Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс

Министр опять нажал на камень, король стал рассказывать про знакомство с королевой, министр тяжко вздохнул, допил вино и поставил бокал, тихо сказал:

— Королева как раз порядок навела, по крайней мере, в области военных и территориальных конфликтов, и северные графства успокоились, и цыньянцы присмирели, дикари к тому моменту кончились, а новое поколение еще не выросло. Зато экономику Рубен с дочерью кардинально развернули на новый курс, очень мягко и незаметно, даже я не сразу понял, что происходит. А когда понял, уже было поздно.

Георг на записи колотил ботинком о стену, Вера предлагала ему штопор, король говорил, что штопора нет. Министр усмехнулся:

— Опять вранье, я много чего пью, и даже легкое вино, у меня даже здесь есть.

Король жаловался на то, что министр забрал у него Тедди и сбежал, министр кивнул с мягкой улыбкой, но ничего не сказал. Король стал рассказывать про победы в фехтовании и тигриную шкуру, Вера сама остановила запись.

— Вы охотились на тигров?

— Бывало, — с напускным равнодушием кивнул министр, самодовольно улыбнулся: — На балу покажу вам ту самую шкуру, она до сих пор в кабинете отца лежит, поизносилась, конечно, но я запретил убирать. — Он медленно отлил вина, посмотрел на Веру и изобразил озарение: — А, да, вы же не любите шкуры.

— Я не люблю убийства ради забавы.

— Охота — не убийство.

— Убийство.

Министр отставил бокал и повернулся к Вере с легким недоумением на лице:

— Вы когда-нибудь тигра видели?

— Видела, очень красивые и грациозные звери, ласковые и внимательные к своим детям.

— В зоопарке? — фыркнул министр, — может быть. А в джунглях, где тигр — хозяин? Он может абсолютно бесшумно подобраться вплотную и убить одним ударом лапы, а охотник даже не успеет понять, что произошло.

— А человек может убить одним выстрелом…

— Я охотился с ножом.

— Это не важно…

— Не важно?! — выпрямился министр, пораженно выдохнул, с возмущением развел руками: — Вы издеваетесь?

— Человек — венец творения, — спокойно произнесла Вера, заранее понимая, что он не услышит, но все равно не в силах смолчать, — он априори сильнее любого животного на планете. Есть звери крупнее, быстрее, выносливее, но человек способен справиться с ними всеми, просто потому, что у него мозгов больше, убить животное — это не достижение и не повод для гордости. В моем мире ради спеси и дорогих шкур перебили почти всех тигров, они охраняются законом, но все равно популяция уменьшается, они могут вообще исчезнуть, это огромная потеря для мира, чем раньше ваш мир это поймет, тем лучше.

Министр смотрел на нее так, как будто она несет чушь и не краснеет, посмотрел на "часы истины", на Веру, с мрачным бессилием развел руками и встал подбросить поленьев в камин. Вера молчала, наблюдая игру бликов от огненных вспышек на его лице, смотрела на его руки в растрескавшейся сухой корке, ощущая чесотку внутри от желания его чем-нибудь намазать и понимания, что не сможет этого сделать по целому ряду причин.

Он закончил возиться с камином и сел, взял бокал, поставил, опять взял. Мрачно констатировал:

— Вы хотите, чтобы я больше не охотился на тигров?

— Да.

Он медленно глубоко вдохнул, помолчал и с невероятным усилием кивнул:

— Хорошо.

Она в легком шоке посмотрела на него, отвела глаза, понимая, что понятия не имеет, как на это реагировать, ощущение было странное. Наконец собралась с силами и неуверенно пожала плечами:

— Спасибо.

— Вы довольны?

— Да.

"Дзынь."

Она поморщилась и призналась:

— Я буду довольна, когда во всем вашем мире перестанут охотиться на редких животных ради забавы или выпендрежа.

— В Карне не водятся тигры, — с облегчением усмехнулся министр, — их много в Ридии и изредка можно встретить в горах империи, на юго-западе и крайнем севере. Не моя зона ответственности, — он поднял бокал, она тоже подняла и наигранно улыбнулась:

— Хорошо, я поговорю об этом с ридийцами и цыньянцами.

