Не искушай меня - Сильвия Дэй

Соланж дома не было. С очередным поклонником ее подруга отправилась в театр. Линетт спала, и большинство слуг тоже спали. В доме было очень тихо, но в душе Маргариты бушевала буря. Тревога и беспокойство не находили выхода.

Что может чувствовать женщина в преддверии встречи с человеком, который однажды разбил ей сердце, зная, что еще одной такой травмы она не переживет?

Но по мере того как тянулись минуты, Маргарита начала бояться, что он может вообще не прийти. А вдруг он поверил в то, что она предала его? А вдруг он не понял, что она уехала, чтобы защитить его?

В дверь тихонько постучали, но на фоне звенящей тишины этот звук был для Маргариты подобен раскату грома. Она едва не подпрыгнула; нервы ее были на пределе, в горле пересохло так, что она даже не смогла произнести «войдите». Она схватила бокал с хересом со стола и одним, махом осушила его.

– Войдите, – смогла наконец выговорить она.

Вино обожгло гортань, и собственный голос показался Маргарите незнакомым – слишком низким и хриплым. Однако ее услышали, и дверь приоткрылась. Горничная, сделав реверанс, отступила, и еще через мгновение в комнату вошел Филипп.

Маргарита поднесла руку в груди – неосознанный жест, призванный закрыть сердце, готовое расколоться от наплыва эмоций.

Господи, он был по-прежнему само совершенство, то же подтянутое тело, та же гордая осанка. Годы лишь добавили ему шарма – в его манере держаться появилась солидность, которой не было раньше. Та же грива золотистых волос, и серебро на висках не портило его, а, наоборот, придавало ему значительности.

Он взглянул на горничную и одним коротким взмахом руки отослал ее прочь. Горничная удалилась, закрыв за собой дверь.

Несколько долгих мгновений Филипп стоял не шевелясь, глядя на Маргариту с той же до боли знакомой ей пристальностью, с тем же жадным вниманием к каждой детали. Он по-прежнему любил ее – об этом говорил его взгляд. Он смог пронести сбою любовь к ней сквозь все эти долгие годы. Маргарита испытала нечто сродни сильнейшему удару в грудь, у нее перехватило дыхание. Сердце затрепетало, как птица в клетке.

– Сердце мое, – сказал Филипп, поклонившись, – прости мое опоздание. Я вынужден был принять все меры к тому, чтобы меня не выследили.

Костюм Филиппа для верховой езды был отлично скроен и сшит из лучших тканей. Бежевые бриджи обтягивали ноги с мощными мышцами. На нем был синий камзол с фалдами, и шляпу он держал обеими руками, словно щитом заслоняя ею живот.

– Ты хорошо выглядишь, – с трудом выдавила Маргарита, дрожащей рукой приглашая Филиппа присесть в кресло.

– Боюсь, это лишь видимость. – Он сел только после того, как села она. – Ты же, напротив, прекрасна и недоступна, как звезда. Сейчас ты даже красивее, чем тогда, когда была моей.

– Я все еще твоя, – прошептала она.

– Ты счастлива?

– Скорее я не несчастлива.

Он понимающе кивнул.

– А ты?

– Я выживаю.

Он не жил, он выживал. Сердце надсадно сжалось. По щеке Маргариты потекла непрошеная слеза.

– Ты предпочел бы, чтобы мы никогда не встречались?

– Как можно? – с жаром сказал он. – Ты всегда была для меня единственным светом в окне.

Она могла бы сказать ему то же самое, и она сказала – одним взглядом.

– Ирония судьбы, – тихо сказал он, – заключается в том, что я выбрал секретную службу при короле для того, чтобы сделать свою жизнь более осмысленной, а случилось так, что эта служба отняла у меня единственную радость в жизни. Если бы я не поспешил с этим решением и дождался тебя, насколько иной была бы сейчас моя жизнь.

– Твоя жена…

– Она умерла. – В голосе его звучала нотка сожаления.

– Я слышала. – Упала с лошади. Слишком много трагедий и в его жизни, и в ее. Возможно, это наказание за дерзость. – Прими мои искренние соболезнования.

– Ты всегда была искренней, – сказал Филипп с улыбкой. – В то время она была с любовником. Мне хочется думать, что в момент кончины она была счастлива.

– Надеюсь, что так и было. – «Жаль, что ты несчастен», – подумала Маргарита, но вслух этого не сказала Она ничем не могла ему помочь, а говорить о том, чему никогда не дано случиться, – все равно что бередить рану. Маргарита не хотела причинять ему боль.

– У тебя две дочери.

– Теперь только одна. Вторую я потеряла два года назад. – Маргарита глубоко вздохнула. – Из-за своих дочерей я попросила тебя прийти сюда сегодня.

Она увидела печаль в его взгляде. Должно быть, он надеялся, что она позвала его к себе по иному поводу. Но Филипп был человеком мудрым и понимал, что связь между ними стала бы мукой для них обоих, и все же он не мог оставить надежду. Маргарита его понимала. В глубине души она мечтала о том, чтобы он соблазнил ее, и они оба знали, что ему это по силам. Он мог заставить ее забыть обо всем, отдаться желанию, для которого не существует никаких преград. Он мог бы заставить ее забыть о гордости, о страхе, обо всем…

– Я сделаю для тебя все, что в моих силах.

– Моя дочь здесь, в Париже, познакомилась с мужчиной. Его зовут Саймон Куинн. Ты что-нибудь о нем слышал?

Филипп нахмурился:

– Не припоминаю такого имени.

– Он каким-то образом смог убедить Линетт, что здесь, в Париже, живет девушка, похожая на мою погибшую дочь как две капли воды, и что у нее такое же имя, как у ее сестры, – Лизетт.

– Зачем ему это?

– Я думаю, ради денег. – Маргарита нервно разглаживала складки на платье. – Сегодня днем я приехала к нему и предложила столько денег, сколько он потребует, за то, чтобы он уехал из страны и никогда не возвращался. Он не ответил мне отказом.

– Иногда мне кажется, что я должен быть благодарен судьбе за то, что у меня только сыновья. Не думаю, что я смог бы терпимо относиться к охотникам за приданым.

У Маргариты свело живот.

– Я сама впервые столкнулась с такой ситуацией. И не знаю, как быть. Я должна защитить Линетт, но при этом я не хочу стать ее врагом.

– Я восхищен твоим мужеством. Представляю, чего тебе стоило встретиться с тем мужчиной. Что я могу для тебя сделать?

– Ты не мог бы навести о нем справки? Узнать доподлинно, что могло побудить его искать общества моей дочери? Он, судя по всему, не беден. Он также признался Линетт, что был английским шпионом. Де Гренье оказывает королю только второстепенные услуги и не связан с разведывательной деятельностью. Мы живем в Польше. Какая выгода этому Куинну от связи с моей дочерью?

– А тебе не приходило в голову самое простое объяснение? Что, если он искренне любит ее? Если она унаследовала от матери хотя бы половину красоты, ни один мужчина перед ней не устоит.