Дефолт - Инна Тронина

– Вы такая молодая, а уже успели невероятно ожесточиться. Наверное, из-за возраста вы максималистски не терпите чужих ошибок, забывая о своих собственных. Не допускаете и мысли о простой человеческой слабости, как будто всегда поступаете только правильно. Я расскажу всё. Открою даже те детали, о которых умолчала на официальном допросе. Вы ведь из сыскного агентства, а не из милиции или прокуратуры. Полномочий у вас никаких нет, протокол вы не составите, да я его и не подпишу. А, значит, не пострадает невиновный человек, которого я могу случайно оговорить. Милиция часто ищет там, где светлее, и вполне может связать моего соседа с теми бандитами. А доказательства вышибут – не беспокойтесь.

– Вы Кудрявцева имеете в виду? – спросила Оксана. Софья кивнула. – А вы ещё верите, что он случайно позвонил к вам в дверь как раз тогда, когда бравые молодцы поднимались в лифте? А почему вы не допускаете возможности предварительного сговора? Просто потому, что сосед – человек хороший? – Оксана скрипнула табуреткой, дёрнула уголком рта, словно отгоняя муху. – Это не довод.

– Милочка, вы ведь не юрист? – поинтересовалась Софья.

– Почему же? Я вам представилась по всей форме. Думаете, вице-президентом солидной фирмы могут назначить кого попало? Я – студентка третьего курса Санкт-Петербургского университета, и о презумпции невиновности наслышана больше вашего. Но у меня имеются определённые факты, которые заставляют подозревать Кудрявцева.

– Факты? – испуганно бормотнула Софья Степановна. – Какие?!

– Вполне достоверные. Но вам я докладывать о них не обязана. А вы, если хотите искупить вину перед Александрой и её дочкой, со всеми подробностями опишете случившееся в вашей квартире днём двадцать седьмого октября.

– Я, считайте, всё уже сказала. – Софья заметно устала. Она прикрыла глаза и слегка повернула голову на подушке, морщась от боли. – Иван Алексеевич в двенадцать тридцать позвонил и сказал, что деньги у него появились, и он зайдёт отдать. А как я должна была поступить, Оксана Валерьевна?

– Зайти к нему в квартиру. Это в том случае, если вы не могли подождать два дня, – спокойно сказала Оксана. – Вы ведь с голоду не пухли. А дальше что?

– Дальше он позвонил в дверь. Я глянула в «глазок» – Иван Алексеевич был один, в руках он держал сотенную бумажку. Я перепроверила на экране телевизора, через камеру – на площадке никого не увидела. Ждать я не могла – ведь через три дня у него этих денег не будет. А инфляция сами знаете такая – и так в три раза сотня похудела, но не требовать же индексации с несчастного человека! Я ведь ему ещё до кризиса одолжила, а потом долго выколачивала из него эту сотню. Ну и открыла щёлку…

– У вас цепочка на дверях есть? – спросила Оксана.

– Есть, но я не сообразила. Сосед всё-таки… – Ермаш прикусила уголок одеяла, сжалась на просторной высокой кровати. – Вдруг из лифта выскакивает какой-то громила в маске-чулке и бьёт плечом в дверь. Я, как пёрышко, отлетела, упала на четвереньки. Следом ворвалось ещё двое, пистолетом стукнули меня по голове. Прямо искры из глаз посыпались… Помню только топот в комнатах и Аллочкин крик. Кажется, она звала меня, но я потеряла сознание. Очнулась ненадолго в машине «скорой помощи», а потом – в реанимации. Вчера меня перевели сюда, в обычную палату. Опасности для жизни нет, но недельки три полежать придётся…

– Соседка ваша как раз смотрела в окно – ждала сына-второклассника из школы. Она увидела, как с Оружейного переулка во двор завернул микроавтобус «Мицубиси» и остановился у вашего подъезда. Оттуда выскочили ребята в камуфляже, сразу же набрали код и открыли дверь. Через десять минут они вывели из парадного незнакомую девушку в шубе из чернобурки и в оренбургском платке. Силком запихнули её в машину и уехали. Номера соседка не запомнила – ей и в голову не пришло, что это нужно сделать. Решила – милицейская операция проводится, а девчонка, видать, из дома сбежала. Слишком быстро они управились, не находите? И код заранее знали. Они что, телепаты там все, или дело обстоит куда прозаичнее? Получается, что они знали, когда именно вы откроете свою дверь. Ведь подрулили они как раз в час дня, а Кудрявцев на это время назначил встречу. И код для них не стал преградой. Вряд ли здесь присутствует мистика – скорее всего, сосед ваш был с ними заодно.

