Охота на оборотня - Алина Илларионова

Снежинки увивались возле капитана жадным роем, тщетно пытаясь цапнуть за нечувствительные к морозу щёки и уши. Напрасно, Арвиэль Винтерфелл инеем не покроется, даже если уснёт в леднике, а сосульки под носом культивировать и вовсе не намерен.

Волки-волки, во колчане стрелы…

Вилль рассчитывал на противника крупнее, и опасность заметил в предпоследний момент. Ловко пущенный снаряд пролетел мимо, взметнув прядь волос у самого уха. Эльф молниеносно сунул бутылку в карман.

— Разбегайтесь, пока целы! — головёнка обладательницы тонкого голоска благодаря пушистой, явно материной, шали казалась несоразмерно большой. Дочка птичницы вышла из калитки целиком, и, невинно спрятав руки за спину, уставилась на дядю капитана серыми, как расплавленный свинец, глазами. Маленькая хулиганка явно не раскаивалась в содеянном. — Дядя Вилль, а вы кого догоняете?

— Тебя! Смотри, Пуговка, закатаю в снежок на ножках. Прибежишь — мама в печку отогревать посадит, — шутливо пригрозил Вилль. — Ты чего во дворе сидишь, кыш домой!

— Не-а! К нам дядя Зосий свататься пришёл, а мне с ними скучно…

— Как свататься?! — опешил эльф. Его изумление было настолько искренним, что девчонка прыснула, убирая под платок смоляную чёлку.

— А он к нам с месяц как ходит. Мама говорить не велела, да теперь уж всё решено. Теперь судят, как домами сходиться будем…

Что ж, прав Темар, холодно вдове-одиночке. Ренита выдержала двумя годами дольше положенного для оплакивания срока, и теперь никто из соседей её не осудит. Однако ж, Зосий!.. На незамутнённый супружеской жизнью взгляд Вилля, Ренита просто сменила шило в мыле на шило в мешке.

— Радка, он вас с мамой не обижает?

— Не-а! И мы его тоже! Правда, Мурчана?

Верная кошка исправно пасла хозяйку, сидя на единственной ступеньке сеней. На мгновение Виллю почудилось, что рыжий дружелюбный зверёк злорадно сверкнул янтарными глазами: «Пуссть попрробует…»

С явным сожалением девочка покосилась на чудесное оружие дяди капитана, увы, недосягаемое для липких ручек, и, напустив на мордочку важный вид, степенно произнесла:

— А к нам дядя Эртан прибегал, засветло ещё… — многозначительная пауза, и эльф заинтересованно изогнул левую бровь. — Тётю ведунью рожать искал. С топором.

Предчувствие беды потянулось бесчисленными щупальцами к сердцу, и если бы Симеон мог в тот момент заглянуть в сознание хозяина, то непременно сказал: «Это не чувство. Это чутьё.» Если орк искал Алессу, значит, дома её нет.

— Вот что, Радда. Дуй домой, заприте двери и Зосия до рассвета не выпускать. Это приказ. Нарушите, арестую всех троих… — Вилль глянул на порожек. — И Мурчану тоже.

Проказливая обычно Радда послушалась беспрекословно — дядя Вилль в одно мгновенье превратился в капитана стражи при исполнении.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Выдох… А, шушеля мать, пропустил! Пока Вилль бежал, вьюга окончательно вошла в раж. Казалось, снег летит со всех сторон одновременно вопреки извечным законам природы. В жилище орка было не до сна. Победный «Банзай!» подхватила метель и с воем унесла к звёздам.

Аким и Эртан как раз собрались в очередной раз чокаться, когда дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял Арвиэль Винтерфелл собственной персоной, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Аррвилль! — радостно заорал орк.

— К-капитан?! — икнул Аким, стремительно трезвея под ледяным взором начальства.

— Когда родился? Где Алесса?

— Полчаса назад. В Храме, — сразу ответил орк.

— Ты её сдал на руки Теофану?!

Эртан виновато хлопнул себя по груди, но тут же поспешил реабилитироваться.

— Дрруг! Она меня шантажирровала!!!

— Идиот! — рявкнул приятель и бросился прочь.

Орк и стражник опрометью бросились к двери, но старательная художница-метель уже замазала уличный пейзаж непроницаемыми белилами и сейчас ревела от восторга.

— Теперрь точно — по моррде! — уныло почесал затылок Эртан.

— Я за ним пойду, — решительно произнёс Аким. — Эртан, топор дашь?

* * *

Дома по обеим сторонам неширокой улицы окончательно скрылись из вида, и Алесса брела, по середину голени увязая в снежном месиве. Метель, казалось, обладает собственным разумом, и снег налетал со всех сторон, желая закутать её в смертельный кокон. Первая же попытка добраться до чьего-либо дома была пресечена на корню: шаг в сторону, и вихрь боднул её в плечо с такой силой, что хрупкая девушка завалилась на бок и даже собственного визга не услышала. Вьюга ревела как десяток разбуженных зимой медведей, а знахарка покорно шла вперёд, чувствуя себя самоуверенным индюком из байки, о печальной кончине которого знали все. За Ярмарочной Площадью начиналась «своя территория», изученная до последней лазейки, исхоженная до последней крыши. Если сумеет добраться, то можно ещё раз попробовать постучать в один из знакомых домов, авось «свои» поверят ей даже в столь тревожное время и рискнут пустить к огоньку. Перекидываться Алесса опасалась — во время перевоплощения она будет совсем беззащитна. «Идиотка, дура! — кляла себя знахарка. — Надо было у Эртана хоть нож взять!»

Снег бросился на неё с удвоенным энтузиазмом, и Алесса поняла, что выбралась на открытое пространство. Площадь… Теперь кошачье чутьё должно выбрать верное направление. Мало времени — один шанс… А, может быть, стоит представить, что затейница Судьба решит спасти её ещё раз, и где-то, легко ступая по снегу, ищет её остроухий зеленоглазый паренёк? Но у Кружевницы есть достойный оппонент — Закон Подлости, и Страж Ворот наверняка ходит очень далеко.

— Вилль!

Вьюга была явно против третьего лишнего, и Алесса вновь поперхнулась снегом. Она шла наугад, вытянув вперёд руки. Если повезёт упереться в помост, то направление девушка определит без труда — ступеньки со стороны ворот. «Ну-у-у…» — одобрительно просвистел вихрь над её головой, и метель притихла. Снег опадал ровными, ленивыми хлопьями, оседая на шали и воротнике знахарки, и в бреши завесы показалась знакомая деревянная конструкция. «Метель вновь унесла чью-то жизнь», — к собственному неудовольствию, от этой мысли знахарке стало легче.

«А вдруг, это Арвиэль?» — робко мявкнула пантера.

Дудки! Вилля дома скалкой по глупой голове!

…Из-за помоста неспешно выплыли два алых уголька. Сами по себе, видимо, тело затерялось где-то по дороге. Знахарка сдавленно пискнула и отступила на шаг. Глаза не двигались, они знали, что добыча не уйдёт. Снег вокруг угольков стал сгущаться, уплотняться и постепенно собираться в некую странную фигуру. Собака! Огромная, больше самой Алессы, снежная собака пялилась на неё с предвкушением трактирного завсегдатая. Взбесившийся снеговик! На мгновенье знахарке показалось, что она слышит мысли существа: «Вкуссно… Много… Бульк!»