Древо ангела - Люсинда Райли

– Когда у кого-то много свободного времени, это идет на пользу телу, если уж не душе.

Они оба замолчали. Машина свернула с дороги в долине и начала взбираться по узкой тропе к Марчмонту. Когда они проехали в ворота и перед ними появился дом, ЭлДжей вздохнула, внезапно вспомнив всю его красоту. Этим теплым июньским днем все окна сияли на солнце, как бы приветствуя ее возвращение домой.

Дэвид остановил машину перед домом и выключил мотор. Парадная дверь тут же распахнулась, и из нее выбежала Мэри.

– Мастер Дэвид! Как же я рада вас видеть, сколько лет, сколько зим! Я никогда не пропускаю вашу передачу по радио! Ба, да вы ни на день не постарели!

– Привет, Мэри. – Дэвид тепло обнял ее. – Очень мило, что вы так говорите, но, думаю, с тех пор я все же прибавил несколько фунтов. Вам ли не знать, я никогда не мог отказаться от печенья или кусочка кекса.

– И посмотрите, как это вам к лицу, с вашим-то ростом, – ответила Мэри.

ЭлДжей вышла из машины и обошла ее, чтобы поздороваться.

– Как поживаете, моя дорогая?

– Спасибо, миссис Марчмонт, очень хорошо. А уж как я рада снова видеть вас тут, как и положено.

Все втроем они прошли к входной двери. Зайдя в холл, Дэвид почувствовал, как напряжена его мать.

– Мэри, у нас была такая долгая дорога. Нельзя ли сделать чаю, прежде чем мама увидится с мистером Марчмонтом?

– Конечно, мастер Дэвид. Сейчас у него доктор Эванс. У него была плохая ночь. Если вам угодно пройти в гостиную, я скажу доктору, что вы приехали, и принесу вам чай.

Мэри поднялась наверх, Дэвид и ЭлДжей прошли через холл и вошли в гостиную.

– Господи, как тут душно. Мэри что, никогда тут не проветривает? Да и мебель, похоже, месяцами никто не чистил.

– Не думаю, мам, что у нее остается много времени для работ по дому, если ей приходится ухаживать за Оуэном. – Но она была права: изящная комната, которую от всегда помнил безупречно убранной, с отполированной мебелью, сейчас казалась заброшенной и мрачной.

– Ну конечно нет. Она просто герой, что вообще оставалась с ним все это время. – ЭлДжей подошла к одному из французских окон, откинула защелку и широко распахнула створки. Они оба вышли на террасу и вдохнули свежего воздуха.

– Сынок, помоги мне, а? Если мы отряхнем эти кресла, можно будет попить чаю тут, на улице. Там внутри ужасно мрачно.

ЭлДжей как раз ставила ржавый кованый стул на место, когда появилась Мэри с чаем на подносе.

– Поставь его тут, Мэри, мы сами справимся, – велела ЭлДжей.

– Хорошо, миссис Марчмонт. Я скажу доктору Эвансу, что вы здесь.

– Спасибо. Вы не предложите ему выпить с нами чаю?

– Конечно, мэм, – сказала Мэри и вышла.

Они молча стали пить чай.

– Как я вообще могла уехать отсюда? – пробормотала ЭлДжей, глядя на идиллический вид. Склоны холмов, поросшие лесом, полого спускались к реке, в поверхности которой блестели отражающиеся лучи солнца. Река неспешно вилась среди зеленой летней долины.

– Я тебя понимаю, – вздохнул Дэвид, похлопывая ее по руке. – При звуках журчащей воды я тоже всегда вспоминаю свое детство.

Услышав позади себя шаги, они обернулись.

– Пожалуйста, не вставайте. Лаура-Джейн, Дэвид. Спасибо, что так быстро смогли приехать, – улыбнулся им заметно поседевший доктор Эванс.

Он сел рядом, и ЭлДжей налила ему чашку чая.

– Ну, доктор, как Оуэн?

– Боюсь, совсем нехорошо. Я знаю, вы оба в курсе, что уже несколько лет у мистера Марчмонта были серьезные проблемы с алкоголем. Я много раз говорил ему, что это следует прекратить, но он, к несчастью, не следовал моим советам. За последние годы у него было несколько падений, а вот теперь его печень тоже отказала ему.

– Как долго ему осталось?

Дэвид внимательно смотрел на мать. Ее лицо не выдавало ни малейшего намека на чувства; она, как всегда, была практична. Но он заметил, что она снова и снова стискивает в кулак лежащую на колене руку.

– Если честно, миссис Марчмонт, я удивляюсь, что он вообще столько протянул. Неделя, возможно две… Мне очень жаль, но это то, что есть. Я могу забрать его в больницу, но и там они немногое смогут сделать. Ну и, кроме того, он наотрез отказывается покидать Марчмонт.

– Да. Ну что ж, спасибо, что были с нами честны. Вы же знаете, я всегда предпочитаю правду.

– Он знает, что вы здесь, Лаура-Джейн, и хотел бы увидеть вас как можно скорее. Сейчас он в сознании, так что я предложил бы вам не откладывать свой визит.

– Тогда я иду. – ЭлДжей встала, и Дэвид увидел, как она сделала глубокий вдох. – Пойдемте.

Через несколько минут она вошла в спальню Оуэна, в которой из-за полузадернутых занавесей было темно. Оуэн лежал в своей большой кровати, хрупкий, сморщенный старик. Глаза были закрыты, дыхание хрипло. Она стояла у кровати, глядя на лицо человека, которого когда-то любила. И думала о том, как всегда раньше представляла себе то время в будущем, когда у них будет шанс все прояснить и исправить; попросить прощения, избыть все обиды и дурные чувства. Теперь же ее приводила в ужас неизбежность существующего положения. Ни у Оуэна, ни у них обоих больше не было будущего.

ЭлДжей подняла руку ко рту, стараясь сдержать слезы. Глаза Оуэна приоткрылись, и она увидела, что он пытается сфокусироваться. Она присела на край постели и наклонилась к нему, чтобы он смог ее разглядеть.

Он поднял дрожащую руку и коснулся ее плеча.

– Про… прости меня…

ЭлДжей схватила его руку, прижала к губам и нежно поцеловала, но ничего не ответила.

– Я… должен объяснить. – Казалось, ему трудно произносить это не только физически, но и морально. – Я… люблю тебя… всегда любил… никого больше. – Из его глаза скатилась слеза. – Ревность… страшное дело… хотел отомстить… прости.

– Оуэн, старый ты дурак, я-то думала, что ты даже вида моего не переносишь! Потому я и уехала из Марчмонта, – ответила она, потрясенная тем, что он сказал.

– Хотел наказать тебя, что ты вышла замуж за моего брата. Хотел позвать тебя замуж, когда он умер… но гордость… видишь, так и не смог…

У ЭлДжей от эмоций свело гортань.

– Господи, Оуэн, ну почему, почему же ты мне не сказал? Все эти годы прошли зря, годы, когда мы могли быть так счастливы… Так это из-за меня ты уехал в Кению?

– Не мог видеть тебя с ребенком моего брата. Должен извиниться перед Дэвидом. Он не виноват.

– Да ты