Тринадцатый странник - Марина Суржевская

Ландар рассматривал свою чашку, постукивая пальцами по столешнице. Я покосилась на мужчин. Значит, ради мира? Кем он был, неизвестный мужчина, заложивший взрывчатку? Правда ли верил в то, что делает благое дело, или его просто заставили? И стоит ли рассказать о моей встрече в переулке? Пожалуй, повременю…

— Диана, в Башню сегодня прибудут все странники, проследи, чтобы комнаты для гостей были готовы. И надень вечером платье, что я оставил в твоей комнате, хочу увидеть тебя в красном.

Я смотрела на тарелку с тостами. Раньше Ландар не отдавал мне таких распоряжений при посторонних. Ощущение отвратительное, надо сказать.

— Диана?

— Да, мой князь. Как скажешь.

— Умница, — он перегнулся через стол и поцеловал меня. Жестко всунул язык, укусил за нижнюю губу. — До встречи.

Ушел, даже не посмотрев на Яна. Впрочем, я тоже на него не смотрела.

— Почему ты это позволяешь? — в его тихом голосе было столько ярости…

— Ты не понимаешь.

— Чего? Что он обращается с тобой, как с вещью?

Я подняла взгляд, уставилась в заострившееся лицо Яна.

— Или тебе это нравится? Женщины странные создания — и некоторые любят унижения.

Я сжала зубы.

— Мне надо идти. Приятного аппетита, Ян.

— Ты его любишь? — он смотрел мне в глаза, удерживая, не давая уйти, требуя ответа.

Прикрыла глаза, втягивая запах озона, что был таким острым… Черт.

— Ландару я обязана всем, — тихо сказала я.

Ян медленно кивнул.

— Это многое объясняет. Я уеду, как только решится вопрос с твоим покушением. Надеюсь, это случится достаточно быстро.

— Вернешься в свой дом в Альпах?

— Мир большой, — он отвернулся.

Да, мир большой. Хотелось бы увидеть его вместе с Яном. Но… лучше пусть уезжает. Он до сих пор думает, что с Ландаром можно бороться, но я точно знаю, кто победит. Князь не просто носитель эфира, он древний, истинный странник. А я не переживу, если с Яном что-то случится.

— Да, так будет лучше для всех.

Прошла мимо, тихо закрыв за собой дверь.

* * *

Платье было восхитительно вызывающее. Даже не красное — алое. Черт-черт, я сроду такого не носила. Длинное, с тонким газовым шлейфом. В этом платье я буду словно маяк — видно отовсюду. Роскошный наряд, созданный известным кутюрье, шикарный и безумно дорогой. Спина открыта так провокационно, что мне даже страшно двигаться. Спереди треугольный вырез, открывающий ложбинку груди. Я хмуро посмотрела на себя в зеркало. Волосы мне убрали наверх, а улыбающаяся француженка сделала макияж.

И я не узнавала себя в зеркало. Кто эта прекрасная холодная молодая женщина, что смотрит с другой стороны стекла? Золотистая кожа, красиво подчеркнутые яркие глаза, прядка на шее, словно ненароком выбившаяся из намеренно небрежной прически… Незнакомка.

— Вы закончили? — любезно спросил Ландар мастерицу. Та расцвела улыбкой, затараторила что-то, восхваляя мою неземную красоту.

Мне хотелось, чтобы она не уходила, но в этом доме приказывала не я. Женщина убежала, продолжая что-то восхищенно говорить, кажется, даже за дверью. Ландар подал мне бокал вина, улыбаясь. А потом встал позади меня, наши взгляды в зеркале встретились. Белоснежная сорочка подчеркивала аристократичную бледность его лица, темный фрак сидел точно по фигуре. Красивый мужчина, для которого не существует слово «нет».

Наверное, мы хорошо смотрелись вместе. Наверное.

— Ты действительно великолепна, — он провел пальцем по моей обнаженной руке — от локтя до плеча. Наклонился, прижался губами к шее. Кожа против воли покрылась мурашками. — Закрой глаза.

Послушно смежила веки. Так, не видя его, я ощущала прикосновения ярче и мне это не нравилось.

Кожу груди царапнуло чем-то холодным, и я вздрогнула. Это что, цепь?

— Не открывай, — Ландар сжал зубами мне мочку уха. Его дыхание стало тяжелее, ладони легли на шею. Горло обвила мягкая ткань.

— Не будем показывать всем Кхану, пусть это останется нашей маленькой тайной, — негромко сказал он. Провел рукой по моему животу, обтянутому алым шелком, коснулся бедра. Я зажмурилась сильнее, ощущая его желание.

— Смотри.

Я моргнула, всматриваясь в зеркальную глубину. Черный бархат на шее, плотно охватывающий горло. А от него — бесконечные ряды красных камней на тончайших золотых цепочках, рубиновая паутина, что ложилась на плечи, свисала десятью ярусами до талии спереди и сзади. Не украшение — произведение искусства.

— Еще это.

Он надел мне на оба запястья тонкие черные бархатки, усыпанные бриллиантами и рубинами. Я медленно подняла руки. Ошейник и рабские браслеты. Роскошные, но суть не меняется.

Зато Ландару я в таком виде явно нравилась. Его глаза стали еще темнее, он резко развернул меня к себе, вжимая в свое тело.

— Хочу сорвать с тебя эту ткань, — он снова укусил меня — за плечо. Потянул подол, приподнимая его, стремясь добраться до тела.

— Гости уже собрались, — тихо сказала я.

— Снова пытаешься убежать? — он тихо рассмеялся. Лизнул мне губы. — Ты ведь понимаешь, что это невозможно, радость моя.

— Просто не хочу заставлять всех ждать.

— Нам это позволено.

— Тебе, — поправила я.

— Не поблагодаришь за подарок? — он приподнял бровь. — Этим камням три века. Или это снова не радует тебя, Диана?

— Рубины прекрасны, — искренне сказала я. В самом деле, все же я была женщиной и не восхититься красотой этой роскоши — не могла.

— Ты даже готова сказать мне спасибо? — его голос стал вкрадчивым.

— Спасибо, мой князь.

— Не то… совсем не то. Но я подожду. Вечер только начался, — он засунул руку в разрез на моей левой ноге, что доходил почти до бедра. Коснулся пальцем кружева трусиков. Потянул. — Это лишнее.

Трусики упали к моим ногам. Я хмуро посмотрела на них. Отлично, теперь под тонким шелком на мне ничего нет. Совсем.

— У меня еще один подарок.

Он опустился на колени, сдвинул ткань. Я вздрогнула. На его дары у меня уже начинается аллергия. Ландар посмотрел на меня снизу вверх, обмакнул палец в бокал с вином и нарисовал внизу живота какой-то знак. Значит, дар временный, уже легче.

— Что это?

— Потом узнаешь. — Он жадно посмотрел на мои обнаженные бедра и резко опустил подол платья. — Идем.

Я положила ладонь на его локоть, и мы покинули мою комнату, спускаясь в банкетный зал. Иногда в Башне проводились приемы. И ручаюсь, каждый папарацци мира отдал бы несколько лет своей жизни, чтобы побывать здесь. Но, конечно, это было невозможно. В этом зале собирались сильные мира сего, те, у кого на полочках пылились Пулитцеровские и Нобелевские премии, Оскары или иные знаки признания. Порой здесь встречались и другие люди — мужчины с жестким взглядами и мягкими улыбками, знающие ядерные коды, короли и шейхи. Таких банкетов я боялась, они всегда проходили за закрытыми дверьми.