Министра слегка перекосило, но он быстро расслабился и отмахнулся, допил вино, нажал на камень. Обиженный голос короля Георга ругал министра Шена за все хорошее от детства до юности, на словах "уехал из столицы неизвестно куда" министр остановил запись и сказал:

— "Неизвестно" ему одному, вся страна знала, куда я ездил, об этом в газетах писали, я решал те проблемы, которые он создал.

Опять включил, король продолжил причитать: "…я стал проводить чистки в министерствах…", Вера нажала на камень и молча стала наливать вино, медленно и тихо. Бутылка опустела, она убрала ее под столик и придвинула вторую, выпрямилась, полюбовалась вином, своим маникюром, профилем министра Шена… Он молчал, она тихо сказала:

— Это тот период, когда он получил корону и устроил "охоту на ведьм" во всем правительственном аппарате, да? Отправил королеву "лечиться" на юг, регента выслал на север… А куда он дел такого неудобного старшего брата?

Министр медленно кивнул, тихо сказал:

— Правильно, на восток. Нас с Двейном поймали пьяными в Красном Квартале, он после этого не пьет и не ходит туда. Его отравили, избили и выбросили в горах на западе, там дикие земли, никто не живет. Он умудрился приползти домой во дворец Кан и жил там тайно, пытался меня искать. Не нашел.

Вера сидела молча и не дыша, министр пил вино, рассматривал бокал.

— Я после этого тоже не пью.

"Дзынь."

Он посмотрел на Веру, приподнял бокал и чуть улыбнулся:

— Где попало не пью. Дома — пью. И по делу, если надо, пью, но не напиваюсь, никогда, это слишком опасно. Пьяный человек глуп, болтлив и уязвим. А я не могу себе этого позволить.

Опять улыбнулся Вере, с удовольствием сделал глоток вина, улыбнулся шире.

— Меня отравили вином, переместили телепортом на восточную границу Карна и бросили в приграничную реку У-Хань, прибив одну руку к бревну, это морская традиция избавления от "крысы" — плохого человека, который вредит своим. Если такой труп вылавливают, его не опознают и не хоронят, смерть не расследуется. В империи вообще мало что расследуется, там расследование специально заказывать надо, и деньги платить, это делают только аристократы, простолюдины там мрут как мухи, это никого не волнует.

Он допил вино, протянул пустой бокал Вере, она взяла вторую бутылку, налила до края, убрала. Помолчала и слабым от волнения голосом спросила:

— Кто вас спас?

Он фыркнул, отпил вина и мрачно усмехнулся:

— Никто меня не спас, я сам себя спас, я хорошо плаваю, даже с одной рукой. Я выбрался и вернулся, правда, на это понадобилось больше двух лет. Увидел, во что тут все превратилось за эти два года, и решил, что даже такой король будет лучше, чем пустой трон. — Отпил вина, отпил еще и добавил: — Срок давности должностных преступлений в Карне — пятнадцать лет, для всех, от дворника до министра. У короля срока давности нет, но его и судить нельзя. В случае преступлений, совершенных членами королевской семьи, собирается Большой Совет из министров и аристократов, решение принимается на основе действующего законодательства, но приговор обычно один — отречение от престола. В последний раз это было больше 600 лет назад, король убил старшего брата чтобы занять трон, Большой Совет собрала королева и предоставила доказательства, после отречения убийцы она стала регентом при сыне, а убийца "погиб на охоте" на следующий день после суда. Самый кровавый период в истории Карна, потрясающая была женщина. Я бы вам ее портрет показал, если бы он не сгорел в музее. — Он опил еще вина и беззвучно прошипел: "Сволочи", отпил еще и сказал чуть спокойнее: — Картины восстановят, сделают репродукции на основе миниатюрных копий из архива. Но это будут уже другие мастера, другие краски и другая школа. Там и мои портреты были, — он чуть улыбнулся, бросил на Веру короткий взгляд, опустил глаза, — я собирался вам показать… Хорошо, что не стал.