Уходи красиво - Татьяна Полякова

– Что ж, спасибо, – кивнула я.

– Да не за что. С другим соседом вообще ничего не ясно. Живет богато, а откуда бабло – тайна, покрытая мраком.

– Ты сказал, он игрок?

– Картишками балуется, но вряд ли это основная статья дохода. Будь он шулером, об этом быстро бы узнали, в полумиллионном городе любая новость распространяется быстро. Конечно, может, в карты ему везет, но об особо крупных выигрышах не слышно. Так что на свою шоколадную жизнь он зарабатывает чем-то другим. Вроде работает по договорам, что-то связано с компьютерами, но так это или нет, сказать не могу, ничего толком не известно. Налоги платит, небольшие, но это тоже ничего не значит, кому охота налоги платить.

– О налогах откуда знаешь?

– Есть у меня там подружка, бросила взгляд... какие-то программы продвижения, фирмы в основном московские. Все вроде бы чисто. У ментов к нему претензий никаких, даже в ГАИ ни одного штрафа.

– Ну, так это хорошо, – усмехнулась я.

– Наверное. Только как-то это... не по-людски. Вот спроси, к примеру, обо мне, и такого наговорят, слушать замучаешься, а на вопросы о нем лишь руками разводят.

– Ты говорил, он здесь недавно?

– Пару лет.

– О родителях что-нибудь известно?

– Ничего. Родился в Белгороде, судя по паспортным данным, должно быть, родители там остались.

– Отец здесь живет.

– Да? Это для меня новость. Что ж, почему бы и не перевезти родителя сюда? Бабло, поди, позволяет. Ну что, поехали?

По дороге на кладбище Петька все больше жаловался на неудачи, а я пыталась переварить полученные сведения. А потом вновь полезла с вопросами.

– Ты помнишь Витькиного шофера, Нестеров, кажется?

– Еще бы мне его не помнить, – хмыкнул он и как-то странно посмотрел на меня. – Кстати, он освободился, болтается где-то здесь. Неделю назад встретил его возле своего офиса.

– Что он там делал?

– Хрен его знает. С ним разговаривать я, по понятным причинам, не стал, а вот твой брат с ним встречался.

– Откуда знаешь?

– Витька сам и рассказал. Даже денег ему дал. Прикинь? В этом весь Витька. Просто удивительно, как с таким характером он смог сколотить миллионы.

– Так спросил бы.

– Я спрашивал. Он часа два толкал речь, что мир как зеркало, сколько отдашь, столько и вернется. Правда, пьян был в стельку, а за ворот залив основательно, любил завиральные идеи.

Подумав немного, я все-таки сказала:

– Вчера я встретила Нестерова. Случайно.

– Случайно? – поднял брови Петька.

– Ага. В гастрономе.

– И что?

– У меня создалось впечатление, убийство брата очень его огорчило.

– Еще бы, он, поди, надеялся не раз баблом разжиться.

– Какие у них были отношения?

– Крис, ну какие могут быть отношения с шофером? А после того, что он сделал, я б его собственными руками придушил. Витька попросту спятил, нашел кого жалеть... Почему тебя все-таки заинтересовал художник? – сменил тему Петька. – Ты что ж, думаешь, он мог... но с какой стати?

Я посмотрела на старого друга и нехотя ответила:

– В его квартире я видела портрет девушки, потом в милиции мне показали ее фотографию. Это Голубова Ольга.

– Ну, так Витька с ней любовь крутил, мог заказать портрет. Я ж говорю, братец твой с приветом, ему мазня соседа нравилась. Ты, кстати, где живешь? Я звонил сегодня на домашний, в квартиру родителей.

– Живу у Витьки.

– Поближе к подозрительным соседям? Слушай, может, ко мне на время переедешь?

– Хоть ты не доставай, – взмолилась я.

Тут мы подъехали к кладбищу, и разговор ненадолго прервался. Я купила цветов, Петька подумал и тоже купил две розы. Оставив машину на парковке, мы не спеша направились по аллее. День выдался пасмурным, я зябко ежилась, глядя по сторонам. Петька помрачнел, хмурился и кусал губы, вроде бы забыв про меня. Подошли к могиле, Петька положил розы поверх венков, потом передвинул их ближе к кресту.

– Надо о памятнике подумать, – сказал ворчливо. – Когда его ставят? После сорокового дня? Можем вместе съездить в мастерскую.

– Ага, – кивнула я.

– Чего «ага»? – взвился Петька.

– Можем поехать прямо сейчас, – предложила я.

– Между прочим, он твой брат.

– Я помню.

– Такое впечатление, что тебе по фигу.

– Мне не по фигу.

– Эх, Витька, Витька... – вздохнул он и вытер глаза ладонью, а я почувствовала себя свиньей, ясное дело, лить слезы следовало мне, а не Петьке. Или нам обоим.

В этот момент я вдруг вспомнила разговор с моим похитителем и спросила, желая отвлечь старого друга от тяжких раздумий:

– После ареста Нестерова у брата шофера не было. Позднее он опять им обзавелся?

– Нет. Ездил сам. Иногда, правда, кто-то из водителей фирмы возил его, но от случая к случаю. Почему ты спросила?

– Так, разные мысли лезут в голову... Значит, ездил сам. А свою машину никому не одалживал? Тебе, например?

– Зачем мне его машина? У меня своя есть. А-а... Ноговицын на ней катался одно время. Его машину благоверная забрала, он тачку заказал, но ее ждать пришлось, ну а Витька, как всегда, пришел человеку на помощь. Сам на тачке, которая на фирму записана, ездил. Месяц, может, даже больше.

– Мой брат практически святой.

– Давай без этих твоих шуточек, – разозлился Петька. – Идем. Зря я сюда с тобой приехал.

Он быстро зашагал по тропинке, а я, помедлив, отправилась за ним. Так, друг за другом, мы и шли по аллее. Долго злиться Петька никогда не умел, за это я его и любила. Он притормозил и, повернувшись, подождал, когда я окажусь рядом. Улыбнулся нерешительно и взял меня за руку. А я шагнула в сторону, но вовсе не потому, что затаила обиду, обижаться на него мне бы и в голову не пришло. Просто мы как раз поравнялись с тем местом, где в прошлое свое посещение я увидела женщину, оказавшуюся сотрудницей Витькиной фирмы. Я направилась к могиле с плачущим ангелом, а Петька удивленно спросил:

– Ты куда?

Проще было промолчать, чем ответить, вот я и молчала. Потоптавшись на аллее, он двинул за мной, и к могиле мы подошли вместе. В основании памятника мраморная плита с двумя фотографиями. Женщина лет сорока пяти и молодая девушка. Петрова Нина Аркадьевна, Петрова Вероника Александровна. Судя по датам рождения, мать и дочь. Под фамилией девушки еще одна надпись: «Трагически погибла». Мать пережила дочь всего на три месяца. Петька таращился на памятник, потом со вздохом перевел взгляд в мою сторону.