– Не надо больше ничего говорить. Вы и так растёрли меня в порошок, обвинили в самом страшном. – Софья Степановна с трудом подняла руку, отмахнулась от Оксаны, Слеза потекла по её морщинистой щеке. – Мне плохо. Сестру позовите…

– Ладно, я ухожу. До свидания. А сестру позову.

Оксана нажала кнопку над тумбочкой и вышла из палаты. По коридору, опираясь на плечо стройной сестрички-шатенки, возвращалась из перевязочной соседка Софьи по палате – пухлая молодая дама, избитая пьяным мужем.

…– До костей тебя пропарила!

Галя и сама устала. Её короткие обесцвеченные волосы прилипли к высокому лбу, а на сильных руках вспухли вены.

– Сигай в бассейн, поплавай. А мне в одно место сбегать надо.

– Беги, – промямлила Оксана, возвращаясь к реальности.

Разбежавшись, она нырнула в тёплую воду, которая после парилки показалась ледяной. Но плавать не стала, только остыла немного и вылезла, завернулась в простыню. В буфете опять взяла чай с лимоном и порцию грибов по-сандуновски, чтобы на ужин не заезжать домой. Не спеша оделась, закутала влажную голову в два платка и вышла под всё тот же дождь, в вихрь полусгнивших листьев, принесённых откуда-то ветром сюда, в самый центр, на Неглинную.

Хорошо, что после кризиса в бане стало меньше клиентов, и потому удалось помыться быстрее, чем рассчитывала. Правда, Галка этого мнения не разделяет, ей жаль каждого, кто не может позволить себе баньку. Многие богатые дамочки, приезжавшие в Сандуны на грязи, тоже пропали. А Оксана пока не решалась намазаться и прогреть кости – годы не те. Правда, неизвестно, удастся ли до тех-то дожить – при такой работе надолго загадывать нельзя. Хватит ли средств на Сандуны, вот в чём вопрос. Раньше там по праздникам парили бесплатно, а теперь эта традиция ушла в прошлое. Все считают деньги, и халявщикам не поживиться.

Оксана всегда ездила в баню с дрожжевым шампунем, делавшим её причёску пышной и одновременно аккуратной. Она забросила банный рюкзак на заднее сидение и выехала со стоянки – вымытая, свежая и румяная, как девчушка с обёртки шоколада «Алёнка».

Когда Сашу увозили на «скорой» из лицея, она жестом попросила дать сумочку, с огромным трудом извлекла оттуда ключи и отдала Оксане, чтобы ты привезла пальто и забрала свои вещи. Может, заехать по пути на рынок, купить Саше фруктов и передать в больницу? Ничего другого Оксана своей клиентке предложить пока не могла, а жалость сжимала сердце, мешала думать о другом. Узнав о случившемся неделю назад, директор агентства разрешил Оксане заниматься только этим делом, перепоручив менее важные другим сотрудникам.

До тех пор, когда бандиты объявятся и выдвинут условия возвращения домой Аллы Лукьяновой, в милицию обращаться нецелесообразно. Невозможно, считает шеф, доказать факт взятия девочки в заложники с целью получения выкупа. Алла будет числиться всего-навсего пропавшей без вести, а искать её если и станут, то с прохладцей и с перекурами. Но как только те мерзавцы позвонят и начнут переговоры о сумме, требуемой за Аллочкину свободу, картина резко изменится, и дело примет совершенно иной оборот. Но кто может поручиться, что это когда-то произойдёт?