Взрослая жизнь для начинающих - Виктория Рутледж

Джим подмигнул с видом хорошо осведомленного человека и расстегнул тесный воротник оранжевой рубашки, ослабив мандаринового цвета галстук с пейслийским узором из крупных «запятых» — на эту уступку современной моде он согласился только потому, что в магазине замечтался (а мечта была умело подсказана Мэри) о том, как Тамара снимет с него этот галстук, сидя на краю стола в своей темно-синей мини-юбке в тонкую полоску.

— Ну, должно быть, бизнес-план был действительно хорош, — сказала Айона.

— Ну да, конечно, — сказал Ангус. — План, скажу тебе, просто великолепный.

Айона опустила голову на руки и посмотрела на Джима через просветы между пальцев.

— Джим. Пожалуйста. Если ты просто так изощренно хвастаешься, ты должен сказать об этом сейчас. Потому что мне будет просто не вынести, если все окажется так, как однажды на дне рождения, когда Ангус думал, что заказал билеты на автогонки на «Силверстоне»[33], а оказалось, что ехать надо в Нью-Мейден, на поле для гольфа «Джек Никлос».

— Нет, честно, — сказал Джим и погладил ее по плечу, чтобы успокоить, но увидел угрожающее движение бровей Ангуса и тут же одернул руку. — Они думают, что это необыкновенно прибыльное дело. Поверь мне, если бы они так не считали, они бы и не дали мне этим заниматься.

Он улыбнулся ей, но как-то кривовато. Айона смотрела на него своими круглыми голубыми глазами и пыталась что-то прочесть на его лице — ему всегда становилось от этого не по себе, — но найти ответ на свой вопрос ей так и не удалось. Она улыбнулась, и Джим почувствовал почти такое же приятное облегчение, наполняющее все уголки его тела, даже те, о существовании которых он никогда не задумывался, как в момент, когда Майкл и Кайл наконец кивками выразили молчаливое согласие — а это было самое большее, на что он надеялся, — и отправили своих личных ассистентов связаться с теми, с кем назначен деловой ланч.

Правда, если быть до конца честным, то с момента, когда директора принялись обсуждать принадлежащую им недвижимость в этом районе, разговор приобрел весьма зашифрованную форму, и ему было нелегко следить за смыслом, скрытым за наиболее краткими замечаниями, и когда записи пришлось вести самому, а не заглядывать в них через пышное плечо Джанис, заметки стали весьма поверхностными. А потом вдруг все, кроме него и Мартина, стали собираться на ланч — было уже полдвенадцатого — и его оставили одного, поручив ему в тот же день поговорить с юристами «Оверворлд», чтобы можно было выделить нужные средства.

Хотя дела в компании «Оверворлд» совершались самым загадочным образом, его до сих пор эти процессы никогда не затрагивали. До сих пор, — а теперь все происходило в удивительно быстром темпе.

Странно.

— Джим? — сказала Айона. Она тревожно смотрела на его руки.

Джим посмотрел вниз и понял, что, как будто бинтом, обмотал запястье галстуком.

— А, э, ну да, думаю, что я просто немного нервничаю, знаешь ли. — Он сглотнул. Это было самое значительное преуменьшение года. — Речь идет об очень больших деньгах.

Ангус хлопнул в ладоши, выражая несогласие.

— Да ты что, Джим, в этом-то вся прелесть и заключается, — сказал он. — Если Брайан так мечтает избавиться от заведения, как он утверждает…

— А вы, собственно, поговорили уже с Брайаном насчет приобретения паба? — спросила Айона.

— Напрямую пока нет, — ответил Джим. Сам того не замечая, он снова начал наматывать галстук вокруг запястья. — Ну, я говорил, но я, э…

— Нет, — заявила Айона, все еще закрывая лицо руками, — нет, я и знать не хочу, почему вы так до сих пор не сделали эту простую и ясную вещь. — Она повесила сумку на плечо. — Очевидно, за этим стоят какие-то серьезные соображения. И я в них только запутаюсь.

— Увидимся, Айона, — сказал Джим, помахав рукой.

— Пока, дорогая, — попрощался Ангус, протянув руку и погладив ее по лицу. Айона наклонилась поцеловать его. — Может, в честь такого события нам сегодня вечером пойти в «Гроздь» и пропустить по кружке?

— При условии, что все будет в очень-очень большом секрете, — потребовала Айона. — Я не хочу, чтобы Крис напился, встал на стол и закричал: «Вы все в первых рядах пойдете к стенке, начинается революция!», а потом Безумный Сэм растерзает его на настольном футболе.

— О, да это был бы паб моей мечты… — протянул Ангус.

Джим нахмурился:

— Да, ты права.

— Ну так позвоните Брайану и выясните, как там дела! — сказала Айона. Она шлепнула Джима по затылку своими перчатками. — И тогда вы уже с чистой совестью сможете пить там теплое пиво из грязных кружек! Ну, давайте, бегите обратно на работу, оба! Господи… Звони, — велела она Ангусу, сделав мизинцем и большим пальцем жест, обозначающий телефонную трубку, сурово указала на часы и побежала на автобус, который, к счастью, как раз остановился у светофора.

Как только Айона зашагала на верхнюю площадку автобуса, Ангус повернулся к Джиму и с видом осведомленного человека поднял брови.

— Так ты распечатывал материалы для презентации у Тамары, да?

— Боже, ничего нельзя здесь сохранить в секрете. — Джим с рассерженным видом отвернул воротник рубашки, чтобы снова надеть галстук.

— Джим, ты только что сам мне это сказал…

Джим попытался найти в себе силы ответить с достоинством.

— Она помогла мне все скомпоновать…

— А ты уже и обрадовался!

Джим свирепо посмотрел на него, все еще завязывая узел.

— Ну расскажи же, — упрашивающим тоном сказал Ангус. — Я женат, и до меня не доходят никакие сплетни. Мне никто ничего не рассказывает, они все делятся только с Айоной. Мне осталось только давать волю своему богатому воображению, — на работе оно редко бывает востребовано.

Уже принесли кофе, а Джим так и не смог ничего сказать. Он угрюмо размешал в чашке два пакетика сахара, тогда как Ангус так и замер, все еще нетерпеливо ожидая ответа.

— Что ж. Мне надо вернуться в офис до конца рабочего дня. Я же вышел на ланч, а не отправился вдвоем с тобой провести где-то длинный уикенд.

Джим с безнадежным видом глянул на него поверх кофейной чашки.

— Да какой в этом смысл? Мне кажется, я уже забыл, что с ней надо делать, и не вспомню, даже если всю ее одежду затянет в принтер. Это уже так давно тянется.

Ангус постарался выразить во взгляде сочувствие, ну, насколько это вообще возможно, если учесть, что всем, кто не совсем слеп, было совершенно ясно, что Тамара пылает к Неду страстью, необузданной, как исландский гейзер.

— А с Недом ты об этом говорил? — осторожно спросил он.

— Вроде да, говорили как-то ночью. Он вернулся довольно поздно — я смотрел ночную передачу, показывали соревнования по покеру, поэтому было наверняка уже час с лишним ночи, — и мы сели, взяли бутылку водки и стали болтать, и наконец затронули… этот вопрос. И я попробовал объяснить, какие чувства я испытываю к Там, и он вроде бы так вдумчиво меня слушал, понимаешь… — Джим пожал плечами. — Но он, э-э, не особенно мне смог помочь.