Пегас, лев и кентавр - Дмитрий Емец

Улыбка одеревенела на лице у старичка. Всякое умиление слетело, его сменило сильнейшее раздражение. Он в клочья разодрал кораблик, направился к своему микроавтобусу и стал сердито стучать ладонью в водительскую дверь. Внутри что-то заворочалось, запыхтело. Высунулась всклокоченная голова Птаха.

Белдо увидел заспанное толстощекое лицо, спутанную цыганскую бороду и два красных птичьих глаза. Было заметно, что в последние сутки Птах своего насеста не покидал. На коленях у него был толстый слой крошек, сверху которого громоздились смятые пластиковые стаканчики и упаковки быстрой еды.

– К Гаю! Живее! – скомандовал Белдо.

Когда Млада и Влада выбежали с береткой, от их мудрого руководителя осталось только воспоминание в виде шлейфа бензинового дыма. Красные огни автобуса, мигнув, скрылись за поворотом.

Меньше чем через час, потрескивая балетными коленками, Белдо уже поднимался по лестнице резиденции ведьмарей. Охрана сообщила ему, что Гай на самом верху, у гиел.

Гай прохаживался мимо клеток, заложив руки за спину. На запястье у него покачивался черный плоский электрошок. В стороне четыре берсерка Тилля седлали гиелу. Двое растягивали на цепях ее морду, одновременно прижимая гиелу к земле, чтобы она не могла ударить передними лапами. Один, стоя на коленях, затягивал подпруги. Гиела шипела и пыталась хлестнуть его по лицу кожистым крылом. Еще один осторожно расправлял на ладони трензель, готовясь вставить его в пасть.

Трензель представлял собой тонкую металлическую пластину с острыми гранями. Даже при небольшом натяжении повода он причинял зверю сильную боль. Кроме того, по краям трензеля торчали небольшие усики, касавшиеся подбородка гиелы. Это были контакты электрошока.

Гай остановился у узкой клетки, из которой ему скалилась молодая гиела с близко посаженными глазами.

– Моя любимица! Не правда ли, красавица? – издали крикнул он Белдо.

Старичок вежливо заулыбался. Только Гай мог назвать гиел красивыми. Плоская морда. Куцый полосатый зад с коротким хвостом. Острые кривые зубы. Это если не вспоминать о запахе и о патологической страсти к падали. Несколько раз случалось, что гиелы сбрасывали наездников и улетали, и всякий раз их находили парящими над шоссе и собиравшими с обочины сбитых машинами собак и кошек.

Гай, не глядя, протянул руку. Улыбчивый молодой человек, похожий на лиса, вложил ему в ладонь кусок сырого мяса. Гай бросил его гиеле, но неудачно. Мясо ударилось о решетку. Гиела, скалясь и тявкая, тянулась за ним сквозь решетку. Гай ткнул ее электрошоком в нос. Плоская морда отдернулась.

Ведьмарь в облеченном нагруднике забрался в седло. К его левому боку был пристегнут небольшой шнеппер. К правому крепился вставленный в кольцо узкий топорик. Обычное полетное оружие берсерков. На земле они предпочитали более мощные арбалеты и массивные топоры.

Послышался предупреждающий крик. В крыше открылся прямоугольный люк. Ведьмари, держащие цепь, отцепили ее и одновременно отскочили в разные стороны. Гиела оттолкнулась короткими лапами, ударила кожистыми крыльями и прыгнула. Слышно было, как, рыча и повизгивая, она бежит над их головами и ее когти царапают плоскую крышу.

Царапанье сместилось к краю. Берсерк закричал на гиелу, ее когти еще раз царапнули крышу, и она взлетела. Те двое ведьмарей, что недавно бросили цепь, деловито отправились к следующей клетке. На крыше уже хлопали крылья уставшей патрульной гиелы, прилетевшей для кормления и отдыха.

Гай коснулся локтя Белдо и поманил его за собой. Улыбчивый молодой человек, похожий на лиса, последовал за ними, но Гай отправил его к берсеркам возиться с гиелами.

Устроившись в кресле, Гай уютно поджал ноги в белых парусиновых брюках.

– Видели? Мой новый помощник! Перебежал ко мне от Тилля. Расторопный юноша, но слишком беспринципный. Я при нем стесняюсь даже почту принимать. Я подозреваю, что он может читать письма даже через мою спину.

Белдо на секунду прикрыл веки, отметив лисьего молодого человека в своей памяти. Его мозг был цепок как капкан. Всякого он мгновенно просчитывал до самой глубины его существа, пока губы его продолжали хихикать, изящные руки порхать, а длинные миндалевидные глаза умиленно поблескивать.

– Сейчас много таких. Раньше человек совершал мерзость по необходимости и долго угрызался. Теперь он делает ее совершенно задаром, – убежденно сказал старичок. – По мне, если уж предаешь, то с разбором и однократно, чтобы хоть кто-то мог на тебя положиться.

Гай расхохотался.

– Вы типичный шныр, Дионисий! Поэтому я и сделал вас главой форта! – сказал он.

Белдо с достоинством выгнул гибкую спинку.

– Да-с! Я был шныром два года. Девяносто четыре нырка! Шестьдесят девять найденных закладок! Москва полна людей, которых я облагодетельствовал! И хоть бы одна свинья поблагодарила – никто! никогда! – сказал он с укором.

Гай понимающе кивнул.

– Я помню, перед какой закладкой вы не устояли, Белдо!

Старичок топнул ногой.

– Я пожелал любви каждого, чьей любви я пожелаю сам! Мне хотелось делать людей счастливыми, – сказал он горячо. – Прекрасное благородное намерение, но двушка перестала меня впускать! А я отдавал себя целиком! Без остатка! Я был смешон, но плевал на это! Я рвал свою душу как струны!

Гай слушал, по кругу обкусывая ногти.

– Ужасно! – сказал он с ускользающим выражением.

– Улыбка, полуулыбка – и каждый шел за мной! Мужчина, женщина, ребенок – без единственного исключения!.. – горячась, продолжал Белдо. – А сейчас не так! За мной идут или те, которым все равно за кем, или те, которым что-то от меня надо! Закладка солгала! Я разбрызгиваю свою душу, как и раньше, но получаю взамен лишь жалкий пуф!

– Ну-ну, Дионисий! – охладил его Гай. – А вы чего ждали? Благодарности? Второго шанса? Вы знаете принцип шныров: если молоток не справился с ролью молотка, маловероятно, что ему доверят роль напильника.

Острые плечи старичка опустились.

– Двушка закрыта для меня навсегда!

– Не навсегда! – внезапно сказал Гай. – Найдите мне контрзакладку – и я проложу вам путь в самое сердце двушки. За вторую гряду! К той горе со снежной шапкой, к которой нельзя прикоснуться ухом, потому что гора поет и дрожит. И даже дальше – за эту гору!

У Белдо задрожала нижняя челюсть.

– Это невозможно! – сказал он, волнуясь. – Так глубоко не нырнет ни один шныр!

– Не нырнет, потому что не осмелится! Долбушин говорит, что контрзакладка позволяет путешествовать только по нашему миру. Наивность! Контрзакладка пришла из-за второй гряды! Там же, за первой скалой, где девчонка нашла ее, она оказалась случайно. Тот, кто сольется с ней, – получит проход не только в Лабиринт ШНыра, но и на двушку!

Белдо захлебнулся.

– Вы не обманываете, Гай? Это было бы слишком жестоко!