Возможно мы… - Надежда Скай

– Маша, я, конечно, всё понимаю, но осталось ещё одно дело, и мы закроем этот гештальт. Во вторник надо появиться на первом заседании, дать судье свои показания, а дальше я всё сделаю, чтобы дело шло без тебя.

Все разом замолчали, смотря во все глаза на Сашу. Ольга прикрыла глаза, Медведь выругался, а моя Кнопка напряглась. Странно. Я ничего не понимал.

– О чём ты говоришь?

– Мы не хотели тебе говорить по телефону…

– О чём?

Я переводил взгляд с одного на другого.

– Я сама.

– Я не знал. Расскажи, Маш.

Я повернулся к Маше и увидел её нервозность, страх и что-то ещё. Мне это абсолютно не понравилось. Я погладил её по щеке, она накрыла мою руку своей, повернула голову и поцеловала мою ладонь.

– Серёж. Всё хорошо, уже всё хорошо.

– Машунь, мне не нравится такое начало.

– Прости. Две недели назад Скворцов попытался отомстить, но у него ничего не вышло.

Маша стала рассказывать всё с самого начала, а я с каждым сказанным ею словом всё больше холодел. Когда она закончила, я был в ужасе от понимания того, что мой ночной кошмар сбылся. Притянул любимую к себе и уткнулся в её волосы, я не мог говорить, не мог спокойно дышать. Одна мысль крутилась в голове, от которой страх пробирал до костей, заставляя сердце сжиматься сильнее – «Я мог её потерять…».

– Серёга, Маша у тебя молодец. Скворцову уже выдвинули обвинения, я постарался, чтобы это дело не затягивали, а быстрее закрыли. Лично буду его обвинителем и требовать максимальный срок в 15 лет.

– Я видел это…

Я повернулся к остальным, чтобы всё рассказать.

– В смысле?

– Накануне плена мне приснился кошмар. Как сейчас помню, что проснулся в холодном поту, даже не мог понять, где нахожусь. Тут же побежал в штаб, чтобы дали срочный звонок, но мне отказали, а потом нас захватили…

Маша прильнула к моей груди, обвила руками торс, поцеловала в шею и тихо спросила.

– Что тебе приснилось?

– Ты. Ты стояла с ужасом в глазах, а твои руки были в крови, в одной ты держала нож.

– С ума сойти! – охнула Ольга. – А Маше снился твой плен. Вы как будто прочно связаны невидимыми нитями.

Теперь я удивился, поднял брови и посмотрел на Кнопку.

– Потом расскажу.

Мы ещё немного посидели, но обстановка уже не была та радостная, как в начале и я решил, что пора нам домой. Я безумно хотел мою Кнопку, её тепло и запах не только морально успокаивали, но и безумно возбуждали.

– А теперь соберись.

Мы подошли к двери нашей квартиры, и я, подмигнув, поднял Кнопку на руки, открыл дверь и перенёс драгоценную ношу через порог, скинул обувь и сразу направился в спальню. Маша звонко хохотала и крепко держалась за мою шею.

– Сумасшедший!

– Да, твой.

– Да, только мой, а я твоя.

Уложив Машу, стянул с неё верхнюю одежду и обувь, как изголодавшийся, накинулся на неё. А ведь так и было. Я хотел её, всю без остатка, и она отвечала мне тем же. Не передать словами, как я торопился! Раздел Машу, скинул свою одежду и, проведя рукой по её налившейся груди, завладел её губами и стал медленно в неё погружаться.

Всё моё тело было, как натянутая пружина, еле сдерживался, боялся потерять контроль и сделать любимой больно.

– Люблю тебя… Серёж…

Её голос звучал умоляюще, а руки все сильнее притягивала к себе. Это была последняя капля. Я рыкнул и стал, словно неистовый входить и практически полностью выходить, покрывая её лицо, шею, ключицы мелкими поцелуями, наслаждаясь её стонами и тем, как реагирует на меня её тело.

– Кнопка… Моя маленькая…

Я понимал, что после такого долгого воздержания могу скоро финишировать. Опустив руку, погладил мой любимый живот, накрыл чувствительный бугорок Кнопки пальцами, ласковыми словами доводя её до пика. И только после того, как она, вскрикнув, задрожала в моих руках, я смог отпустить себя и через пару толчков последовать за ней в бурном оргазме.

– Боже… как я скучал…

Я не мог говорить, голова приятно гудела, ног вообще не чувствовал, только приятную истому во всем теле.

Приподнявшись на локтях, поцеловал Кнопку, лёг на бок, притянул её к себе и задал очень важный для нас вопрос.

– И как же мы назовём нашего футболиста?

В этот день я проснулась с каким-то предчувствием, пролежав в кровати ещё какое-то время, думая и прислушиваясь к себе, пожала плечами и встала. Первая половина дня прошла относительно спокойно. Я занималась любимой работой, болтая со своими «мамочками», периодически отвлекаясь на телефонные звонки и сильные толчки моего малыша.

Ближе к концу рабочего дня мой мобильный стал обрывать Медведь. Странно, обычно он не звонил в рабочее время.

– Привет, большой Мишка.

– О, да! Я такой! Так, короче, быстро заканчивай, я скоро заеду за тобой и заберу к себе.

– Ого, а что случилось?

– Сядь. Есть кто поблизости?

– Да. Валера, ты меня пугаешь…

– Начинается! О тебе же переживаю.

Голос друга был чересчур возбужденный и довольный, я выдохнула.

– Готова?

– Да, говори уже!

– Серого спасли! Маша! Он живой и здоровый! Пять минут назад звонил мне!

– Слава богу…

Сердце несколько раз громко бухнуло в груди, а потом забилось ещё сильнее. Серёжа… Как же я мечтала, ждала…

– Ты меня слышишь? Маш, всё нормально?

– Да. Да, всё хорошо, я от счастья дышать забыла!

– Это ты брось! Дышать она забыла… Короче, буду через пять минут.

Медведь отключился, а я подняла счастливые глаза и посмотрела на женщин-коллег. Они сразу всё поняли и по очереди стали меня обнимать, целовать и поздравлять. Когда мы пришли в себя, стерев слёзы радости и остатки косметики с лица, я отпросилась у них пораньше с работы.

Обожаю этих двух дамочек! Даже дослушать не смогли, одна подала мне пальто, другая – сумку и шапку. Одели, проводили до двери из кабинета, предупредив, что если мне понадобится больше времени, то могу смело на них рассчитывать. Так я позже и сделала, попросила написать за меня заявление о нескольких днях без содержания.

– Валера! Я уже не могу спокойно залезть в твою машину!

Я кое-как села на переднее сиденье, Медведь чмокнул меня в щёку и, усмехнувшись, нажал на газ, плавно выехав с парковки на дорогу.

– Тогда про Красного вообще пока забудь!