупных астероидов, в тени которых можно переждать угрозу под глиасовым коконом. Как только он заработает.

Сейчас, когда она полностью увлечена маневром, она подпустила его особенно близко. Он чувствовал ее в сети, чувствовал только ее, как одно целое с кораблем. Будто он – это она. Хотя должен был чувствовать еще и искин корабля. Но – только ее дыхание. Сбивчивое – ей больно. И страшно. Кажется, она знает об атавитах больше.

«Когда успела?», – пульсировало фоном в висках.

– Плотность потока снижается, – отметил. – Уходи за каменное скопление.

Смешно сказать, «скопление» – пара десятков обломков и мелкая труха. Но хоть что-то.

Ульяна скользнула к ним, на мгновение оголив правый борт. Этого оказалось достаточно, чтобы их «увидели» – белесый вихрь метнулся к ним.

– Полный вперед. Повысить лианин до двадцати пяти, – иглы под ногтями будто ожили, врезаясь в плоть, плечо опалило огнем, пронзило острой болью, а в открытой ране почувствовалось движение. Она никогда не спрашивала Артема, как лианин реагирует на кровь. Помнила, что под серой поверхностью – темно-красная протоплазма. Но как именно происходит подключение? Она всегда думала – через нервные окончания на коже.

Как ворсинки реагируют на непосредственный контакт с оператором, его он ранен, если у него открытая рана?

Девушка порывисто выдохнула, чтобы не разорвать связь и не вывалиться из сети, аккуратно повела здоровым плечом, пытаясь снять напряжение. Отчетливо почувствовала, как оторвались несколько волокон, присосавшихся к ране.

«Черт».

Боль в плече вырывала из реальности. Казалось, она не управляет «Фокусом», не летит, опасно маневрируя в потоке камней, – казалось, тело ей не принадлежит, ничего не весит. Есть только обжигающая боль, скорость и свист в ушах.

– Осторожнее! – сквозь ватную пелену – голос креонидянина. – Бери правее, там карман.

Она метнулась в небольшое углубление внутри астероида, медленно вращавшегося вокруг еще более крупного фрагмента погибшей планеты. Прижалась к нему.

– Глиасовый кокон. Активность сто процентов, – скомандовала.

Она балансировала на грани сознания. И сейчас уже не была уверена, что происходящее перед ее глазами – реальность. Возможно, это уже было бредом. Десяток атавитов, сцепленных единой сетью, метались от булыжника к булыжнику, зависали, скользили вдоль потоков камней, обгладывали их, превращая в труху, космическую пыль. Как безглазая морда того, что был, очевидно, главным, ощерилась в немом и беззвучном крике. Она слышала его, на периферии сознания – тонкий, сродни ультразвуку, звук.

На горизонте событий мелькнула белесая точка, медленно расширилась, поглощая существ.

– Выпусти меня, они ушли, – голос Сабо: она все еще держала его в нейросети.

Зеленая нить разомкнулась на две иконки – первого и второго навигатора-дублера. Та, что горела чуть ярче, медленно погасла. Остались только они с «Фокусом». Где-то там, далеко, за пределами Выжженного поля – бьется сердце Артема. Она была уверена, что слышала его.

Отдаленный шепот, будто обрывки разговора, принесенного ветром:

– Смотри, Паук, выброс эхоплазмы вот здесь и здесь, – голос Крыжа.

– Фиксируй координаты, – Артем. Голос хриплый, сухой. – Нам надо туда…

– Это в глубине туманности Галоджи, – незнакомый женский голос, требовательный и властный. – Там нет навигации.

– Если Ульяна туда забралась, значит есть… Верно, Авдей? – Вася Крыж, кажется, сильно раздражен.

Снова девушка:

– Мы рискуем. Это аномальная зона. В отчетах там значится целый комплекс аномалий, как электромагнитных, так и вихревых. Мы рискуем потерять корабль. И остаться там. Тогда никто не сможет ей помочь.

И, уже растворяясь в пустоте и горячей боли, заливавшей ее, рассыпаясь в пыль, отчетливо услышала голос Артема, подхваченный многократным эхо:

– Это Ульяна. Она точно там.

Последняя фраза прорвалась сквозь ватную тишину, ослепляющую боль. Ульяна перестала чувствовать правую сторону, в лопатке пульсировало и рвалось изнутри, растекалось медленно и вязко. В носу свербело, а на губах оставался липкий, навязчивый вкус крови. Это вкус и запах – сладковато-приторный, душный – последнее, что осталось с ней, когда она, наконец, провалилась в забытье.

* * *

Василий прекратил сеанс с Галоджи-1, выключил входящую связь:

– Это чтобы сканеру мощности хватило охватить квадрат побольше, – пояснил.

Верхний свет в рубке мигнул и перешел на красное аварийное освещение.

– И в темноте посидим, – отозвался Авдеев и демонстративно перевел тумблеры в спящий режим – те послушно уткнулись острыми носами в пол.

Оба покосились на Ксению. Но та не перечила, наблюдала со стороны и молчала.

Крыж углубился в чтение карты, складывал один за другим отсканированные сектора – из усеянные звездной пылью конусы собирались на мониторе в один общий круг, словно бусы на шее модницы.

– Смотри, Паук, выброс эхоплазмы вот здесь и здесь, – он развернул экран так, чтобы Артем лучше видел.

Генетик привстал, вгляделся:

– Фиксируй координаты, – отозвался. – Нам надо туда…

Ксения вытянула шею, изогнулась, чтобы тоже видеть, фыркнула:

– Это в глубине туманности Галоджи. Там нет навигации. Высокая